Она сглотнула, воздух стал густым. Бежать? Довериться? Сердце металось, но она выдавила:
— Почему? Не... избавился?
Он усмехнулся. Его усмешка была опасной, почти ласковой.
— Потому что ты, Лив, чертовски интригующая, — он склонил голову, изучая её, как редкую находку. — Ты не закричала, не рухнула в обморок. Смотрела мне в глаза, как смельчак. Или безумная. И, знаешь, мне это нравится...
— Я — экспонат? — она хотела звучать резко, но голос дрогнул. Её злило, что его слова льстили, тянули к нему.
— Не льсти себе, Лив. Я не коллекционер. Скорее исследователь.
Он отвернулся, прошёл к столику и налил себе вина. Тёмного, густого. В бокале оно смотрелось почти чёрным.
— Я хочу предложить тебе сделку.
Она склонила голову на бок.
— Сделку?
— Игру, если хочешь. Пока я решаю, что с тобой делать — ты живёшь здесь. В безопасности. Пока на тебе — моё имя, никто не посмеет приблизиться.
Он сделал глоток и посмотрел на неё поверх бокала.
— А взамен... ты будешь отвечать на мои вопросы.
— Вопросы?
— О вашем времени. О людях. Об искусстве, которое вы называете современным. О ваших... страстях.
Он усмехнулся.
— Я давно не интересовался людьми. Но ты разбудила во мне любопытство. А ты можешь спрашивать обо мне. О моём мире. О том, что скрывается под городом, над ним... или в нём самом.
Она подошла ближе, облокотилась плечом об колонну.
— Почему мне кажется, что ты это преподносишь как выбор, но выбора нет?
Он слегка наклонился вперёд.
— Потому что ты умная. — он подмигнул, сделал ещё один глоток вина. — Выбора нет, но есть игра. И я, Лив, играю честно. Ну, почти.
Молчание растянулось. Она смотрела на него, вглядывалась в каждую складку на лице, в каждую мимическую мышцу, и только сейчас поняла — он даже не дышит. Просто имитирует.
— Хорошо, — сказала Лив, сжав кулаки. — Но я начну первая.
Он кивнул, как учитель, разрешающий ученику взять слово.
— Почему ты вчера был таким жёстким? Зачем эти игры в хорошего и злого полицейского в одном лице?
Он не ответил сразу. Потом тихо произнёс:
— Потому что я был голоден.
Он встал, подошёл к ней почти вплотную, заглянул в глаза.
— Ты боялась. А страх — пахнет... восхитительно. Особенно твой. Чистый, живой. Внутри него столько боли, столько гнева. Я едва удержался.
Он сделал шаг назад.
— И я сожалею. О таком его... проявлении. Но не о том, что почувствовал.
— Значит, ты будешь сдержан... до следующего приступа голода? Я пытаюсь понять...
Он усмехнулся, опустив глаза.
— А вот это будет мой первый вопрос. И так, Лив, ты боишься хищника — или боишься, что начнёшь отвечать ему взаимностью?
— Я боялась того, что ночью ты придёшь и... — снова предательски подкатил ком к горлу и Лив не смогла закончить фразу.
— Нет! — Голос Дориана приобрел внезапную резкость, а лицо стало серьёзным, без тени игры или смеха. — Этого бы не было. Давай сейчас серьёзно, без шуток. Да, иногда я — тот ещё провокатор. Ну как... Иногда равно всегда. Но, давай воспримем это как часть сделки — я никогда не возьму... ничего у тебя силой, кроме твоего внимания разве что. Даю слово. Моё слово — закон. Чего уж, но этого бояться ты не должна. — Дориан произносил слова, будто чеканил монеты. Жёстко, уверенно , словно продавливая их в реальность.
— Но вчера, ты сказал... Что можешь... — прошептала Лив.
— Стоп. Лив, не надо. Я сказал, это верно. Всё так и было. Но взял ли? Нет. На этом и обоснуемся.
— Хорошо, я принимаю твою игру. Но мне нужно быть на работе к одиннадцати. У меня выставка в галерее, и это... это моя жизнь. Я не хочу её разрушать. Если у меня есть хотя бы малюсенький шанс однажды вернуться к своему нормальному существованию, то потеря любимой работы станет ещё одним осложнением. Мне бы этого не хотелось бы.
Дориан в удивлении приподнял бровь, его лицо на мгновение стало непроницаемым, как будто он взвешивал её слова. Тишина тянулась, и Лив ощущала, как её сердце бьётся в ожидании вердикта. Наконец, он медленно кивнул и уголки его губ поднялись в полуулыбке.
— Хорошо, — произнёс он, и в его голосе прозвучало что-то вроде уважения, смешанного с вызовом. — Но мы пойдём туда вместе. Я не собираюсь отпускать тебя одну, пока всё не устаканится. Ты согласилась на игру, и теперь я отвечаю за твою безопасность.
Он встал, медленно поправил манжеты рубашки, в его движениях чувствовалась властность, и какая-то естественная, неподдельная сила, некая аура могущественной энергии, заставляющей Лив вздрагивать при каждом его движении и это пугало её ещё сильнее.
— Собирайся. У нас есть время, но я не люблю опаздывать.
Лив кивнула, хотя внутри неё всё словно перевернулось несколько раз и теперь никак не могло найти свой порядок. Она понимала: с этого момента он не просто её спаситель или угроза — он часть её мира, и эта часть грозит поглотить всё, что ей дорого.
Взгляд Лив метнулся к окну — серое утро мелькало за шторами, обещая нормальность. И в это отчаянно хотелось верить.
Глава 6.
Солнце, словно любопытный гость, пробралось сквозь тонкие занавески, рассыпая по квартире Лив золотистые блики, которые танцевали на стенах, мебели и её собственных мыслях, наполняя пространство уютом и умиротворением, таким редким и драгоценным в эти дни. Лив стояла посреди комнаты, жадно впитывая эту атмосферу, будто пыталась унести её с собой — в сумку, в сердце, в своё тревожное, неизведанное будущее, где каждый шаг казался прыжком в пропасть. Теперь она, кажется, по-настоящему поняла смысл фразы «мой дом — моя крепость», ощутив, как родные стены обнимают её, даря уверенность и покой, которых так не хватало в последние дни. Но этот покой был слишком хрупким, особенно если учесть, кто именно сейчас восседал на её подоконнике — с ленивой грацией, будто он не гость, а хозяин, выросший здесь среди этих стен, этих книг и этих солнечных лучей.
