Наследница чужих богов (СИ) - Погорелова Галина

— Проще так, чем слушать твое ворчанье.

Кайя сердито вскинулась, но промолчала. Нёс мужчина аккуратно, не позволял себе лишнего, более не задевал насмешками.

Подъем занял несколько минут. За очередным поворотом показался безопасный участок, что вскоре вывел к горному плато. Ровному, напоминающему удлиненное блюдце, покрытое клочьями буро-зеленого разнотравья, ржавой глины.

Сделав еще несколько шагов, ал-шаир опустил на землю. Она осмотрелась.

Закат щедро переливался красками, наполнял воздух желтоватым светом, но внутри равнины правила темнота, пробуждала к жизни свою ночь. Тени от нависающих по сторонам гор укрывали чашу холодом, и только одинокий просвет в скалах разрезал мрак алыми лучами.

Кайя обхватила себя руками, потерла плечи, непроизвольно сжавшись. Кончиком языка коснулась губ, ощутив непривычный солоноватый вкус ветра, запрокидывая голову навстречу.

Темное место. Странное, но здесь так тихо. Спокойно. Кажется, ей здесь даже хорошо. Так хорошо…

Повинуясь нелепому желанию, оглянулась назад, вдруг поймав себя на мысли, что ей важно, просто необходимо увидеть его глаза. Сейчас, в эту же секунду. Увидеть, и пусть поймёт все ее чувства. Пусть узнает.

Но, заметив диара, она попятилась.

Ал-шаир стоял вполоборота, в нескольких метрах от нее. Смотрел вглубь равнины, средоточие мрака внутри горного плато. Не мигая, с уже знакомым холодом, синим льдом, ненавистью.

Кайя почувствовала, как от этой стужи инеем пробирает страх. Глупый порыв стих, уступив облегчению, что чужой гнев обращен ни к ней. Она проследила за его взглядом, пристальнее всматриваясь в темноту, но ничего не заметила. Только тени, непонятную тревогу, да плодивший их сумрак.

Уловив ее беспокойство, диар развернулся. Поманил рукой, вновь обретая равновесие во взгляде.

— Идем.

Кайя послушно зашагала рядом, так и не найдя причин его ненависти. Отвечать ал-шаир не собирался, а вскоре она и сама позабыла о случившемся.

Сырость гор мешалась с запахами разнотравья, прогретой за день землей, пряностью в воздухе. Желто-красное солнце влекло к себе, звало, притягивало сотнями нежных мерцающих нитей. Потоком чистой красоты.

Все же, как же ей здесь хорошо…

Кайя мотнула головой. Резко остановилась.

Поток! Сила!

Она широко распахнула глаза.

Течение поверх раскрытых ладоней всех пяти ал-шаиров во время сегодняшней молитвы в мечети.

Вот что важно! Вот что она хотела узнать.

Кайя выжидающе уставилась на мужчину, боясь, что он не станет отвечать. Тот едва заметно нахмурился, в свою очередь тоже задав вопрос.

— Ты знала, что среди служителей Пути нет чистокровных диаров? Ни одного.

Она разочарованно качнула подбородком.

— Нет. Не знала.

— Ни одного. — повторил ал-шаир, оставив реакцию без внимания. — Дорогами Единого нас ведут обычные смертные. Только представь, Кайя, смертные — поводыри богов. Не в этом ли великий замысел творца — обручить абсолют с несовершенством, создать противовес, напомнить, что каждый из нас — семя одного древа, дети одной праматери. Что мы тоже люди.

Кайя безучастно кивнула, попытавшись вернуть разговор в нужное ей русло.

— Пожалуйста, объясни мне, что я видела в мечети? И почему…

— Согласие, прозрение, закрытый разум. — не обращая внимания на ее вопрос и мысли, продолжал диар. — Три главных условия, по которым отбирают будущих служителей тарикон…

Она почти вмешалась, чуть не прервав его речь, но вовремя заставила себя сдержаться. Прислушалась.

Тарикон, сила Пути, его вера — таинство и преданность равная слепому фанатизму. Зачем диар оголяет перед ней фундамент своей религии? Ее религии. Зачем ей все это знать?

— Вы не видите их мысли? — Кайя негромко исправила свой вопрос. — Служителей тарикон невозможно прочесть?

Ал-шаир кивнул.

— Только через подчинение, насилие, но в том большой грех для каждого диара. Отступничество Пути.

