Наследница чужих богов (СИ) - Погорелова Галина

Упрямо сцепив руки, она отвернулась, но сердце все равно заныло тревогой. Голос жил своей жизнью.

— Что это значит, погибнуть? — не получив ответа, Кайя настойчиво встряхнула девочку за плечи. — Мириам! Он может умереть⁈

Девочка кивнула сквозь слезы.

— Да скажи ты что-нибудь! — она вновь встряхнула ту за плечи, заставив поднять голову.

— Посвящение — один из самых опасных ритуалов в практике тарикон. — заикаясь, наконец-то заговорила девочка. — Так умер его отец. Оставил его одного, — маленький подбородок затрясся, предрекая новые рыдания, — и Рэм меня оставит…

Мириам почти завыла, наощупь притянув ее за руку, уткнувшись в плечо. Кайя неловко сжала маленькую ладошку в ответ.

— Хватит слез. Разве ваши братья пошли бы на такое, если бы не были уверены в себе?

— Нет, но…

— Вот и не думайте о плохом. Вы в любом случае не останетесь одна. — Кайя попыталась переключить внимание Мириам, но еще в большей степени свое, необдуманно задав вопрос. — У вас ведь есть отец?

Мириам резко прекратила рыдать.

— Халиф. Он ведь ваш отец? — уже не с такой уверенностью повторила она.

Вскинув голову, девочка одарила затравленным, налитым ужасом взглядом, таким горестным, что и Кайе стало не по себе.

— Я никогда с ним не встречалась. И мне нельзя покидать это поместье.

— В этом вы не одиноки… — Кайя горько улыбнулась, но почти сразу стерла ухмылку, утонув внутри отчаянья в карих глазах.

— Нет, Кайя. Мне действительно нельзя выходить за его пределы. — она указала в сторону высокого каменного ограждения, что вилось вдоль выгула. — Если я окажусь за этими стенами — умру.

— Вы преувеличиваете. Просто боитесь…

— Если бы. — девочка негромко рассмеялась, в который раз напомнив раненого птенца. — Ты говоришь про моего родителя, но все, что я от него знала — ненависть. Я живу с ней с рождения. С ней я и умру.

Мириам вернула голову на плечо и на этот раз Кайя обняла ее, попыталась утешить, но подходящих слов на ум не приходило, ранить же этого ребенка очередной глупостью не хотелось.

— Так на чем мы прервали наш урок? Давайте я научу вас хавирскому боевому кличу, а еще парочке ругательств степных скотоводов. На все случаи жизни хватит. Вот тогда точно будете настоящей хавиркой. — аккуратно высвободив руку, она отстранилась. — Это, конечно, не понравится вашим братьям, — подмигнула, — но мы им не скажем.

Мириам коротко улыбнулась. Уже собиралась что-то ответить, но заметила спешащую в их сторону домоправительницу. Темно-карий взгляд тут же наполнился надеждой.

— Ал-шаир ждет в ваших покоях…

— Хвала небу, он приехал! — девочка перебила служанку, повторно вцепившись в ее руку. — До ритуала всего два дня, Кайя, а я так боялась, что больше не увижу его. Ну же, поднимайся. Ты тоже пойдешь со мной.

Проворно подскочив на ноги, она почти ринулась с места, но Маит преградила путь.

— Прошу прощения, юная госпожа, — домоправительница повернулась в сторону Кайи. — Ал-шаир ждет не вас, а свою ни-адду. На ваш счет распоряжений не было.

Заметив покрасневшие глаза, темные дорожки от слез на бледном лице, домоправительница с подозрением уставилась на Кайю, но промолчала.

— Не сомневаюсь, ал-шаир зайдет к вам перед отъездом, госпожа.

Не дав Мириам прийти в себя, служанка торопливо поклонилась, вновь наградив тяжелым взглядом.

— Следуйте за мной.

…

…

…

Не став упрямиться, Кайя послушно направилась за Маит, лишь раз украдкой обернувшись назад. Оставлять Мириам в таком состоянии было совестно, но маленькая госпожа уже не казалась расстроенной после недавней истерики. Выглядела спокойной, прежней, пусть и слишком бледной. Как и ее брат, она умела подменять эмоции. И если броней диара выступала отстранённость, равнодушие на лице, его холод, то Мириам, напротив, пряталась за улыбкой.

