Турнир пяти королевств (СИ) - Боярова Мелина

— Мой наследник! Первенец! Мой сын, унаследовавший силу рода! — восхищенно прошептал Верион, поднимаясь и подхватывая ребенка воздушными потоками.

Вокруг взвился мощный торнадо, приподнимая над землей обоих Арусандов. Но они зависли в эпицентре бушующего потока, ничуть не пугаясь этой силы. Наоборот, вихревые потоки бережно окутывали их гибкие тела, позволяя лишь небрежно растрепать волосы. Я заметила, что и Дар отпустил магию, соединяя ее с отцовской, благодаря чему в локальном смерче прибавилось молний. Два магических потока слились в единое целое, благодаря общей крови самых близких родственников.

Мое сердце невольно сжалось от боли и щемящей нежности. Я украдкой смахнула слезинки, бегущие по щекам. Надо было наплевать на условности и познакомить их раньше. Я надеялась, что сын заставит Вера передумать, а Тинувилю внук придаст сил, чтобы защитить королевство.

Они были так похожи! Дар — маленькая копия Вериона, и вблизи это сходство бросалось в глаза. В этом жестоком мире Эльдарион олицетворял собой воплощение наших надежд, общего прошлого и будущего. Только ради этого стоило жить и бороться до последнего вздоха.

Оторвать этих двоих друг от друга казалось невозможным. Мы переместились в ту часть убежища, где пролетели младенческие годы Дара, и провели целый день вдали от проблем и тревог огромного мира. Удивительно, как быстро малыш проникся доверием к Веру. Наверное, как и я, чувствовал вспыхнувшую безусловную любовь и благоговение перед величайшим даром богов. Сын делился с отцом своими тревогами и тайнами, хвалился первыми успехами в освоении магии, мечного боя и охотничьей науки. А Верион внимательно слушал, задавал бесчисленные вопросы и рассказывал истории из собственного детства, наполненного шалостями и проделками.

Верион весь светился от переполняющих эмоций, вместе с Даром мечтая о будущем. Разговоры перемежались с играми и демонстрацией магических приемов. Ветерок безумно порадовал принца, и он подтвердил мои слова, что в будущем эта сила превратится в грозного Ветра. В этот день я позволила себе забыть о войне, о подступающей к стенам нежити и полчищах хорбов, наслаждаясь моментами тихого семейного счастья.

Вечером Вер лично уложил счастливого мальчишку спать и долго сидел возле кроватки, задумчиво слушая его дыхание и впитывая ставший родным облик. И за этой тихой задумчивостью скрывалась внутренняя борьба, итогов которой я ожидала с тяжелым предчувствием.

— Таурелия! — Продолжение разговора состоялось в убежище, но уже в моей комнате. — Я бесконечно благодарен тебе за этот бесценный дар. Мой сын — величайшая радость, озарившая мою жизнь. Прежде я думал, что любовь к тебе — лучшее, что случилось в моей жизни. Но после встречи с Даром, осознал, как ошибался. Наши дети — вот истинная ценность и смысл, наполняющий сердце любовью и придающий сил для борьбы. — Принц смотрел на меня с такой нежностью и твердой решимостью, что в груди защемило от предчувствия беды. — Теперь я еще больше уверен в том, что должен стать Хранителем! Ради вас с Даром и ради будущего всего Езеарана.

Слова Вериона пронзили меня насквозь. Попытка удержать принца от опрометчивого шага оказалась тщетной. Наоборот, она лишь усилила его стремление нас защитить. Вер жертвовал собой, потому что не мог иначе, проявляя наивысшую степень любви и отцовского долга. Мне сделалось горько, что не могу ответить взаимностью на такие сильные чувства. Нам ведь было хорошо вместе, и этот день показал, какой могла бы стать наша жизнь, если бы миру не угрожал Темный король.

— Пожалуйста, Вер! — прошептала, глотая слезы. — Не уходи! Ты нужен нам. Нужен Дару и мне… Мы можем быть счастливы.

