Инженер Петра Великого 10 (СИ) - Гросов Виктор

Королева Анна медленно перевела взгляд с эскиза на огонь в камине. До нее дошло. Годольфин говорил о деньгах. Харли — об оружии. Но вместе их доклады складывались в единую, чудовищную картину. Речь шла не о временных трудностях. Перед ней разверзалась пропасть, в которую рисковала рухнуть вся ее Империя. Эти русские не просто хотели отнять у Англии ее богатство и силу.

Она подняла тяжелый взгляд на своих министров. Боль в ноге утихла, вытесненная холодом, что разливался изнутри.

— Что же Франция? — тихо спросила она. — Неужели Людовик не видит в этом угрозы? Он наш враг, но он — король. Он должен понимать, что этот русский медведь, распробовавший вкус крови, не остановится на границах Польши.

На лице Роберта Харли проступила тень презрительной усмешки. Он подошел к огромной, испещренной морскими путями карте Европы, висевшей на стене. Его трость из черного дерева с набалдашником из слоновой кости медленно поползла по пергаменту, останавливаясь на Париже.

— Его Величество Король-Солнце, увы, видит в этом медведе шанс отомстить нам за унижения последней войны.

— Пустые слова, Харли, — вмешался Годольфин, нервно теребя кружевной манжет. — Людовик разорен. Его казна пуста. У него нет ни сил, ни желания ввязываться в новую авантюру.

— Вы мыслите деньгами, Годольфин, — мягко возразил Харли. — А Людовик мыслит вечностью. Досрочный мир позволил ему сохранить и казну, и лицо. И теперь он жаждет реванша. Мои люди в Версале доносят: пока мы здесь обсуждаем угрозу, его лучший интриган, маркиз де Торси, уже плетет паутину вокруг этого русского… Смирнова. Французы предлагают ему все: инженеров, политическую поддержку. Они готовы заключить с ним союз, лишь бы направить его разрушительную мощь против нас.

— Союз с варваром? Против нас? — королева с трудом подавила гневный возглас. — Где же хваленая честь французской короны?

— Честь, Ваше Величество, — Харли повернулся, и в его глазах блеснул холодный огонек, — всегда была самым дорогим товаром во Франции. И самым продажным. Для них Россия — это идеальный таран, который должен проломить стену нашего морского могущества. Любая наша попытка создать общеевропейскую коалицию будет торпедирована Парижем. Он будет тянуть время, вести двойную игру, пока мы увязнем в этой восточной трясине, чтобы нанести удар по нашим колониям.

Трость Харли переместилась на восток, очертив границы Священной Римской империи.

— А вот Вена и Берлин, Ваше Величество, в смятении. В отличие от французов, они сидят на границе с этим лесом, из которого в любой момент может выйти медведь. Провал «набега» на Игнатовское, которое сделал их лучший полководец, Евгений Савойский, и демонстрация этих… летающих машин напугали их до смерти. Они воочию увидели силу, против которой их вымуштрованные полки бессильны. Именно они сейчас громче всех взывают к «крестовому походу», умоляя нас возглавить его.

— Так возглавьте! — снова не выдержал Годольфин. — Объявим союз с императором, бросим на русских всю мощь австрийской армии!

— И немедленно получим удар в спину от французов, — закончил за него Харли. — Нет, милорд. Напасть на них силами одной лишь Англии и Австрии — значит развязать новую общеевропейскую войну, в которой мы будем воевать на два фронта.

Анна нахмурилась. Картина вырисовывалась безрадостная. Европа расколота.

— А османы? — спросила она. — Мы годами вливали в них золото, чтобы держать русских в напряжении. Неужели они будут безучастно смотреть, как их извечный враг набирает силу?

Годольфин издал звук, похожий на сдавленный стон. Он, как казначей, физически ощущал потерю каждого вложенного в турецкую авантюру гульдена.

— Османы, Ваше Величество, — с трудом выговорил он, — более не являются нашим активом.

Харли пришел ему на помощь, продолжив с холодной иронией:

— Смирноф не просто победил их, Ваше Величество. Он их перекупил. Наш посол в Константинополе доносит: новый Великий Визирь, напуганный до икоты слухами о русском «моровом ветре», наотрез отказывается даже обсуждать возможность новой войны. Более того, он с восторгом принял предложение Смирнофа об экономическом союзе. Этот русский дьявол показал им, как можно зарабатывать на торговле с Персией в обход нас. Теперь турки видят в России источник барышей. Османы превратились в верного пса русского царя.

Он отошел от карты и снова встал перед королевой.

