Наследница чужих богов (СИ) - Погорелова Галина

Мрак поддался. Беззвучно трещал по швам, менял плотное очертание. Почти исчез, но неожиданный колющий импульс оборвал белые нити ее силы, побежал по натянутым нервам, в доли секунды вытравив из легких последний воздух.

Кайя чуть не свалилась с постели. Сдержала крик.

Перед глазами резко поплыло. Утратив счет минутам, она беспомощно хватала ртом темноту, ждала, пока боль утихнет, а в мыслях уляжется буря. Страх, непонимание случившегося, пугали, только усугубляя состояние. Слух улавливал короткие стоны Мириам, кровать потряхивало, будто девочку били судороги.

Мотнув тяжёлой головой, Кайя почти решилась позвать на помощь, но вместо крика изо рта вырвалось протяжное мычание. Воображение угодливо нагоняло страх, рисуя перед ней пугающие картины всего того, что она сделала: ранила этого ребенка, подвергла пытке, или… убила.

От последнего образа к горлу подкатила тошнота, ужас перед собой. Своей проклятой силой. Но, заставив себя подползти ближе, нащупав узкую спину, ровное дыхание под ее пальцами, Кайя с благодарностью запрокинула голову к небу.

Мириам тихо спала. Обхватив большую подушку руками, негромко посапывала, вытянувшись во весь рост. На пухлых губах играла улыбка. Без боли. Без едкого мрака вокруг.

— Мириам, — она встряхнула ту за плечо, на что девочка неразборчиво залепетала, добавив в конце строго: «Иди уже…». Отмахнулась рукой.

Кайя облегченно выдохнула.

Стерев рукавом кровь, стараясь вышагивать ровно, направилась к двери, так и не осознав, что натворила.

Глава 34

Вечерний небосвод окрашивался мягким закатом, создавая живописный фон для торжества. Уличные фонари, увитые длинными лентами, играли светом, искрясь желтоватыми огнями, отражая эмоции на лицах горожан. Под ногами оживали разбросанные лепестки алых и белых цветов, отчего по Ириду сегодня текли красные реки. Музыка доносилась отовсюду, заставляя людей танцевать, и порой даже петь вместе. Артисты, гримированные под героев старых сказаний, про каждого из которых Кайе снисходительно давал объяснения Киран, выступали под открытым небом, вовлекая в живой театр прохожих. Запахи праздника щекотали ноздри. Дразнящие, сладкие, пряные ароматы доносились от множества прилавков, где каждый мог угоститься вдоволь любым блюдом за счет городской казны.

От многообразия всего у Кайи уже пестрило в глазах: прохожие смеялись, пели, громко разговаривали, стараясь перекричать шум, танцевали прямо посреди мостовых. Она с восхищением наблюдала за вспышками огней, сверкающими украшениями, разноцветными тканями роскошных, иногда и откровенных нарядов, которые так отличались от практичных серых одеяний жителей степных ставок. Любовалась улыбками на многообразии лиц, калейдоскопом народов, что переливался общим весельем.

Все это было так живо, ново для нее, одновременно распаляло любопытство и тревогу. Ничего подобного Кайя еще не видела. Не знала, что толпа способна излучать не только гнев, беспокойство, страх, но и радость. Заражать ею настолько, что даже осенний воздух казался теплее, пульсировал над всеми, объединял, сплетая тысячи и тысячи сердец в одно целое.

Ветер приятно холодил горячие от румянца щеки, вздымал полы ее медно-голубого платья с приталенным кафтаном, играл полупрозрачной накидкой на волосах и лице, что больше подчеркивала красоту, нежели скрывала. Ей нравился выбранный Самирой наряд из плотных тканей. Нравилось свое отражение, что порой мелькало в глянце окон. Кайя видела себя и все еще не могла поверить, что эта невысокая женщина с локонами вьющихся русых волос на горделиво расправленных плечах, красивая, дарящая улыбку уличным кудесникам, не сдерживающая смех от остроумных замечаний Кирана, — она.

