— Нас свела вместе судьба, — попробовал он снова. — Может, нам стоит узнать, зачем? Рассказать о себе?
Тануки Рю тяжело вздохнул.
— Прости, парень, но это не тот случай. Наша судьба закончится завтра. Я не буду говорить за всех, конечно, но поверь моему слову: все мы здесь — бродяги, сегодня здесь, завтра там. Судьба? Я не верю в судьбу. Она не в игре.
— Хм, — сказала Не Зовут, приоткрыв глаза. — Опасные слова, мастер Рю. Мы тут все — маги. Не боишься, что говорящий да будет услышан?
— И что случится?
— Кто знает? Вдруг нам потолок на голову упадёт? Судьба приходит странными путями.
— О нет! — прижал руки к груди монах-паникёр. — Не говорите такого вслух! Я уже начинаю чувствовать вес камней на себе! Ах, я уже почти задыхаюсь!
Тануки Рю вздохнул.
— Парень, как тебя вообще терпят?
— Обычно никак, — признал монах. — Но я боюсь одиночества, потому люблю компанию. Правда, компании я тоже боюсь, потому люблю одиночество… Что вокруг, того и боюсь. Странно, правда? Тяжка жизнь паникующего монаха!
— Ну конечно, кто б сомневался… — буркнул Рю. — А отвечая на твои слова, госпожа, уж извини, но почему судьба всегда должна приходить в форме падающих на кого-нибудь потолков? Нет, правда, что за странная идея? Я вот поверю в судьбу, если сейчас нас отсюда выпустят, а вместо нас посадят начальника стражи. Как тебе такая заявка для судьбы?.. А если нет, то и судьбы нет. Я так решил. И дальше что?
В установившейся тишине падение магического барьера, окружающего камеру, прозвучало особенно громко. Внутрь под конвоем завели Быка и нескольких его помощников.
Тануки подавился и закашлялся.
Лиса опустила хвосты и приоткрыла рот.
Не Зовут удивлённо приподняла бровь.
Кухарка Хэн перестала притворяться, что спит, и демонстративно храпеть на всю камеру.
Большой Меч обрадовался.
— Вот видите? — сказал он. — Судьба.
На него очень выразительно посмотрели буквально все. Большой Меч подумал, что это хороший знак: в их группе появляется единство!
— Что-то не так, — сказал монах-паникёр. — Что-то случилось.
— Да ладно, правда что ли, — пробормотал тануки.
— Мы все умрём!! — заголосил монах.
На него никто не обратил внимания.
— Да чего умирать-то? — хмыкнул один из стражей, которые привели Быка. — Вы свободны, господа герои! Вы можете идти! Ваше оружие ждёт вас на стойке у входа!
— Кхм, — сказал тануки Рю. — Не то чтобы мы были против, или нечто в таком духе, но чисто из любопытства и для общего развития: а почему нас освобождают-то? И почему господин начальник у вас под конвоем?
Про тупую блаженную улыбку, что блуждала на губах стражника, тануки спрашивать не стал, хотя она его тоже слегка беспокоила.
— О, господа герои, не извольте беспокоиться: справедливость восторжествовала! Вы сражались за правое дело и теперь можете быть свободны!
— Отлично! — обрадовалась лиса. — Спасибо вам огромное! Есть на свете справедливость!
— Хм, — сказал тануки. — И кто же сказал, что мы можем быть свободны?
— О, — улыбка стража стала ещё шире и глупее. — Наш новый городской глава! Мы все его очень любим!
— Да сколько можно!? — Бык, который всё это время сверкал глазами, сдавленно выругался. — Вы что все, посходили с ума? Какой новый глава? Какая справедливость?
— ..Мы собираемся сделать всё правильно, — продолжал улыбаться страж, — потому вы получите награду из казны за ваше благородное деяние.
— Хм? — прищурился тануки. — Ладно тогда, принято.
Бык сверкнул глазами.
— Когда я узнаю, кто из вас сделал это…
— Прости, господин начальник, но мы тут действительно ни при чём, — развёл руками тануки. — Жизнь — интересная штука, правда? Всё может измениться за одну ночь, и ты никогда не предскажешь, кто из нас завтра будет сидеть в камере, а кто — получать награды… Счастливо оставаться и всё такое.
Бык сердито выругался, но его уже потащили в камеру.
— Мы попробуем разобраться, — сказал Большой Меч уверенно. — Мы узнаем, что тут происходит!
