Он выпрямился, медленно отступая, и по дороге небрежно сорвал с кресла её халат, бросив его к ней на кровать.
— Надень это. У нас ещё есть день. И, возможно, я успею показать тебе кое-что, что даже ты не включила в свои мрачные прогнозы.
Воздух в особняке был наполнен запахом кофе, свежего дерева и того, что оставалось в пространстве после долгого, почти болезненного слияния двух тел и двух психик, отпечатавшегося на стенах и, казалось, в самой коже.
Лив сидела на краю кухонной столешницы, рассеянно болтая ногой, в лёгком полупрозрачном халате, пропахшем им до самых нитей. Дориан стоял у плиты, ловко разбивая яйца в сковороду, и это выглядело до абсурда нормальным. Слишком нормально, почти пугающе, словно маска, за которой скрывалось нечто совершенно иное.
Он бросил взгляд через плечо, его глаза искрились.
— Ты не против устроить сцену насилия над помидорами?
Лив усмехнулась, спрыгивая со столешницы, и подошла к нему, чувствуя его близость, как электричество:
— Скажем «нет» насилию. Но над овощами — пожалуй, да. Я могу быть жестокой, когда это того требует.
— Тогда давай, — он подтолкнул к ней разделочную доску, его пальцы едва коснулись её, посылая волну тепла. — А я доделаю омлет. Потом завтрак на свежем воздухе?
— Какой ты сегодня... — она прищурилась, испытывая его. — Почти домашний. Как будто мы — обычные люди.
— Иногда я бываю, — Дориан поднял на неё взгляд, и в нём мелькнуло что-то дикое, хищное, сбивающее с толку. Намек на то, что эта «нормальность» — лишь мимолётная иллюзия. — А вечером, — он сделал паузу, глядя на неё чуть внимательнее, его тон стал серьёзнее, — я бы хотел, чтобы ты кое с кем познакомилась.
Лив почувствовала, как её кровь заледенела. Она не знала, кого он имел в виду. Но предчувствие, темное и острое, сжало грудь.
— С кем? — выдохнула она.
— С Эрид, — его голос стал чуть мягче, почти ласковым. — Помнишь, я упоминал?
Она кивнула. Конечно, Лив помнила. Та, кого он обратил первой. Та, кто до сих пор имела особое место в его жизни. Та, кого он защищал. Она была живым напоминанием о его прошлом, о его истинной, пугающей сущности. Лив чувствовала, как ревность холодной змейкой свернулась в груди.
— Если ты не против, конечно, — добавил он, оборачиваясь. — Но мне бы хотелось, чтобы вы... поняли друг друга. Она важна. Ты важна. Мне хотелось бы, чтобы вы нашли общий язык. Тебе нужен друг. Из моего мира. Тот, кто поймёт то, что человек понять не способен.
Лив едва заметно сжала губы, пытаясь не выдать внутреннего напряжения, которое росло с каждым словом Дориана.
Её телефон, лежавший на столешнице, завибрировал. Сердце пропустило удар, затем забилось бешено.
Она украдкой бросила взгляд.
«Мар: Лив, ты цела? Что случилось? Ответь, пожалуйста.»
— Всё в порядке? — голос Дориана прозвучал мягко, но с хищным оттенком настороженности, способным разглядеть ложь сквозь самую плотную маску.
Лив выдавила улыбку, но она с трудом ложилась на лицо, почти причиняя боль. Ложь топталась в горле, вязкая и горькая, словно дёготь.
— Да. Просто... вспомнила кое-что.
— О чём? — Его взгляд не отпускал её, проникая сквозь маску. Лив ощущала, как его проницательность давит на неё, угрожая раздавить.
— О работе, — слова вырвались слишком быстро, почти задыхаясь. — Мне нужно поехать. Срочно. Я совсем забыла... Мне важно быть там сегодня. Очень важно.
Дориан смотрел, не моргая. Его взгляд как будто проникал сквозь ткань её лжи, но он ничего не сказал. Он ждал, и это ожидание давило сильнее любого вопроса.
— Хорошо, — тихо произнёс он. — Но вечером ты будешь вовремя?
— Конечно, я постараюсь как можно быстрее решить все задачи, — голос Лив чуть дрогнул, она едва узнавала свой собственный голос, такой чужой и фальшивый.
Когда он отвернулся, в её легких будто растворился лед. Она развернулась, почти выскользнула из кухни, стараясь не бежать, но ноги сами несли её прочь. На полпути к выходу сжала телефон в руке, как оружие, как якорь. Сердце стучало где-то в горле, отдаваясь глухим набатом в висках.
Когда дверь особняка захлопнулась за спиной, Лив вдохнула полной грудью, как будто только сейчас разрешили дышать, заглатывая воздух огромными, судорожными глотками.
Она бросилась к своей машине, пальцы дрожали, пока она вставляла ключ. Мотор завёлся с первого раза. Она едва дождалась, пока ворота откроются, и выехала за пределы особняка.
Только когда дом исчез в зеркале заднего вида, она вновь включила экран телефона.
«Мар...», — пальцы застучали по экрану, словно пытаясь выбить из себя слова, которые она не могла произнести вслух. — «Я тебе сейчас всё расскажу. Я в машине. Еду на работу. Только не молчи. Мне нужно, чтобы ты была на связи.»
Рабочее помещение было почти пустым, воздух, как обычно, пах лаком и старыми холстами, тяжёлыми, словно мысли Лив. Она стояла у длинного стола, пытаясь сосредоточиться на миниатюрной кисти, но рука снова дрожала, выдавая внутреннюю бурю. Линия на холсте вышла кривой, уродливой, словно отражение её собственной сломленности. Она едва не выругалась вслух и стиснула зубы до хруста в челюсти.
— Ты как? — Спокойный голос Виктора нарушил давящую тишину. Он стоял чуть поодаль, держа в руках сложенную тряпку и банку с растворителем. Его взгляд был мягким, внимательным, и в нём читалось не только искреннее беспокойство, но и что-то вроде... смутного вопроса. Словно он заметил её напряжение и нервозность.
— Всё нормально, — Лив даже не посмотрела на него, не желая встречаться с его сочувствием. — Просто... бессонная ночь. Очень длинная.
— Не хочешь облепихового чая? Мне всегда помогает, — он пожал плечами, не настаивая, уважая её желание уйти в себя.
— Спасибо, нет, — Лив быстро покачала головой, понимая, что никакой чай не заглушит то, что творилось внутри. — Мне сейчас лучше поработать. Мне нужно отвлечься.
— Как скажешь. Это был просто дружеский совет. — Он вновь занялся своими делами, но Лив чувствовала его взгляд на себе, и ей показалось странным его внезапное беспокойство. Или она уже слишком привыкла во всём видеть подвох?
Она слабо улыбнулась и отвернулась к работе, но сосредоточиться не получалось. Каждая мысль, каждый мазок были пропитаны им, Дорианом. Её дрожащие пальцы отказывались подчиняться.
Внезапно дверь галереи распахнулась, и на пороге появилась Мар. Ее лицо было напряжённым, но взгляд решительным. Она была одета в темные, практичные брюки и куртку, совсем не в стиле ее обычных ярких нарядов. Увидев Лив, она кивнула Виктору, который удивленно поднял бровь, а затем, не говоря ни слова, быстрым шагом направилась прямо к Лив.