— Могли бы, если бы ты любила меня. Если бы Рийван хин Тарен не угрожал уничтожить наш мир. Но я чувствую, что должен так поступить. Ты ведь не вправе отказаться от похода в Иринтал и битвы с Темным королем, откуда можешь не вернуться? А я не могу тебя потерять. Не могу допустить, чтобы враг одержал победу. И мой посильный вклад как раз и состоит в том, чтобы уничтожить тварей и нежить, осадившую города. Мой дар позволит услышать тебя, где бы ты ни была и прийти на помощь. Только так я смогу быть рядом с тобой в трудную минуту! Только так смогу быть полезен!

— Нет! Я не хочу… Не могу принять эту жертву! Что я скажу сыну, когда он спросит о тебе завтра?

— Скажешь, что я так сильно любил вас обоих, что не пожалел собственной жизни ради вашего спасения. Да и разве же я уйду навсегда, как уходят погибшие на полях сражений? Нет! Ты сама говорила, что душа Хранителя бессмертна. Я буду оберегать тебя от опасных хищников, указывая дорогу, создавать тень в жаркую погоду и укрывать от ливней в сезон дождей. У тебя и твоих подданных будет вдоволь пищи и целебных растений, а любая твоя просьба будет исполнена мгновенно. К тому же, ты всегда найдешь во мне надежного друга и советника. Как и Эльдарион, будешь навещать меня в любое время, веселиться и грустить, делиться радостями и проблемами. И только так я всегда буду рядом.

— Пожалуйста, Верион! — прошептала, уже не скрывая бегущих ручьями слез.

— Тай, ты помнишь это? — Вер недавно, как и все представители королевских семей, получил от меня в подарок артефакт с пространственным хранилищем. Из него принц извлек засушенную ромашку. Хотела бы я забыть, при каких обстоятельствах вручила ее принцу, но эйдетическая память мгновенно напомнила наш разговор. — Ты тогда сказала: «Какой бы любовью и заботой я не окружил это растение, оно неизбежно погибнет». Так и случилось. Тогда мне казалось, что проблема в нашем социальном неравенстве, но истинный смысл осознал совсем недавно. Так вот, я хочу стать живительным соком, который вдохнет в это растение жизнь, ветром, колышущим его листочки, каплями росы, орошающими целебной влагой нежные лепестки. Но вся беда в том, что именно это растение я уже не верну к жизни. Вместо него вырастет похожее, но другое. Цепляясь за прошлое, мы никогда не построим новое будущее, Тай.

У меня не осталось больше слов убеждений. Колени подогнулись сами собой, и я опустилась на пол, уронив лицо в ладони. Вер поднял меня на руки и перенес на кровать. Уложив на подушки, укрыл одеялом и хотел уйти, но я вцепилась в его руку, не желая отпускать. Все внутри противилось его решению, протестовало, наполнялось чувством вины и глубокого сожаления. Верион долго успокаивал меня и находился рядом, пока я не уснула. Совсем как Эльдарион недавно.

Проснулась с тяжелым ощущением потери и разрывающей на части боли. Осознав, что произошло, закричала страшно, надрывно, уткнувшись лицом в подушку и заглушая крик. В этот день я утратила частичку себя.

Несколько дней не выходила из комнаты, не в силах справиться с потерей. Только Эльдариону было позволено навещать меня, больше никого не хотела видеть. Барьер, созданный принцем Верионом Арусандом, по силе превзошел все остальные, вмиг разметав полчища хорбов. Поднявшаяся стена урагана была такой силы, что небо сделалось серым, а воздух звенел от напряжения и сухих раскатов молний, лишенных дождя. В вихревом потоке бешено кружились воздушные лезвия, которые перемалывали все живое и неживое, что находилось на пути. Там, где прошелся смерч, не уцелело даже травинки. От строений не осталось камня на камне, как и от паучьих гнезд и опутанного паутиной леса. Люди давно попрятались по убежищам. Армейские подразделения находились в укрытиях, так что никто из наших сторонников не пострадал. А там, где образовались гиблые земли, проклюнулся и быстро вырос зеленый лес. Удивительно, что поляна вокруг берозиса, ставшего вместилищем нового Хранителя, зацвела изумительной красоты полевыми цветами. А на самом дереве распустились ромашки.

Когда я немного пришла в себя, мы с Эльдарионом навестили поляну Хранителя. Один Рааду знает, чего мне стоило рассказать сыну, что его отца больше нет. Что вот это раскидистое дерево с густой зеленой кроной и могучим стволом, покрытым белыми цветами, — душа Иринтала, с которым мы теперь крепко связаны.