Лекарь Империи 3 (СИ) - Лиманский Александр

— Подарок⁈ — Фырк чуть не свалился у меня с плеча от возмущения. — Двуногий, у тебя странные представления о подарках! «Сюрприз, дорогой пациент! Я убиваю в тебе всякую заразу, и теперь ты будешь корчиться в агонии от их предсмертных проклятий! Не благодари!» Ты бы еще бантиком его перевязал! Если это твой метод лечения, то я, пожалуй, лучше буду болеть! По крайней мере, это не так… феерично.

За Шевченко я теперь был спокоен. Да, ему пару дней будет несладко, но он получал нужные антибиотики. А вот выяснить, что же произошло с образцами, было просто необходимо. Кто-то очень не хотел, чтобы я поставил правильный диагноз.

Просто так мне никто не поверит. Мне нужно было найти настоящий образец ткани Шевченко, чтобы доказать подмену. И у меня был только один помощник, способный на такое.

— Фырк, у меня для тебя новое задание, — мысленно скомандовал я. — Это была диверсия. Я уверен, что образец подменили. Настоящий контейнер с тканью Шевченко, скорее всего, выбросили. Мне нужно, чтобы ты его нашел!

— Что⁈ Ты хочешь, чтобы я полез в помойку⁈ — возмутился он.

— Именно. Проверь все мусорные баки и контейнеры для биологических отходов в лаборатории и рядом с ней. Ищи маленький пластиковый контейнер с моими пометками или с запахом формалина и ткани. Это наш единственный шанс!

Фырк на мгновение замолчал. Я почти физически ощущал, как он взвешивает все за и против.

— Знаешь, двуногий… — начал он наконец с трагическими нотками в голосе, достойными великого актера. — В древних фолиантах описаны фамильяры, которые сражались с демонами и спасали королей. Они парили в залах, полных магии, а не в коридорах, где пахнет хлоркой. Но нигде, ни в одной самой захудалой книжонке, не сказано, чтобы благородный дух-помощник занимался… археологией в мусорных баках. Это же… ниже моего астрального достоинства!

Он сделал паузу, явно ожидая моей реакции. Интересно, про какие такие древние фолианты он постоянно говорит, если я, перерыв половину больничной библиотеки, не нашел о существах вроде него ни единой строчки?

— Ты понимаешь, что после этого я не смогу смотреть в глаза другим фамильярам? Они будут летать и обсуждать, как ловили темных сущностей, а я что расскажу? Как героически обнюхивал использованные перчатки? Ты рушишь мою репутацию, двуногий. И за такое не расплачиваются орехами. За такое… за такое ты будешь мне должен одну очень большую услугу. Когда-нибудь. Я тебе напомню. А пока… что ж, искусство требует жертв. Пойду, совершу свой маленький, унизительный подвиг.

Я едва сдержал усмешку, слушая его трагическую тираду.

— Хорошо, Фырк. Договорились, — мысленно ответил я, продолжая идти по коридору. — Подвиг за услугу. Только постарайся не слишком входить в роль страдальца.

Он что-то недовольно пробурчал в ответ, но я уже чувствовал, как он, полный новообретенного чувства собственной важности, отправился исполнять свою «унизительную миссию». А я, тем временем, направлялся в лабораторию. Ждать было нельзя. Нужно было найти хоть какую-то зацепку.

Пока я шел Фырк начал свою не самую приятную миссию. Он материализовался у большого красного бака с надписью «Биологические отходы. Класс Б».

— Фу, какая гадость! — он брезгливо зажал свой крошечный носик.

Он осторожно заглянул внутрь. Гора использованных перчаток, ватные шарики с бурыми пятнами, пустые пробирки и обрывки бинтов.

— Двуногий, я рискую своей драгоценной серебристой шерсткой в этих рассадниках заразы! — мысленно пожаловался он мне.

Он пролетел над баком, потом над вторым, третьим. Его астральное зрение просвечивало каждый предмет, выискивая знакомый контейнер. Запахи здесь стояли такие, что даже нематериальному существу становилось дурно.

А я уже направлялся в лабораторию. Ждать было нельзя. Нужно было найти хоть какую-то зацепку.

Там сидела та же полная женщина в летах с суровым лицом.

