Он указал на древнюю карту, на которой были отмечены вспышки вампиризма по всему миру, все ведущие к одной точке – там, где, как поняла Лив, впервые появился Дориан.
— Чтобы ты могла понять, ради чего мы сейчас рискуем, — Лиам провёл рукой по карте, не глядя на неё, — я объясню главное. То, о чём ты, скорее всего, даже не догадываешься о своём... кхм, партнёре.
Лив насторожилась. Сердце сжалось, как перед ударом.
— Вампиризм — это не магия, — продолжил он. — Это биологическая мутация. Природный сбой, вызванный мощным энергетическим воздействием.
Он отодвинул в сторону какую-то старую гравюру, под ней была диаграмма клеток, похожая на снимки из лабораторий.
— Дориан... он не просто один из них. Он — первоисточник. Первый.
Лив едва заметно покачала головой.
— Откуда вы это знаете?
— Мы знаем — это сейчас главное.
Всë остальные — это лишь отголоски. Эхо его трансформации. Вот, что важно.
Лиам сделал шаг к столу, указал на центр карты.
— Его воля к жизни, усиленная... силой, которую мы до конца не понимаем, изменила его на уровне ДНК. На уровне клеток.
Лив смотрела на карту, но уже не видела её. Перед глазами стояло лицо Дориана. Он не хотел, чтобы кто-то знал о нём так много, а теперь оказывается, что его противник подробно осведомлён во всех деталях.
— Он стал тем, кем стал... Из-за вмешательства чего-то... как высшие силы? — прошептала она.
— Возможно и так, — Лиам отступил, скрестив руки на груди. — В любом случае, это был акт выбора. Возможно, отчаянный. Возможно, вынужденный. Но его выбор. И именно он сделал возможным всё, что последовало после.
Мар подошла ближе, ее голос был серьезным.
— Именно поэтому они передаются. Это как цепочка. Если разорвать ее в самом начале, всë рухнет.
Лиам продолжил, его голос стал жёстче.
— Наши предки, алхимики, столетия назад, почти добились успеха. Они создали сыворотку. Реверсивный катализатор. Он должен был обнулить первоначальную мутацию Дориана, вернуть его в исходное состояние. Если он снова станет человеком, все остальные вампиры потеряют свою способность обращать людей в себе подобных.
Лив снова взглянула на схему. Сердце стучало в висках.
— И тогда...
— Тогда они исчезнут, — спокойно закончил он. — Медленно, но неизбежно. Без возможности плодиться — они вымрут. Их останется лишь уничтожить.
Он посмотрел ей в глаза.
— Всё началось с него. И всё может закончиться на нём.
Лив облизала пересохшие губы. Мысли метались, как испуганные птицы в клетке, разбиваясь о прутья отчаяния и надежды. Человек? Дориан? Возможно ли это? И какой ценой?
— Был только один флакон, который показал стабильный результат, — добавил Лиам, его взгляд стал мрачным. — Он исчез. Мы не знаем, где он. Но мы знаем, что он существует. И знаем, что он подействует только на Дориана.
Он снова посмотрел на Лив. Его взгляд был тяжелым, пронзительным, смешивая в себе подозрение и отчаянную надежду.
— Ты сейчас наша главная надежда, Лив. Зная о ваших отношениях, мы понимаем, что ты ближе к нему, чем мы были когда-либо. Если кто и может убедить его найти сыворотку и принять еë... это ты. Вот, как-то так.
Лив пошатнулась, но Мар подхватила еë. Она пришла за утешением, а оказалась в самом центре вековой войны, где от еë выбора зависела судьба мира. Любовь к Дориану, страх перед ним, а теперь и возможность «спасти» мир ценой его сущности. Она понимала, что еë выбор не просто между ней и Дорианом, а между целыми мирами.
Её глаза метались от Лиама к Мар, от старинных карт на стене к колбам с жидкостями. Её голос был едва слышным шепотом, наполненным смесью ужаса и отчаяния.
— Вы... вы хотите, чтобы я это сделала? Чтобы я убедила его? Он... он перестанет быть собой. Это сделает его... кем?
Лиам прищурился, его голос был сухим и безэмоциональным.
— Он чудовище, Лив. Он ответственен за бесконечные страдания. За все эти исчезновения, что происходят столетиями. Он превратил бесчисленных людей в таких же монстров. И он будет продолжать это делать, если его не остановить. Но, наша цель – не убить его. Наша цель – вернуть ему его человечность.
— Но откуда вы знаете как это сработает? Где гарантии... что это не убьёт его? — Лив чувствовала, как паника сдавливает горло.
— У них была его кровь, — ответила Мар, её взгляд был твердым. — Эта сыворотка — плод многолетних экспериментов. И, если бы они, ну то есть мы, не были так уверенны в том, что делаем — мы бы не рисковали своими жизнями ради этого.
— А если он не согласится? — в голосе Лив прозвучала горькая ирония. — Или не найдет флакон? Или... что, если я не смогу?
— У тебя есть то, чего нет ни у кого из нас, Лив, — голос Лиама стал чуть мягче, но лишь на мгновение. — Влияние. Ты единственная, кто может до него достучаться. Единственная, кого он, кажется, слушает. Возможно, он даже сам ищет способ стать прежним, просто не знает об этом. Ты должна узнать.
Лив сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Она посмотрела на Мар, затем снова на Лиама. Мир вокруг неё рушился и строился заново, превращаясь в поле битвы, где она, сама того не желая, оказалась на передовой.
Он может стать человеком. Это может все изменить. И сможет ли он... захочет ли он? И смогу ли я... попросить его об этом?
— Лив... Что тебя держит рядом с ним? — тихо начала Мар, словно желая подвести итоги. — Вера в то, что между вами — настоящая любовь? Если это так, и он не такой уж и монстр — он согласится, может не сразу, но он должен. А на счёт поисков... Разве он — не самое могущественное существо в мире? Тогда ему не составит труда найти этот чертов флакон и принять лекарство, чтобы дать тебе то, что ты заслуживаешь — шанс на нормальную жизнь рядом с ним.
— А если ты не сможешь его переубедить... — сказал Лиам и посмотрел ей прямо в глаза. — Придётся остановить его другими методами. Прости.
Глава 24.
Лив шагнула к особняку, каждый шаг отдавался набатом в еë груди. Не ноги несли её, а жестокая неотвратимость. Она знала: Дориан уже в курсе. Его тени, его глаза повсюду — они донесли немедленно. Какой будет его реакция? Мысль об этом сжимала сердце в ледяной хватке. Воздух вокруг неё сгустился, предвещая бурю.
Та ночь, предсмертный крик, его холодное безразличие, показательная жестокость — всё это вырвало из неё какую-то часть еë души. А сейчас встреча с Мар... знает ли Дориан о лекарстве? О планах охотников? Будет ли Мар в безопасности, когда он узнает?