Она нетерпеливо заглянула ему в лицо.

— А второе условие, прозрение? — казалось, что она вот-вот найдет что-то важное, что-то связанное с собой, только бы диар не прекратил отвечать.

— Я уже рассказывал тебе о силе моего народа. О том, что мы способны видеть иначе. Не взором. Течением незримой энергии вокруг.

Кайя напряглась, стараясь не показать своего волнения.

— И служители тоже наделены этой способностью?

— Далеко не все. Единицы. Подобным умением обладает наш духовный поводырь — ишан Пути, а также его ближайшие соратники — муфтирии.

Диар обернулся к ней пристально посмотрев в лицо.

— У меня возникли догадки еще во время нашей первой встречи, но проверить их можно было только здесь, на Меодане, в одной из святынь тарикон. По этой причине ты присутствовала сегодня на службе.

Он поднял вверх левую кисть, пропуская меж пальцев тонкие паутинки энергии. Вновь посмотрел на нее.

— Наша сила незрима. Немногие способны различить даже это. — сжал ладонь в кулак, в миг поглощая синеву. — Но еще меньшим даровано прозрение. Возможность видеть суть. Видеть воды Имардана.

Кайя ошарашено заморгала, не улавливая главного.

Имардан? Известная ей со строк писания и заветов тарикон святыня диаров. Река мироздания.

— Можно и так сказать, — парировал на ее мысли ал-шаир. — Но на самом деле Имардан — это просто поток энергии, бесконечный, сильный, пронизывающий пространство-время. Он не противоречит ни Всевышнему, ни дьяволу, ни науке. Он просто есть. Вот что ты видела сегодня в мечети.

Имардан открыт взору правителя, высшему духовенству и высшим диарам. А еще… он открыт тебе, Кайя.

Она громко отрезала:

— Но ведь я леварка!

— Прежде всего, ты — творение Единого.

Твоя скверна с тобой и никуда не делась. В твоих венах скрыта сила ваар, проклятых богов вашего народа, но при этом ты отмечена и благословением моего творца. У тебя общий дар: грязь и свет в одном целом.

И это меняет все, Кайя.

Для тебя. Для нас.

Кайя рассеянно посмотрела вперед, успев только подумать, что ничего не понимает, что ей мало его объяснений, но ал-шаир прервал наполуслове.

— Мы пришли.

Он пропустил вперед, через узкую прогалину в камнях, навстречу слепящему солнцу, позволяя ей окунуться в свет. Кайя потерла слезящиеся из-за ветра глаза. Вместе с рассказом диара она упустила из виду незаметно изменившейся окружающий пейзаж, не услышала новых звуков: шелеста волн, бьющегося о скалы прибоя, криков одиноких птиц, лишь сейчас распробовав их на вкус.

Щеки обдавало влажным теплым воздухом, на губах чувствовалась соль, сердце же рвалось вверх, к облакам. С небом проливалось на землю, падало раскаленным закатом, разбивалось о камни серебристо-серыми волнами, холодом глубин.

— Красиво?

Она все же нашла его взгляд. Счастье сбежало с лица, но, вопреки разуму, губы дернулись в улыбке. Несмелой, робкой.

Да. Да, очень красиво. Впервые за долгое время ей легко и спокойно. Впервые хочется дышать.

Молча кивнула, не став притворяться.

Диар улыбнулся в ответ. Опустившись недалеко от края утеса, подозвал присесть рядом.

— Мне нужно было понять, насколько ты опасна, ведома своей скверной. — он неожиданно вернулся к начатому на борту дартта разговору, заставив оторваться от горизонта. — В доме твоего отца я устроил тебе проверку. Спровоцировал твою кровь болью, заставил проснуться. Увидел тебя настоящую.

Кайя опустилась рядом, сложив руки на коленях. Потерла пальцами запястье, то самое, которого касалось лезвие его ножа. Неужели дело в этом? Неужели из-за его проверки она все еще не может прийти в себя? Живет на грани эмоций: в смятении, с удушливой злостью, путаницей в мыслях, с постоянным страхом, чувством обреченности, чувством, что она больше себе не принадлежит.

Посмотрев искоса, стрельнула взглядом в сторону ал-шаира. Нахмурила брови.

Сейчас в его словах не было лжи, это она чувствовала. Но ведь и всей правды он ей тоже не говорил.