Наследница чужих богов (СИ) - Погорелова Галина

Ее диар…

Она способна его уничтожить.

И даже больше. Она способна его любить.

Глава 22

Теплая вода, ароматные притирки и масла, мягкость плотной шерстяной ткани, что приятно согревала кожу, притупляли тревогу. Богатый потрясениями день вымотал на пределе эмоций. Кайю клонило в сон. Хотелось выпроводить прислугу и провалиться в темноту, никого более не видеть, смыть с себя собственный страх, ни о чем не думать. Наспех же съеденный ужин только добавлял тяжести в желудке, наливал конечности усталостью, делая осоловевший взгляд мутным, а мысли тихими.

Но такое состояние играло на пользу. Соображала Кайя с трудом, особенно после немых признаний, своего прозрения, странных голосов в голове. Едва могла зацепиться даже за одну здравую мысль, связать несколько слов, как и те в мгновение расплывались туманом. Надрыв эмоций, а может и пытающаяся прийти на помощь сила в ее крови, прятали все. Не только от диара, но и ее самой.

Будет новый день, новое утро. Возможно, уже завтра, с первыми лучами молодого солнца она иначе взглянет на то, о чем сегодня ей поведали разум и ее наивное сердце. Посмотрит и спишет на бред воспаленного сознания, скопившуюся усталость. Сейчас же стоит сосредоточиться на встрече с ал-шаиром, вытерпеть его внимание, не выдать себя.

К облегчению, Маит не стала перечить ее решениям в сборах. На лице немолодой служанки то и дело вспыхивало недовольство от каждого поступка заносчивой гостьи, но домоправитель сдержанно давила готовые сорваться нарекания. Не вмешалась в тот момент, когда Кайя отказалась от украшений и красивой нательной сорочки, отвергла подобранные на выбор три комплекта из добротного шелка, натянув одно из своих старых платьев, невзрачное и серое. С трудом промолчала, наблюдая как невежественная ни-адда городит на голове уродливую прическу, наспех переплетая чуть влажные волосы в тугую косу. Стоило же дополнить образ старым в тон платью платком, как Маит едва ли не разбил паралич.

Дородная женщина уперла руки в покатые бока, тихо цокнула, не удержав язык за зубами.

— Идемте! — она осмотрела Кайю с пят до макушки, вновь покачав подбородком. — Уж простите, ни-адда, мое любопытство. Можно задать вам вопрос?

Кайя пропустила ту вперед, не успев ни согласиться, ни запретить.

— Ответьте недалекой женщине, ничего не понимающей в этой жизни. — обернулась через плечо, размазав неприязнью серый наряд. — Скажите мне, ни-адда, и где же та черта, за которой гордость превращается в глупость?

Кайя равнодушно посмотрела вперед, подтверждая про себя прежнюю догадку. Подобный тон, дерзость, открытое неодобрение могли позволить далеко не все приближенные слуги. Домоправитель имела в этом поместье куда больший вес, чем занимаемое ею положение. Не родная, но и не пустая кровь. Возможно, состарившаяся нянька при давно повзрослевшем главе дома? Верная, любящая и потому опасная.

— Понятия не имею, Маит?

— А мне кажется, если кому и дан ответ, то это вам, ни-адда. Уж простите.

— Слишком часто извиняешься, Маит.

— И на том простите, ни-адда.

Кайя спрятала косую улыбку, мысленно посмотрев на себя со стороны. В чем-то, конечно, эта женщина была права.

Выглядела гостья не многим лучше прислуги в этом доме, но реакция домоправителя, и тем более пытливые опасливые взгляды других служанок, что убирались в покоях после устроенного ею беспорядка, трогали мало. Откуда им было знать, что эта старая одежда выступала для нее в тот момент настоящей броней. Прибавляла уверенности, обманывала, словно за ее плечами, лишь обернись, покажутся знакомые переходы отцовского поместья, темные комнаты с грубым интерьером степных ставок, старые, бережно хранящие запахи полевых цветов.

К горлу подкатил истерический смех. Сегодня она чуть было не разревелась, дважды: в стенах полуразрушенной мечети и после на борту дартта. Но слез не осталось, только усталость, пустота и легкая истерия внутри. Хорошо бы теперь не рассмеяться.

…

К ее приходу диар уже находился в центральном холле.