— Простите, что снова отвлекаю, — сказал я с максимально вежливым видом. — Я только что говорил с Мастером-целителем Сердюковым. Он просил уточнить кое-что по анализу Шевченко. Не могли бы вы показать мне тот самый контейнер, который пошел в работу? Номер сто двадцать три, если не ошибаюсь.

Я решил сразу идти ва-банк, прикрывшись авторитетом заведующего. Спорить с упоминанием Мастера-целителя она не станет.

И я не ошибся. Она недовольно поджала губы, но молча достала из холодильника небольшой пластиковый контейнер и положила его на стол.

Я взял контейнер в руки.

Стоп. Это не мой почерк.

Я прекрасно помнил, как вчера вечером своей рукой выводил на наклейке фамилию «Шевченко». Я всегда писал печатными, аккуратными буквами. А здесь фамилия была написана размашистой, женской прописью.

— Подождите, — сказал я лаборантке, указывая на крышку. — Я точно помню, что использовал контейнер с синей крышкой. А этот — с зеленой.

Она пожала плечами.

— Мало ли, адепт. Может, перепутали в суматохе. Какие нам приносят, такие и берем в работу.

Но я не мог перепутать. Я не перепутывал такие вещи. Это была не ошибка. Это была физическая подмена всего комплекта. И что-то мне подсказывало, что я даже знаю, кто мог мне так подсуропить. Эта мысль была неприятной, но очень логичной.

Проблема была в том, что у меня не было доказательств. Только мои слова против этой подделки.

И тут я почувствовал ликующий писк в своей голове.

— Двуногий, нашел! — Фырк материализовался у меня на плече, сияя от гордости. — В самом дальнем мусорном баке, под горой какого-то хлама! Твой контейнер! С синей крышкой!

Я положил поддельный контейнер на стол.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказал я ошарашенной лаборантке и пулей вылетел из лаборатории.

Я бежал по коридору, ориентируясь на панические подсказки Фырка. Мусорный бак у туалета в дальнем крыле.

Когда я завернул за угол, мое сердце ухнуло в пятки.

Пожилая уборщица, тетя Валя, с деловитым видом как раз вытряхивала содержимое этого самого бака в свой огромный черный мешок на колесиках.

— Стой, бабка! Немедленно прекрати это кощунство! — истошно заорал Фырк у меня в голове. — Двуногий, шевели своими двумя ногами! Она же сейчас выбросит нашу единственную улику! Я не для того рисковал своей шерстью, чтобы какая-то женщина со шваброй все испортила!

— Стойте! — крикнул я, подлетая к ней. — Пожалуйста, остановитесь!

Тетя Валя вздрогнула и посмотрела на меня с недоумением.

— Чего тебе, милок?

Я, не говоря ни слова, подскочил к ее мешку и, игнорируя ее удивленные возгласы, начал в нем рыться. Использованные перчатки, бумажные полотенца, обертки от еды…

— Левее! Левее, друг мой! Он застрял под какой-то картонкой! — командовал Фырк.

Наконец мои пальцы нащупали знакомый пластик. Я вытащил его на свет. Вот он. Мой контейнер. С синей крышкой. И с моей наклейкой, на которой печатными буквами было написано «Шевченко С. П.».

Я вернулся в лабораторию, сжимая в руке свою драгоценную находку. Лаборантка смотрела на меня с нескрываемым изумлением.

— Вот, — я положил перед ней настоящий контейнер. — Прошу сделать анализ теперь вот этого образца. Срочно.

Она переводила взгляд с одного контейнера на другой.

— Я… я ничего не понимаю… Что происходит?

— Это вопиющий случай, — сказал я холодно и твердо. — И я обязательно разберусь, что именно здесь произошло. А пока — делайте анализ.

— Но у меня другие пробы… — начала было она.

— Меня это не волнует, — отрезал я. — Вы сделаете этот анализ. Сейчас. И я буду здесь и прослежу за каждым вашим действием.

Она хотела было возразить, но, встретившись с моим взглядом, сникла. В нем не было ни просьбы, ни мольбы. Только приказ. Она молча взяла контейнер и направилась к своему рабочему месту.

Я сел на стул, скрестив руки на груди. Я буду ждать.

Пока я ждал, я достал телефон и с нескольких ракурсов сфотографировал поддельный контейнер и поддельное направление, которые так и остались лежать на столе. Забирать их было нельзя — это официальный анализ, который должен храниться в архиве. Да и не нужно. Пока никто ничего не подозревает, пусть все остается как есть.