Дети Галактики (СИ) - Батыршин Борис

Или — не выскочили? То, что я видел через обзорные иллюминаторы, ничуть не походило на привычный чёрный, усыпанный звёздами межпланетный бархат. Мы словно оказались в тоннеле из сплетающихся полос лилового, фиолетового, розового света, замысловато закручивающихся вокруг корабля. А может, это обман зрения, иллюзия, порождённая воздействием на организм тахионных полей, или же именно так выглядит пресловутый «барьер Штарёвой», он же «область уравнивания гравипотенциалов»? И действующие здесь физические законы неспроста столкнули нас с пропавшим кораблём с «Фубуки» буквально нос к носу, хотя согласно оббщепринятым представлениям, нас должна разделять невообразимая уйма километров?

Я покосился на Владу. Она, поймав мой взгляд, развела руками. Понятно, «я сама офигела» — как та собака из анекдота…

Я отжал клавишу переговорника на воротнике «Дрозда». В наушниках зашипело.

— Штурманский отсек — ходовому. Десять процентов мощности. Идём «Фубуки».

— Принято. — отозвался Серёжка. Огоньки на пульте заперемигивались, и я поплыл к задней стенке отсека — в лишённых гравитации секциях корабля даже самая слабая тяга маневровых движков отзывается именно так.

— Юрка, дистанция до японцев!

Кащей послушно защёлкал клавишами пульта.

— Восемнадцать километров и уменьшается.

— Скажешь, когда будет десять. Ходовой, приготовьтесь к реверсу тяги по моей команде.

Силуэт планетолёта на экране дрогнул и стал медленно поворачиваться. Ещё минут семь-восемь, и мы сможем разглядеть его во всех подробностях невооружённым глазом.

— Ветров, Середа, Довжанский — в ангар буксировщиков. — скомандовал я. — Готовьте «суперкраб» и пару реактивных ранцев. Юрка, он что-нибудь излучает?

Кащей помотал головой.

— Глухо во всех диапазонах. Ближе к корме лёгкий тепловой фон, похоже, реактор работает на холостом режиме. Гамма-излучения тоже нет.

Я снова посмотрел на Владу. Она висела за Юркиной спиной, вцепившись обеими руками в спинку ложемента.

— Кащеев, принимайте командование кораблём. Штарёва, оставайтесь здесь, ждите моего возвращения. Мы идём наружу.

И, оттолкнувшись от края пульта, поплыл к выходу.

— Нет ответа. — голос Середы едва прорвался сквозь шквал помех. — Стучали в люк, ручки дёргали. Пустой номер.

— Принято. — отозвался я. — Ждите, сейчас сообщу на корабль, и продолжим. Крепления линей проверьте на всякий пожарный.

— Только что проверяли. — отозвался наш бывший вожатый. — порядок, не о чем волно…

Остаток фраз утонул в треске и звуках, напоминающих бульканье воды, льющейся из узкогорлой бутылки. Законы распространения радиоволн в подпространстве — загадка даже для Влады, чтобы поддерживать сколько-нибудь надёжную связь с «Зарёй», мне пришлось зависнуть на своём «суперкрабе» примерно на трети пути от «Зари» к японскому планетолёту Сигналы Середы и Димы принимались здесь через два раза на третий; чуть лучше я слышал Довжанского, который завис метрах в трёхстах от японского планетолёта и издали наблюдал за двумя фигурами в вакуум-скафандрах, копошащимися возле аварийного шлюза.

— «Заря» — Первому. Как слышите?

— Слышу на пять баллов, Первый. — раздалось в наушниках.

Я вкратце обрисовал ситуацию. Юрка-Кащей ответил, что сообщение принято, и дал разрешение действовать по обстоятельствам — пока я находился за пределами корабля, обязанности капитана переходили к нему. Я трижды щёлкнул тангентой — «отбой связи», — и переключился на частоту скафандров.

В наушниках снова забулькало.

— Первый, осмотр шлюза завершён. — отрапортовал Виктор. — Я снял щиток, попробовал прозвонить цепи. Напряжения нет, даже слабенького, наведённые колебания не фиксируются. Барабанили монтировкой по люку, думали, кто-нибудь отзовётся, постучит в ответ… Ничего, глухо, как в танке. Корабль мёртв, во всех смыслах.