— Такова расстановка сил, Ваше Величество. Открытый военный союз против России невозможен. Сидеть сложа руки — значит позволить русским и дальше наращивать свою чудовищную мощь. Мы в ловушке. Европа парализована страхом и интригами.

В кабинете воцарилась тишина, тяжелая и вязкая. Королева Анна смотрела на огонь в камине, и в пляшущих языках пламени ей виделись не отблески уюта, а зарево пожаров, готовых поглотить ее мир. Все, что она знала, все, на чем держалась ее власть — союзы, договоры, флот, — оказалось бесполезным.

— Должен быть выход, — произнесла она глухо. — Всегда есть выход. Необходимо найти способ… заставить их. Объединить этих грызущихся псов против общего врага. Предложить им то, от чего они не смогут отказаться.

Роберт Харли не спешил что-то говорить. Годольфин уже открыл было рот, собираясь, по всей видимости, заговорить о фрахте судов и найме солдат, но госсекретарь опередил его, сделав едва заметный жест рукой.

— Мы лечим не ту болезнь, Ваше Величество, — начал он вкрадчивым голосом. Его слова прозвучали так, что треск поленьев в камине, казалось, умолк. — Лорд-казначей считает убытки, я докладываю о фузеях. Все это — лихорадка, сыпь на коже. Но сама хвороба, та, что сидит внутри и пожирает нас, имеет имя. Это не Россия. А человек. Этот, как его… Смирноф.

Годольфин издал сдавленный, недовольный звук.

— Харли, оставьте эту поэзию для памфлетов. Мы говорим о государстве, о мощи целой нации.

— Нет, милорд. Мы говорим о голове, что этой мощью управляет, — Харли шагнул к столу и кончиком пальца коснулся эскиза «Шквала». — Россия без него — это все тот же сонный медведь в своей берлоге. Да, сильный, да, опасный, если его разбудить, но неуклюжий и предсказуемый. А Смирноф — та искра, что угодила в пороховой погреб. Он заставляет это огромное тело двигаться с противоестественной скоростью. Воевать с Россией — значит пытаться вычерпать море, чтобы поймать одну рыбу. Бессмысленно и разорительно. Мы должны бить не по лапам медведя, а прямо в голову. Наша цель — не крепости на Балтике. Наша цель — этот человек и его гнездо. Игнатовское.

Королева Анна чуть подалась вперед. Ее тяжелый взгляд впился в Харли. Боль в ноге, казалось, утихла совсем, вытесненная ледяным напряжением.

— Это разбой, милорд. Вы предлагаете отправить в чужую страну головорезов.

— Я предлагаю отправить лекарей, Ваше Величество, — мягко поправил Харли. — И для этой «операции» нам нужна вся Европа. Но мы не станем призывать их к войне. Боже упаси. Мы предложим им более соблазнительное. В Гааге уже собирается конференция, мы участвуем в этом, да. Но не для того, чтобы чертить новые границы, а чтобы защитить сам разум, основы нашего мира. Мы объявим… крестовый поход.

— Крестовый поход? — королева нахмурилась. — Против христианского государя?

— Именно! — глаза Харли блеснули. — Мы не будем говорить о торговле и пушках. Мы будем говорить о морали. Официально мы создадим «Альянс Просвещенных Наций» для противодействия бесчеловечным новшествам, угрожающим всем нам. Звучит благородно, не так ли? Любой монарх подпишется под этим. А неофициально, в тиши кабинетов, мы предложим каждому участнику долю в технологиях Смирновфа после того, как мы ими завладеем. Подумайте! В Вене и Берлине получат секрет фузеи и успокоят свой страх. А главное — Франция.

Он плавно развернулся и подошел к огромной карте на стене. Его трость из черного дерева с набалдашником из слоновой кости нашла Париж.

— Людовик жаждет реванша. Он готов заключить сделку с дьяволом, лишь бы увидеть наш флот на дне Ла-Манша. Сейчас этот дьявол для него — русский царь. Но мы предложим ему сделку получше. Зачем ему полагаться на непредсказуемого варвара? Наш посланник шепнет маркизу де Торси: «Зачем вам рискованная война за далекие колонии? Присоединяйтесь к нам, и вы получите то, что нельзя купить за все золото Перу. Вы получите будущее». Поверьте, Ваше Величество, Король-Солнце слишком умен, чтобы не понять: гарантированная доля в общем деле куда надежнее союза с медведем. Что есть месть в сравнении с властью над грядущим веком? Мы превратим Францию из нашего врага в самого алчного и деятельного сообщника.