Наследница чужих богов (СИ) - Погорелова Галина

Под руку попалась стоящая на ближайшем столике ваза со свежими алыми цветами, которая тут же полетела в стену. Звон бьющегося стекла только сильнее распалил грудь. В след за вазой отправились несколько статуэток, оббитый мягкой тканью табурет для ног, мелочь с прикроватного столика.

Очередь дошла до платья.

Вцепившись в ворот, Кайя попыталась содрать с себя грязный сизо-голубой шелк, но крошечное перламутровое крепление заклинило и никак не поддавалось, убегало из-под дрожащих пальцев. Выхватив из складок кровати припрятанный столовый нож, она вбежала в купальню. Повернулась к зеркалу, примеряясь к застежке на спине, но затупившееся лезвие лишь беспомощно скользило по крепкой ткани.

В глубине покоев с грохотом распахнулась дверь и Кайя вздрогнула от неожиданности. Выронила нож. Шелест легкой ровной поступи заставил затаить дыхание, попятиться к стене.

Она узнала его походку.

Ворвавшись в купальню, диар резко остановился, зашагал из стороны в сторону, отворачиваясь и тут же возвращая к ней потемневший взгляд. До заходивших по скулам желваков сжал челюсти, с заметным усилием воли сохраняя между ними расстояние в несколько метров. Она чувствовала, как все в нем: раздражение, гнев, бушевавшая грозой внутри сила, рвется наружу, вперед, к ней. Найти выход, выплеснуться. Наказать.

Блики от двух наполненных водой чаш гуляли по смуглой коже, метались в собранных назад волосах, ледяными искрами оседали в глазах.

Кайя пыталась хотя бы мысленно подобрать фразы, объясниться. Диар не дал даже этого.

— Молчи! Я не готов тебя слушать.

Он мог бы ограничиться и уже сказанным, но пренебрежительно добавил.

— Фалади следовало хоть изредка заниматься твоим воспитанием. Ты забываешься!

Кайя сцепила зубы. Первым порывом было, как и всегда, с глупой гордостью вскинуть подбородок, ответить, вступиться за отца, но мужчина не позволил. В шаг преодолел оставшееся пространство, сомкнул пальцы на затылке, с грубостью дернул вперед, на себя.

Свободной рукой перехватил тонкие запястья, и крепко, почти до боли стиснул, заставляя податься навстречу. Прошептал в лицо.

— Не смей идти против моего слова. Никогда.

Гнев рассеивался внутри черных зрачков, преображал линии, делая черты острыми, новыми, такими же непонятными, как и та теплота, что еще этим утром ненадолго обманула доверием.

— И что ты сделаешь⁈ — Кайя дернулась, пытаясь высвободиться, но на сей раз он не отпустил.

По-звериному оскалился в ухмылке, почти коснувшись лица. Губы опалило жаром его дыхания, но уже в следующий миг, диар развернул к себе спиной. Подтолкнул вперед, к зеркалу.

— Смотри!

Шумно дыша, теряясь в мыслях, эмоциях, Кайя наклонилась к гладкой поверхности, но тут же стихла. Из груди, словно ударом, выбило весь воздух.

Отражение менялось. Неторопливо покрывалось тонкой рябью, дребезжало, и вместе с этой вибрацией из глубин серых омутов ее глаз едва различимыми тонкими клубами поднималась муть. Белесая, призрачная, как… сила варши. Ее безумие.

Кайя испуганно зажмурилась, на секунду позабыв обо всем: мире вокруг, нависавшей позади нее темноте, державших ее тело руках.

— Тебе нельзя терять контроль.

Никто не должен знать о твоем происхождении, старой крови. В противном случае…

— Отдашь меня служителям?

Она вновь задергалась, но его ответ лишил равновесия.

— … Я не смогу тебя защитить.

Не обратив внимания на ее замешательство, диар склонился к уху, тихо продолжив.

— Ты боишься служителей тарикон, но есть вещи куда страшнее их монастырей, Кайя. И это даже не смерть.

Все еще удерживая сзади, он ослабил давление на затылке. Ладонью свободной руки мимолетно прошелся по линии бедер, скользнул вверх, по животу, через солнечное сплетение. Накрыл пальцами шею, чуть потянув за волосы, вынуждая запрокинуть голову. Нашел ее губы своими.

