КОМ 7 (СИ) - Войлошникова Ольга

— Я правда хорошая, вы не обиделись?

— Не-е, просто расстроился, что допросить эту макаку не успел.

— А мы вам ещё поймаем! Мы с Сэнго умные! Мы даже специально их сюда притащили! — Хотару, похоже, совсем отошла от испуга, что возможно обидела дядю герцога: — Тут, вон что, смотрите! — и свесилась через обрыв вниз.

Я глянул туда, куда указывала маленькая лиса. Под скалой текла небольшая мутная речка. И, похоже, все трупы — и просто обезьян, и оборотней — улетели как раз в неё.

Пока я соображал, действительно ли это безопасно, и не берёт ли крепость из этой речушки воду — понятно, что не для питья, убереги Господь, а для технических всяких нужд — дрейфующее по течению шершавое бревно сделало рывок к свежему трупу, мелькнули распахнувшиеся челюсти, секунда — и на поверхности воды не осталось ничего, только рябь пробегала.

Крокодилы?

Однако.

Я пригляделся внимательнее. Судя по количеству пошевеливающихся в воде «брёвен», эта речка поглотит всё, что бы в неё ни скинули. Эти хищные животины всё сожрут — и ни тебе гниющих трупов, ни болезней.

— Умно придумано! Но насчёт воды для крепости всё же уточните, не берут ли её здесь. Потому как заразиться — как два пальца об… о брусчатку…

Я ещё раз почесал Хотару за ушами. И то, с какой радостью лисёнок восприняла эту ласку, в очередной раз поразило меня. Каждый раз общаюсь с лисьим племенем и каждый раз поражаюсь чудовищной мощи в подростковом теле. Как можно так медленно взрослеть? Или это плата за могущество? Надо будет потом со Святогором поговорить, он-то по любому в лисах лучше всех в России разбирается. А то, может — ну его нахрен, такая мина замедленного действия? Освободить их от клятвы, и пускай уматывают куда хотят. Хотя, по-честному — попривыкли уже все к шкодам…

ОГЛУШАЮЩЕЕ

К одиннадцати мы собрались в означенном зале. Кроме нас здесь было не менее полсотни новых бойцов, прибывших только сегодня очередным бортом. И перед началом показа атаман сказал нам вступительное слово.

— Сейчас вы увидите, братцы, с чем нам время от времени предстоит сталкиваться. Вам повезёт куда больше, чем нам, потому как вы будете морально готовы. Потому что первый такой вал показал всю несостоятельность изначально выстроенной обороны. Никто из нас не предполагал, какого размаха достигнет возможная атака. Даже то, что вы увидите эти кадры — несомненное чудо, поскольку съёмочная группа прибыла тогда всего лишь для того, чтобы снять обзорный фильм о новых русских территориях. Мы успели загнать их в это здание. А они успели забраться на верхние галереи с снимать оттуда.

— Собственно, так у нас и появился «Штаб», — пробормотал майор, который тоже пришёл посмотреть, хотя и не обязан бы.

Я сперва не понял, при чём тут это. Пока не началась, собственно, синема.

Картинка безбожно дёргалась. Понятно было только, что кто-то бежит по тёмным каменным переходам, подсвечивая себе трясущимися ильиными огоньками. Слышно было пыхтение и топот нескольких пар ног.

Внезапно стало ослепительно ярко, и чей-то задыхающийся голос закричал:

— Мы находимся на верхней галерее Бидарского штаба!!! — В кадре заплясали серые полосы, проявился каменный щербатый парапет. — Крепость подверглась неожиданной массированной атаке! Кажется, эта лавина никогда не кончится. Господа, я надеюсь, найдётся кто-то, кто разыщет и проявит эту плёнку.

Они не надеялись выжить, — понял я. Снимали и не надеялись выжить!

Камеру тем временем продвинулась вперёд, настраиваясь на дальний план…

На позиции русских казаков накатывали бесчисленные волны. Вот по-другому не скажешь. И кого там только не было! И обезьяны совсем разные, и какие-то собаки, и змеи. Да проще сказать, кого там не было! А не было — людей. На нас сплошной лавиной шла природа Индии. Только направлял её чей-то изощренный, злой разум.

Оборона рудника огрызалась совместными залпами винтовок, редкими плетями пулемётных очередей. И я снова подумал: да сюда бы побольше, побольше стволов! И миномёты бы ещё… И простые казачки справились бы!