Не то, чтобы я на что-то надеялся — ещё только когда мы шли к «Фубуки», я вдруг осознал, что живых там нет. Ни одного. Не знаю, почему я это понял, по каким внешним признакам. Интуиция? Возможно…

— Принято. Люк не поддаётся?

— Никак. Может, ты ковырнёшь?..

Если створки шлюза не поддаются усилиям двух человек, пора пускать в ход средства посерьёзнее, вроде клешней-манипуляторов моего «суперкраба». С обшивкой орбитальных контейнеров они справляются…

— Можно. Пять минут, Витальича только подберу — и сразу к вам.

На то, чтобы взять на борт Довжанского (астроном ухитрился на сближении захлестнуть страховочным линем манипуляторы и потратил сколько-то времени на то, чтобы освободиться, а потом пристегнуться к раме «суперкраба»), пока разворачивался, пока гасил скорость — прошло не пять, а все двенадцать минут. Это время не было потрачено впустую — Дима и Середа успели обсудить варианты действий (взломать люк манипуляторами, вырвать, прицепив тросом к раме буксировщика и дав полную тягу, взрезать плазменной горелкой, имеющейся в комплекте бортового оборудования) и сошлись на том, что торопиться не стоит. «Наломать дров мы всегда успеем, — сказал Середа, — а пока давайте-ка пройдёмся вокруг жилого 'бублика», глядишь, и найдём какую-нибудь лазейку? А не найдём — двинемся к складским модулям и ангару. Он возле двигателей, в кормовой части. Створки ангара тоньше шлюзового люка, вскрыть их будет гораздо проще…

На том и порешили. Виктор с Димой прицепились к раме «суперкраба», я доложил на «Зарю» (эфирные духи Подпространства на этот раз оказались благосклонны к незваным гостям) — и запустил маршевый двигатель.

Середа как в воду смотрел: не успели мы обогнуть корпус «Фубуки», как обнаружили на фоне серебристой обшивки тёмный прямоугольник — согласно схеме, которую мы успели изучить перед вылазкой, там располагался ангар буксировщиков. Я осторожно подвёл «суперкраб» к разверстому зеву люка, затормозил двумя короткими импульсами из маневровых дюз и правой рукой вдавил клавишу отстрела швартовочных тросов. Внешняя оболочка японского планетолёта, как и корпус «Зари», была изготовлена из стали; магнитные якоря сразу и надёжно прикрепились к обшивке. Заработали лебёдки, и «суперкраб», немного продвинувшись, завис метрах в пятнадцати от входа в ангар. Дима по очереди проверил оба швартова, закрепил на всякий случай ещё два — на этот раз без магнитного якоря, за скобы у края проёма — и я скомандовал входить внутрь. Прожектора, установленные на раме буксировщика, освещали только часть ангара напротив входного люка — остальное тонуло во мраке, который не в состоянии были развеять лилово-фиолетовые блики подпространственных вихрей снаружи. Из своего ложемента — «суперкраб» не имеет прозрачного колпака, прикрывающего овальное отверстие перед пилотским ложементом — я наблюдал, как сперва Середа, а за ним и Дима вплыли в ангар, и вскоре на металлических стенах заплясали отсветы их наплечных фар. Задержавшийся на кромке люка Довжанский помахал рукой, и я, отцепив пристяжные ремни, оттолкнулся от ложемента и, держась за швартовочный трос, поплыл к «Фубуки».

— Не поддаётся, — астроном подёргал торчащий из переборки рычаг. — Намертво заклинило, ни туда, ни сюда…

— Так ведь энергии нет. — отозвался Дима. — Тут ничего не работает, Борис Витальич, ни один люк, ни один замок. Придётся вырезать.

— Должен быть ручной запор на случай отказа систем, — резонно возразил Середа. — У нас на всех станциях и кораблях такие имеются, а японцы, по-твоему, что, дурнее?

Я спрятал усмешку — старший инженер как всегда логичен и избегает поспешных выводов. Довжанский повернулся, лучи его фар выхватили из темноты аппарат непривычного вида, стоящий в глубине ангара.

— «Ика», — определил Дима. — Мы такие в Поясе видели, помните?