Еще в самом начале прогулки на одной из улиц им повстречался Тамерлан. Заметив приближение третьего галеата, Кайя приветливо заулыбалась, увидеть его ей действительно было радостно, но в ответ получила лишь кивок и короткий, не до конца понятный взгляд: холодный, с неуловимой тоской внутри каре-синих глаз. Заговаривать с ней парень не стал. Обменявшись с Кираном беззвучным диалогом, вовсе ушел, так и не посмотрев вновь. Подобное отношение отчего-то расстроило, заиграло привычной горечью, но она быстро позабыла о галеате. Водоворот красок и новых эмоций закружили с прежней силой, вернули легкость на сердце, стоило лишь ступить на очередную площадь или улицу.

Только одна гнетущая мысль в этот вечер не оставляла головы. Мириам. Случившееся в покоях девочки.

Для себя Кайя решила, что при первой же возможности обо всем расскажет ал-шаиру, не станет пытаться скрыть свой поступок. Беспокойство бередило душу, опасения, что ее необдуманные действия могли причинить вред ребенку. Тихий страх не давал расслабиться полностью. Назойливо перекрывал состояние счастья, подтачивал изнутри, отчего она все реже улыбалась, рассеянно слушала Кирана.

Немолодой галеат в свою очередь был по-особому вежлив, проявлял внимание, впервые смотрел без тени высокомерия в подернутых пеленой старости глазах.

Не выдержав давившего на плечи волнения, Кайя попросила:

— Мне нужно встретиться с ал-шаиром. Это важно,

— Встретишься ночью, ни-адда. — невозмутимо ответил тот, но, уловив ее смущение, спокойно добавил. — Рэм в Адхидском дворце.

Она проследила за жестом галеата, упершись взглядом в размытые вечерним солнцем стены массивного черного строения, чьи высокие ступени даже издали напоминали трибуну.

— Покуда не состоится официального представления наследников халифа перед народом, — объяснял Киран, — ни тебя, ни меня ал-шаир не примет.

Ответить Кайя не успела.

Рядом с ними в мгновение образовалось небольшое свободное пространство, куда танцоры зазывали публику. Через несколько секунд улицу наполнили громкие переливы духовых инструментов. Грустная мелодия завибрировала в воздухе, богатая звуками, эмоциями, тихой скорбью заснеженных гор, что сейчас стелилась в след танцующим парам.

Невольно приоткрыв губы, Кайя засмотрелась. Красота и плавность движений, грация, но еще больше спокойная сила, с которой мужчины сопровождали вереницу гордых статных женщин, притягивали взгляд. Этот медленный и одновременно ритмичный танец напоминал ей собравшихся в клин перелетных птиц, что теряли свою пару, но тут же обретали вновь. Трогательно, так нежно.

Киран протянул ей руку, приглашая войти в круг танцующих.

— Давай, ни-адда, — изрезанное морщинками лицо озарилось юношеским запалом.

Кайя покачала головой, все же улыбнувшись.

— Нет, спасибо.

— Переживаешь за свои ноги?

— Боюсь сесть в лужу. — весело отмахнулась она. — В степях не учат танцам.

Галеат уловил смысл ее слов, внимательно посмотрев в ответ.

— Еще научишься. — вернувшись к ней, принялся отбивать хлопки ладонями в такт музыке. — Давай просто смотреть. Это древний танец наших общих предков, ни-адда…

— Киран, я… — Кайя неуверенно перебила, собираясь настоять на своем, в крайнем случае довериться галеату, рассказать о Мириам, но вкрадчивый бархат мерзкого голоса внезапно ворвался в сознание.

«Тише… Кайя…»

Она испуганно завертела головой.

«Тише, моя милая. Не привлекай к себе внимание. Улыбайся…»

Обернулась к галеату, но и тут голос опередил.

«…даже не смей. Убью его быстрее, чем рот откроешь, — Кайя медленно вернула взгляд к танцующим, не прекращая украдкой осматривать толпу. — Вот так, милая. Умница… Для начала мы просто поговорим».

Она ответила в своих мыслях, не нарушив тишины.

«Теперь ты не заставишь меня все забыть. Не выйдет».

«А это уже не важно, Кайя».

«Не заставишь…» — гневно повторила, но бархат в его тоне перекрыл мысли.

«И стараться не буду. — кажется, он над ней потешался. — Куда мне до твоего нового хозяина, милая? Мне ты ведь больше не служишь».

Холод пробежал по лопаткам, страхом уколов сердце. Кайя вновь вернулась взглядом к толпе, наконец-то заметив его силуэт.