— Говори за себя, уважаемый, — скривился тануки.
— Вот поддерживаю! — распушила хвосты лиса. — Зачем разбираться? Справедливость восторжествовала, и это главное! Если кто-то позаботился об этом, он — хороший человек!
— Хм, — Не Зовут растерянно наблюдала за улыбающимся стражем, который действительно выдал им расписку о получении награды и поздравил с героическим поступком. — И всё же, творится нечто неладное.
— Именно! — обрадовался монах-паникёр. — Почему я всегда предупреждаю, но меня никто не слушает?!
— Вы не о том думаете, — буркнула Кухарка Хэн. — Скажите лучше, кто из нас забирает награду!
Герои быстро переглянулись.
— Да ладно вам, — сказал монах, — всё равно нас, как обычно, обманут. И ничего нам не дадут!
— Госпожа Хэн, как всегда, мудра, — хмыкнул Рю. — А с господином монахом я склонен одновременно согласиться и не согласиться. Видите ли, исходя из вот этой вот расписки, городская казна может нам заплатить “деньгами или эквивалентом”. Что бы это ни значило. То есть, нам может достаться с равной долей вероятности свинья с коровой, или несколько бочек вина, или годовой бесплатный пропуск в бордель. Тут уж на что удачи хватит…
— Что, правда могут дать корову? — подскочила Кухарка Хэн. — И если да, то как делить её тогда?
— А зачем корова? — удивился Большой Меч. — Я могу поймать вам демоническую корову.
— Она даёт молоко? — спросила Кухарка Хэн деловито; в её голове тут же заворочались жернова предприимчивости.
— Ну да, ядовитое…
— И на кой она мне?!
Большой Меч неуверенно моргнул:
— Её яд довольно дорого стоит на ночном рынке?.. — попытался он робко, но госпожа Хэн не выглядела впечатлённой. Женщиной она была приличной и знать ничего не хотела про всякие ночные рынки. Рынок один, утренний, всё остальное — от демонов, вот! — В любом случае, если нам дадут корову, ты можешь забрать её себе, госпожа Хэн. Так, ребят?
— Ну не знаю, — буркнул тануки. — Корову можно продать. И поделить выручку на всех!
— А можно не быть свиньёй, — заметила холодно Не Зовут.
— Попрошу! Я не свинья, я — енотовидная собака!
— Да хоть павлин… Если это будет корова, отказываюсь от своей доли в пользу госпожи Хэн.
— И я! — тут же подключилась лиса.
— Я тоже! — Большой Меч был очень доволен поворотом событий.
— Я всегда с большинством! — заявил монах.
Тануки Рю закатил глаза.
— Связался же я с вами на свою голову — никакой практичности в людях… Ладно, ладно. Если корова, то пусть её получает госпожа Хэн.
Кухарка Хэн буквально просияла.
Впервые с тех пор, как эта история началась, она начала смотреть в будущее с хоть какой-то надеждой. Уж с коровой-то она точно не помрёт с голода! Конечно, ещё надо где-то жить, это да. Но кругом полно пастбищ, в лесу стоит несколько оставленных сараев, и — многие проблемы решаются, если у тебя есть корова!..
Довольная, Кухарка Хэн даже начала смотреть на своих спутников с некоторой нежностью. Милые ведь, в сущности, дети! Слегка дурные, правда, но тут всё эта ихняя кухльтивация виной: делают, понимаешь, из нормальных людей психов…
— Это всё хорошо, но нам надо дождаться утра, чтобы забрать нашу награду, — заметил тануки. — Дождаться, пока откроется городская ратуша, что будет часа через четыре.
— Хм, — они вышли из Поместья Стражи, на выходе раскланявшись с неестественно улыбчивыми охранниками и вышли в пустой предрассветный город. Впрочем, полностью пуст он и не был: тут и там сновали рабочие, развешивая украшения для грядущего фестиваля.
— Но… разве фестиваль не закончился вчера? — уточнила лиса задумчиво.
— Хороший вопрос, — тануки двинулся к одному из украшателей. — Эй, почтенный! Чем это вы тут занимаетесь? Что за праздник грядёт, а нам не сказали?
Рабочий повернулся к нему с всё тот же, уже порядком всем осточертевшей, улыбкой.
— Целый день будет празднование в честь нового городского главы! Всё бесплатное, танцы и веселье! Приходите!