Едва смахнув слезы, она уже радушно отвечала подоспевшим служанкам. Что-то увлеченно рассказывала, посматривала на лошадей, вновь карикатурно изображала свои успехи, даже смеялась, но от ее фальшивого счастья саднило в груди.

Кайя тихо злилась. На ал-шаира что вначале не уделил время сестре. Маит, с ее язвительным длинным языком, скрытым высокомерием, которым та изливалась при любой возможности. Саму себя, что втайне обрадовалась не только приезду главы дома, все эти дни ждала его возращения, думала о нем. Радовалась и злилась, что позвал ее первой.

Ближе к господскому дому Кайя замедлила шаг, окрикнув служанку:

— Постой, Маит! — она едва поспевала за дородной фигурой, поразившись прыти со стороны немолодой варнийки. — Ты разве не видишь, как я выгляжу⁈ Все утро провела в седле. Мне нужно сменить наряд. Хотя бы умыться.

Маит не сбавила ходу, но оглянулась через плечо, бросив колкость.

— А я-то думала, ни-адда, что вас не волнует, в обносках вы или в шелках? — кустистые брови в злорадстве стрельнули вверх. — Нет на то времени. Идите, как есть.

Кайя почти огрызнулась в ответ, но еще недавно распалявший тело гнев незаметно сменился апатией, горечью на сердце. Что за бессмысленная жизнь у нее теперь: наряжаться ради своего господина, ждать его приезда, привыкать к мнимой свободе внутри четырех стен. Находить утешение в победах, которые еще два месяца назад показались бы пустыми.

Короткая радость погасла, а с ней и другие теплые чувства. Поправив собранные в высокий узел волосы, машинально огладив свободный наряд для верховой езды, Кайя готовилась к встрече. Замыкалась в своих мыслях, отдавая сердце гордости, собираясь приветствовать равнодушием, которого он и заслуживал. И не важно, что она больше может его не увидеть. Не важно, что он может умереть.

Диар ждал в ее спальне. Заметив их приход, он еще какое-то время отстраненно рассматривал сад за окном, не обращая на них внимания.

— Ал-шаир, с вашего позволения…

— Подожди, Маит. — обернувшись к женщинам, он остановился на Кайе, жестом приказывая ей подойти ближе. — Я не задержусь.

Кайя не успела ни испытать облегчение, ни обидеться за короткий визит. Зацепившись за его взгляд, невольно поежилась, таким пустым показалось выражение в застывших глазах. Не просто холодным — чужим. Зачем он вообще приехал?

С трудом оторвавшись от каре-синей пустоты, она заметила другие перемены во внешности. Черты заострились, резали равнодушием, смуглая кожа казалась бледной, лишённой крови, такой же землистой, как и у Мириам. Длинные черные волосы, которые он нередко собирал на диарский манер, теперь были коротко стрижены, что делало красивое лицо еще более жестким, каменным.

Перед ней словно стоял незнакомец.

Расслышав где-то сбоку недовольное сопение Маит, Кайя быстро поклонилась, но приветствовать вслух не стала. На этот раз он тоже не заговаривал с ней. Только смотрел. Вновь изучал ее глаза, искал там лишь ему известную правду, не заостряя интерес ни на непочтительном внешнем виде, ни скупости эмоций на ее лице.

Немая сцена заняла не больше минуты, и Кайя ждала, что диар все также молча уйдет, но тот внезапно потянулся к ее щеке. Она дернулась назад.

— Маит.

Домоправительница все это время топталась в дверях.

— Да, мой ал-шаир.

— Подготовь ни-адду к службе в Иридской мечети. Ты и Киран будете ее сопровождать. — голос у него звучал странно, безжизненно, будто владелец давно не нарушал тишины, позабыв, как и для чего ему говорить.

Он повторно развернулся к ней.

— Я хочу, чтобы ты присутствовала на ритуале…

— Нет.

— Маит объяснит тебе церемониал. Слушайся ее указаний и прекрати враждовать с Кираном. Какую бы неприязнь ты к нему ни испытывала, он не желает тебе зла.

Она перебила снова. Заговорила резко, но так, чтобы их не слышала Маит.

— Никуда не пойду. Хватит с меня твоей веры. Насмотрелась.

— Я могу и заставить…

— Можешь.

— Но, прошу. — он все же коснулся ее щеки, ненадолго задержав руку. — Приходи.

Более ничего не сказав ни ей, ни домоправительнице, диар удалился, оставив после гнетущую тишину.