Кровавыми уступами было видно, где стояли мои родственники. Они возвышались подобно белым скалам, о которые кровавым прибоем разбивалась многочисленная живность. А вон барс мечется, словно угвазданная в красном молния. Или там, где мимо Артёма и Павла протискивался кто — его встречал конь. Ядрёна колупайка, какой это был конь! Как тот, из старой детской книжки — «из глаз огонь, из-под копыт пыль летит…» — только не пыль летела, а покромсанные здоровенными тарелками копыт клочья.

Страшное синема. И, кажись, скоро это нам предстоит попробовать. За себя-то я не очень переживаю. Повидал кровушки. А вот Саня да Антоша — там непонятно. Да еще эти два певца новые. Как их? Вот же память дырявая на имена! Спецом полез в карман кителя, за блокнотиком, куда старался записывать новые имена. А то забудешь — позору не оберёшься. Кажный человек, он к своему имени-отчеству неравнодушен. Ежели позабыл ты его да перепутал — обида. А зачем она нам, когда одно дело делаем?

ОБЧЕСТВО — СИЛА!

Пока кино смотрели да обсуждали — дело уж к обеду. А это что значит? Значит, можно Афоне позвонить. Узнать, как там дела. Чтоб в курсе держал.

Забежал в коммутаторскую. Давешней барышни за стойкой нет. Сидит другая. Тоже симпатишная и тоже кофей потребляет. Поздоровался, представился.

— Я вас узнала, — говорит. — А меня Лариса зовут.

— Весьма приятно, Лариса. А не могли бы вы вашей сменщице книжечку передать? Я вот брал у неё.

— Конечно-конечно, оставляйте!

— Извольте, и благодарность от меня передайте. А на сей момент свяжите-ка меня с Иркутском.

Надиктовал ей адрес, а дамочка тумблерами да кнопками своими щелкает, сама же, смотрю, из-под пушистых ресниц на меня искоса взгляды жгучие бросает.

— Милочка, долго ещё?

— Занято у них всё время. Словно сговорились! О! Пробилась! Берите трубку.

В трубке сквозь помехи и треск послышался усталый голос Афанасия:

— Товарищ-ство «КТК», слушаю!

— Привет, зятёк. А куда секретаря дел?

— И тебе не хворать. Задал ты нам работку! А секретарь? Людям же тоже спать надо! Вон, в коридоре на кушетке дрыхнет. Щас меня второй секретарь сменит, и я тоже спать — полтора суток глаз не сомкнул. Тут такое творится!

— Чего творится-то? Ты меня не пугай!

— Так после твоих звонков мне да Великому князю — началось! Всё обчество иркутское поднялось. Ты не думай. Фамилия Коршуновых и раньше уважением пользовалась, а опосля как ты герцогом стал, да после синемы с громадиной японской — вообще… Короче, докладаю тебе, твоя светлость: уже сегодня утром ушли три грузовых борта. И только один — «Дельфин». Два других — на средства иркутян наняты! Но тоже бывшие военники, так что бодро пойдут, не отстанут.

— Я, братец, честно говоря, на «Пулю» рассчитывал. Думал, нынче уж артиллериста нашего обрадую.

— «Пуля» тоже ушла уже, ещё в ночь. Часа через три у вас будет. Только там, брат, не до цемента, она и так набита получилась. Там полсотни пулемётов, больше достать пока не смог, извини. Зато патроны тож в достатке, к каждому. И вода под завязку. Чёт наши как про нехватку воды услыхали, заорали, что её первым делом доставить надо. Дескать, на сухарях без разносолов протянуть можно, а без воды — хренушки! С цементом сегодня — извини, не вышло.

— Досадно, но ладно. Человек предполагает, а Господь располагает. Это как всегда. Так, выходит, грузовики послезавтра к вечеру у нас будут? А груз какой?

— Прыгай до потолка! Два «Змея» нашли, за ночь с Забайкалья перебросили…

Ох ты ж! Это новость так новость! «Змей» — тяжёлый поддерживающий гусеничник. Он и воевать, и таскать — пожалуйста!

А Афоня продолжал:

— … два «Детины»*, вся техника с экипажами. Продуктов, еды-воды тонн двадцать. Набор, конечно, попроще, чем в ресторациях, но сытно и для долгого хранения пригодно. Ну и цемента твоего драгоценного, весь оставшийся объём забили, выгребли Савеловские склады подчистую, теперь новой партии ждать. И «Кречет» у меня тоже на погрузке стоит.