Лекарь Империи 3 (СИ) - Лиманский Александр

Я улыбнулся и откинулся на сиденье. Хоть где-то все шло по плану.

Дом встретил меня требовательным мяуканьем Морковки и благословенной тишиной. Хоть где-то есть уголок стабильности, где ничего не меняется. Я насыпал ей корма, принял контрастный душ, пытаясь смыть с себя остатки владимирских приключений.

Состояние было отвратительным. Тело ломило от усталости, голова гудела от недосыпа. Но пациенты не ждут. Я мужественно начал натягивать на себя чистую рабочую форму.

И тут зазвонил телефон. На экране высветилось: «Шаповалов». Чего ему от меня в такую рань?

Я приготовился к очередному спектаклю, но его голос прозвучал на удивление спокойно.

— Разумовский, до меня тут слухи дошли. Говорят, ты не только ранг новый привез, но и во Владимире шороху навести успел. Поздравляю.

— Спасибо, Игорь Степанович.

— Так вот, — он сделал паузу. — Судя по этим же слухам, последние пару суток ты толком не спал. Это правда?

— Есть немного.

— Тогда слушай мою команду. Сегодня у тебя официальный, принудительный выходной. Марш в кровать и отсыпаться. Чтобы завтра на работе у меня был свежий, соображающий подмастерье, а не ходячий зомби с мешками под глазами.

Я даже растерялся.

— Но… как же так? Работа, пациенты…

— Спасать сегодня особо некого, все под контролем, — отрезал он. — А заповедь «лекарь, исцелися сам» никто не отменял. Мне в отделении нужны здоровые лекари, а не кандидаты на койку. Все, отдыхай.

И он повесил трубку.

Я несколько секунд стоял посреди комнаты с телефоном в руке.

Хм. Ну что ж, приказ есть приказ. И, если быть до конца честным с самим собой, спорить с этим приказом у меня не было ни малейшего желания. Я был вымотан до предела.

Пожалуй, впервые за долгое время стоит прислушаться к мудрому начальству. Здоровье… оно все-таки не казенное.

Я подошел к книжной полке, нашел самый скучный и толстый учебник по биохимии, который только у меня был, лег на кровать и открыл его на первой попавшейся странице.

Я не дочитал и до конца второго абзаца.

Шаповалов медленно положил трубку и с каким-то странным, задумчивым выражением лица посмотрел на своих оставшихся в строю ординаторов.

— Ну что, хомяки, — протянул он. — Наше главное «вундерваффе» я, так и быть, отправил на однодневную перезарядку. А это значит, что сегодня придется вам отдуваться за себя, за того парня, и еще во-о-он за ту пустую койку, — он кивнул на бывшее место Борисовой. — Работы много, так что шевелите булками. В целом, в отделении все спокойно, не считая этой проклятой «стекляшки». Говорят, во Владимире из-за новой вспышки вообще рук не хватает. Так что нам еще повезло. Но ждите, скоро и нас непременно накроет.

— Как будто мы и так мало работаем, — проворчал Фролов себе под нос, перебирая истории болезней.

— Ничего, Игорь Степанович, справимся, — бодро отрапортовал Величко, пытаясь подбодрить и себя, и коллегу.

И именно в этот момент дверь в ординаторскую тихо открылась. И на пороге, с легкой, уверенной улыбкой на лице, появилась Алина Борисова.

Свежая, отдохнувшая, в идеально отглаженном халате и с безупречным макияжем. Как будто она не была на днях с позором изгнана из больницы, а просто возвращалась из отпуска.

У Шаповалова глаза стали размером с пятирублевые монеты. Он несколько секунд молча смотрел на нее, не в силах подобрать слов.

— Борисова? А ты… ты что здесь делаешь?

— В смысле, что я здесь делаю? — она удивленно приподняла идеально выщипанную бровь. — Я здесь работаю, Игорь Степанович. Или вы уже забыли?

Шаповалов медленно поднялся из-за стола.

— Насколько я помню, тебя отстранили от работы до окончания расследования. Почти арестовали.

— Ах, это… — она беззаботно махнула рукой. — Так вы что, не в курсе? Расследование закрыто. Меня полностью оправдали, я не совершала ничего противозаконного. Так что я вернулась.

В ординаторской повисла оглушительная тишина.