Поравнявшись с ним и выждав пока служанка скроется в тени коридоров, Кайя развернулась к ал-шаиру, отвесив полупоклон, чуть присела. Карикатурно, с легкой полуулыбкой, не отрывая пустого взгляда от успевших вернуть равновесие каре-синих глаз. Как только руки в стороны не развела, не притопнула ножкой?

Ох, зря она повторно давала повод. Зря выводила на гнев. Но, раз по его представлению она и так была неотесанной, не знающей приличий степнячкой, то, чего уж разочаровывать теперь?

Кайя все же попыталась приструнить дурашливое, близкое к истерике настроение, в последний момент вернула поклону хоть немного учтивости, стерла с губ ухмылку, надеясь, что ал-шаир не станет читать ей мораль. Рассматривающий же ее с ног до головы мужчина неожиданно широко улыбнулся, кивнул.

— Идем, степнячка.

Сейчас, когда вокруг не было свидетелей ее непочтительного выпада, такое поведение только позабавило главу дома.

Кайя послушно зашагала следом. Уперла взгляд в широкую спину, бессознательно, не замечая за собой привычной стыдливости, заскользила вдоль высокой фигуры, окунаясь в исходящее от мужчины тепло, шлейф уже привычных ароматов: свежесть грозы, сандал, мускус, холод чуть подтаявшего льда. Диар казался расслабленным и спокойным. В простом багряно-черном комплекте, с легкостью в движениях, без тени той ярости, что до ртутного блеска часом ранее наполняла глубину его глаз.

Прическу, собранную назад, перехватывало тонкое кожаное плетение. Кайя мимолетно прикусила нижнюю губу, рассматривая смоляные волосы.

Интересно, каково запустить в них пальцы? Потянуть? Тоже причинить боль?

Она поспешно отвела взгляд.

Молча проследовала за приглашающим жестом вглубь неизвестных ей коридоров, но, оказавшись у выхода к одной из посадочно-взлетных площадок внутри поместья, не смогла скрыть раздражения. Только не вновь куда-то лететь! Она и так с трудом держалась на ногах. День, начавшийся из-за службы в мечети задолго до первых лучей солнца, близился к закату. Пестрое небо покрывалось желтовато-оранжевыми лентами, в воздухе растекалась прохлада скорой ночи, отчего усталость давила непосильной ношей. Не ее вина, что у нее не имелось такой же возможности, как у диара, быстро восстанавливать силы. Мог бы и догадаться, что ей попросту хотелось спать.

У трапа первого дартта ал-шаир подал руку.

— В ближайшие дни у меня не будет на тебя времени. Потерпи. — он пропустил вперед в темноту пустого салона, подтолкнув к кабине пилота. — Ведь тебе все еще нужны ответы?

Кайя быстро кивнула, с недоверием покосившись на диара. Неужели на этот раз он ее услышит, действительно станет отвечать? Неужели поймёт?

Дверь позади сошлась с глухим свистом, из-за которого непроизвольно бросило в жар. Она поежилась. Вынужденная близость мужчины, их уединение внутри тесного транспорта, недавние мысли, что она с таким трудом отгоняла в глубь сознания, будили кроткое желание в груди, беспокойство, необъяснимую грусть.

Опустившись на указанное место подле, Кайя не остановила пришедший на ум вопрос.

— Кто убил ту прихожанку в мечети⁈ Варши.

— Это первое, что ты хочешь узнать?

— Да, кто ее убил?

— Если тебе так интересно, — диар машинально настраивал панель управления, запуская дартт, — ее жизнь оборвал не я. Но, — мужчина в миг разбил облегчение, пригвоздив к месту короткой фразой, — сделал бы это не задумываясь, Кайя.

Она холодно бросила ему в лицо.

— Другого и не ждала! — почти вынудила себя замолчать, но потом все же язвительно добавила. — Милостивый ал-шаир халифата.

— Милостивый. Уж поверь.

Доброта обходится дорого и коль тебе так важно знать, как выжить в моем мире, — он многозначительно посмотрел в ее сторону, дав понять, что тот короткий разговор с Тамерланом не остался для него тайной до мельчайших подробностей, — запомни еще одну истину, степнячка. В этом мире редкость, когда за доброту не приходится расплачиваться вдвойне.