Заставил замолчать поцелуем. Требовательным, жёстким, слишком коротким. И, не дав опомниться, быстро отстранился.

— Маит! Войди!

На пороге купальни показалась дородная фигура служанки.

Кайя застыла, едва не спрятавшись за широкой мужской грудью. Щеки горели. Стыд, злость, бежавшее по венам смятение, жар поцелуя, понимание, что кто-то все это время находился рядом, окончательно подорвали уверенность в себе.

Диар вернул к ней взгляд.

Прежде чем уйти, повторно перехватил затылок.

Она напряглась, боясь, что мужчина притянет к себе, проигнорирует стоящую в дверях служанку, вновь поцелует. Но рука почти сразу опустилась ниже, к сломанной застежке на вороте. Прикосновение его силы, осторожное, почти нежное, проникло сквозь шелк, наперекор воли оставляя после легкий озноб.

Перламутровое крепление тихо треснуло.

— Маит, помоги ей собраться.

Диар кивнул застывшей с учтивостью немолодой женщине, направившись прочь.

— Она должна быть готова через час.

Глава 21

Эхо удаляющихся шагов едва растворилось в тишине, как домоправитель взяла дело в свои руки. Проверила воду в обеих чашах, заглянула в уже подготовленную, исходящую сухим воздухом парильню, прошлась придирчивым взглядом по ровным стопкам холстин и ряду одинаковых пузатых склянок с чем-то ароматным, кивнула сама себе, все же обратив внимание на пребывавшую в растерянности девушку. Коротко поклонилась Кайе.

— Ни-адда! — Кайя отмерла от старого обращения в свой адрес, вновь разгораясь пламенем. — Вы слышали распоряжение ал-шаира? У вас всего час. Служанки помогут вам собраться.

Домоправитель направилась к ней, но Кайя крепко сцепила руки на груди, не подпуская женщину ближе. Тело потряхивало из-за случившегося. Этой сцены на площади перед домом, бессмысленного протеста в ее поведении, холода в каре-синих глазах, гнева на кончиках чужих пальцев, жара его губ, ее сбившегося дыхание. И мыслей. Глупых, пугающих, таких же двойственных, как и то, что творилось в душе.

— Шагу не сделаю!

Черты немолодой женщины в удивлении поползли вверх. Кайя лишь сильнее прижала руки. Неостывшая злость просилась наружу, сведенное в тугой узел напряжение требовало разрядки. И при других обстоятельствах она бы никогда не опустилась до перебранки с прислугой. Все бы стерпела. Но сейчас ее вело. Вело из-за гулявшего по коже озноба от прикосновения его силы, увиденного в глубине отражения ртутного пепла собственного безумия, страха от последних слов.

«Я не смогу тебя защитить…»

Но от кого, если не от служителей? Себя? Ее самой?

Кайя машинально свела концы ворота, почувствовав, как платье под собственным весом и налипшей грязью тянется вниз. Не прячась от пристального взгляда домоправителя, расправила плечи, не дав наряду соскользнуть, позабыв, как еще несколькими минутами ранее с дикостью кошки сама пыталась разорвать ткань, выбраться из удушливого плена сизо-голубого шелка.

— Мне не нужна ни твоя, ни чья-либо помощь! Ступай, а своему ал-шаиру передай, что я никуда не пойду.

— Простите, ни-адда, но то было не предложение. Приказ. Вас ждут через час и это не обсуждается.

Вам нужно помыться. Простите за дерзость, вы пропахли пылью и потом.

— Ты так считаешь⁈ — Кайя притворно удивилась. — Может тогда скажешь, что же еще мне нужно?

Не став дожидаться ответов, быстро продолжила, резкими взмахами подбородка отделяя фразы.

— Молчать? Облачаться в ваши наряды? Быть достойной ему на радость? Для того чтобы ты меня после потащила в господскую постель?

Она вскинула руку, окончательно срываясь.

— Пошла с моих глаз!

— Ни-адда…

— Сколько еще тебе повторять, я не его ни-адда! Можешь так и передать своему ал-шаиру, в постель к нему не пойду!

— Никто и не звал.

Маит поджала губы. Кустистые желтоватые брови на смуглом лице презрительно дёрнулись, ненадолго демонстрируя истинное отношение домоправителя к стоящей перед ней гостье, но тон оставался нейтральным.

— Мне поручено собрать вас для прогулки, ни-адда.