Величко ошарашенно смотрел то на сияющую Борисову, то на окаменевшего Шаповалова, то перевел взгляд на Фролова. А Фролов… он съежился, втянул голову в плечи и уставился в свой стол, делая вид, что он — просто часть мебели. Он боялся даже поднять глаза, чтобы не встретиться взглядом ни с кем из присутствующих.

Величко же, не в силах скрыть своего изумления, только и смог выдохнуть:

— Вот это поворот…

Шаповалов медленно выпрямился, и его лицо из удивленного стало яростным. Он оперся костяшками пальцев о стол и посмотрел на Борисову так, будто она была не ординатором, а особо устойчивой к антибиотикам бактерией.

— Мне, — процедил он, — совершенно не волнует, какие там бумажки тебе подписали твои покровители в Гильдии. Может, ты им там станцевала или нагадала на кофейной гуще — мне плевать. Но в моем отделении, Борисова, работают лекари, а не серийные убийцы в белых халатах. Тебе здесь не место.

— Игорь Степанович, — она даже не дрогнула, глядя ему прямо в глаза. — Вы, кажется, забыли. Существует такая вещь, как презумпция невиновности. Моя вина не была доказана. А раз так — значит, я невиновна. И имею полное право здесь находиться.

— Невиновна⁈ — он чуть не задохнулся от такой наглости. — Да мне достаточно того факта, что ты чуть не отправила на тот свет пациента! Это, знаешь ли, на сто процентов больше, чем положено по уставу! Мы здесь вообще-то пытаемся смертность в больнице снижать, а не выполнять план покойницкого бюро! Так что разворачивайся и топай отсюда, пока я не забыл, что я интеллигентный человек и Мастер-целитель! Ноги твоей в моем отделении не будет! — уже откровенно кричал он. — Я сейчас же пойду к Кобрук и решу этот вопрос раз и навсегда!

— Пробуйте, конечно, — Борисова пожала плечами. — Но сомневаюсь, что у вас получится отстранить меня от работы. Это будет… не совсем законно. Уверена, Анна Витальевна, как грамотный руководитель, это прекрасно понимает.

В ординаторской повисла тяжелая, почти звенящая тишина. Было слышно лишь, как испуганно моргает Величко, переводя взгляд с одного на другого, и как скрипят от сдерживаемой ярости зубы Шаповалова.

А Борисова стояла, слегка покачиваясь на каблуках, и на ее губах играла легкая, торжествующая усмешка.

— Кстати, — произнесла она, нарушая тишину. Голос ее был полон сладкого яда. — А где же наш герой? Где наш гениальный, прозорливый Разумовский? Неужели спрятался, едва поняв, что справедливость восторжествовала?

Глава 18

Я проснулся от яркого солнечного луча, нагло бившего мне прямо в глаза сквозь щель в шторах. И впервые за очень долгое время пробуждение было приятным. Голова была ясной, тело — отдохнувшим, а в душе царило редкое чувство спокойствия. Выходной, прописанный Шаповаловым, оказался лучшим лекарством. И я практически весь его проспал

Пока на кухне закипал чайник, я сидел за столом, механически почесывая за ухом мурчащую Морковку, и вдруг вспомнил. Чек. Тот самый, от барона, который я так и бросил в карман брюк.

Я достал его, развернул. Десять тысяч имперских рублей. Я снова присвистнул. Вчера, в суматохе, я не до конца осознал масштаб. Да это же целое состояние!

Правда на квартиру явно не хватит, а вот подержанную хорошая машину, чтобы больше никогда не зависеть от этих громыхающих муромских автобусов, приобрести можно. На это точно хватит. И еще прилично останется. Перспектива была более чем радужной.

Я шел на работу пешком, не торопясь. Сентябрьское солнце приятно грело, на душе было легко, и даже наш скромный Муром сегодня казался мне на удивление милым и уютным. Я вдруг понял, что успел соскучиться по этим знакомым улочкам, по привычному маршруту до больницы. Интересно, как там мой пушистый комментатор? Наверное, всю больницу вдоль и поперек излазил. Уже достанет меня своими сплетнями и ехидными замечаниями как только приду.

Не успел я сделать и пары шагов по гулкому холлу больницы, как что-то полупрозрачное, синее и очень стремительное влетело мне прямо в грудь.