— Вот, возьмите, — вернувшийся клерк выглядел весьма довольным собой, протягивая им тонкую каменную пластинку. — Это документы на владение вашей наградой!
— Хм, — все с сомнением посмотрели на непонятное нечто.
“Не корова,” — расстроилась Кухарка Хэн.
“Не вино,” — мысленно вздохнул тануки.
“Не свободный допуск в бордель”, — с облегчением осознала лиса.
“Нам всё же дали награду! — обрадовался Большой Меч. — Жаль только, что не корова — госпожа Хэн огорчится.”
— Это же право на владение землёй, — отметила Не Зовут удивлённо. — Вы даёте нам в награду… землю?
— А что тут такого? — пожал плечами клерк. — К тому же, не просто какую-то там землю, а целое имение! Цените!
У Кухарки Хэн слегка закружилась голова.
— Да зачем оно нам? — возмутился тануки. — Мы — странствующие мастера, а его даже не продашь, небось какая-то рухлядь…
— Мы берём! — рявкнула Кухарка Хэн. Видя, что клерк собирается забрать табличку обратно, она потянулась вперёд и быстро выхватила её себе. — Спасибо огромное!!
— Это как корова, да? — пробормотал Большой Меч, покосившись на неё. — Тогда мы, конечно, берём!
— Идиоты, — буркнул тануки Рю.
Но, надо отдать ему должное, тихо.
Кухарка Хэн прижала табличку к груди, всем своим видом показывая, что не отдаст её без боя. Клерк прищурился.
— Только попробуйте забрать её у меня! — сказала она. — Я… я применю технику Боевого Супа!
В этом высказывании было больше отчаяния, чем чего-то другого, но, кажется, ей удалось нацепить на лицо достаточно впечатляющее выражение.
— Ну вот, — сказал Тануки Рю, — вы её довели своей приземлённостью! И ведь правда же может применить, я её знаю.
— Может-может, — покивала лиса, — я видела.
— Хм, — чиновник вздохнул. — В таком случае, вопрос закрыт. Господа герои, вы получили, что хотели? Тогда не смею вас больше задерживать.
— Разумеется, почтенный, — Не Зовут изобразила идеально выверенный вежливый поклон, который заставил тануки на пару мгновений задержать на ней взгляд. — Только один вопрос, если позволите. Эти мимолётные слышали, что в городе сменился глава. Правда ли это?
Клерк вздохнул и мрачно перемешал тушь.
— О, это правда, — сказал он, — теперь во главе всего Ман Хо, младший сын прошлого главы. Он справедлив, и его все любят.
— И вы разделяете это чувство?
Клерк хмыкнул.
— А я — делаю свою работу. Кто там нынче сидит на верхней жёрдочке, не моего ума дело. Двигайтесь, господа герои! Бумаги сами себя не подпишут, а у нас тут много… нововведений.
— Разумеется. Простите за беспокойство, почтенный, мы уходим с миром.
И они действительно ушли.
Кухарка Хэн сжимала в руках каменную пластинку, всё ещё не в силах поверить. У неё есть дом! Дом! И пусть она его делит с несколькими оглашенными идиотами, но…
— Мы все умрё-ё-ё-ём! — вопль Монаха-Паникёра, от которого хлопали ставни, а посуда в ближайшем чайном доме пошла трещинами, разнёсся по площади.
— Ты глянь, вернулся, — хмыкнул тануки. — Решил небось всё же проверить, что нам подарили. Придётся парня разочаровать, что уж…
Всё же, Кухарка Хэн не понимала этих сумасшедших.
— Нам подарили дом! — заметила она. — Дом!! Что в этом плохого?
Тануки вздохнул.
— Ты полжизни провела в ордене, да, госпожа?
— Можно и так сказать, — имея развитую фантазию, поместье Мастера Забытья можно назвать орденом.
Наверное.
В любом случае, если уж врать, то врать, да? Так что она сказала универсальное “Мгм”, лучший ответ всех времён, позволяющий собеседнику самому делать выводы, чего ему такого там ответили.
— Вот в том-то и дело, — сказал тануки, — если ты недавно в дороге, то пока не понимаешь: таким, как мы, дома лучше не иметь. Лишний груз. Ну правда, подумай сама: это след в бумагах, место, где тебя будут искать в первую очередь, необходимость относить себя к какой-то земле, и, что важнее, к каким-то законам. Что, в свою очередь, значит — кланяться какому-то очередному придурку, возомнившему себя местным властителем… И это я не беру в расчёт то, что дом — постоянная работа. Стена обвалилась там, бурьяны вылезли здесь, ещё что-то где-то завелось… Нет, госпожа, спросишь меня, так ничего хорошего. Для нам подобных, по крайней мере. Знаешь, скольким даймё я на своём веку кланялся, сколько моих домов на моей памяти украли или сожгли, из скольких пришлось бежать посреди ночи, оставляя всё за спиной?.. Нет уж, госпожа. Есть братия, для которой дома лучше не иметь, и мы с тобой — из той породы. Ты тоже поймёшь это… Однажды.
Кухарка Хэн удивлённо посмотрела на тануки. Ты глянь какой…
— Я бегала из горящего дома, — зачем-то сказала она, — и уходила на рассвете, опасаясь собак, идущих по следу.
— О, — прищурился тануки. — Значит, мы действительно одной породы.
— Так и есть, но и нет… Слушай, господин Рю, я — очень простая женщина. Если один дом вдруг сгорел, просто иди дальше. И строй новый. Какая в этом загадка? Слабость — может быть, но даже диким зверям нужно логово, чтобы отлежаться. Это мой взгляд на вещи: я хочу этот дом. И, если его сожгут, я пойду найду новый. И никто не встанет на моём пути! Вот!
Тануки моргнул, а потом усмехнулся.
— А ты права, госпожа. Иногда я…
— Всё плохо!! — монах-паникёр, человек, буквально сделавший своей жизненной целью доводить всех вокруг до истерики и желания его прибить, появился, как всегда, очень вовремя. Ну, либо не вовремя. Как трактовать. — Всё очень, очень плохо!!!
— Ты опять пришёл сообщить нам, что мы умрём? — фыркнула лиса. — Мы уже поняли, можешь не утруждаться!
— Может статься, мы умрём очень скоро! — заголосил монах-паникёр.
— И почему же это?!
— Из города невозможно уйти!!
Вот это заявление несомненно привлекло всеобщее внимание.
— Что значит — невозможно уйти? В том смысле, что стража охраняет проход? — уточнил тануки Рю. — Хочешь, чтобы мы помогли тебе выйти?
Он не говорил этого вслух, но правда висела в воздухе: все присутствующие могли, не слишком напрягаясь, пробиться сквозь почти любой заслон… Ну, если он не состоял из адептов высших орденов, конечно. Причём если насчёт Кухарки Хэн и Не Зовут он ещё не был уверен (дамы явно были мастерами своего дела, но не бойцами атаки; они бы, скорей всего, избрали хитрости и иллюзии, чтобы проскользнуть), то насчёт монаха-паникёра у тануки никаких сомнений не было. Он видел, как этот вечно паникующий двигается, в конце концов.
И при прочих равных предпочёл бы драться с кем угодно из присутствующих героев, но не с паникёром.
Впрочем, сильный силён потому, что умеет силу экономить, не так ли? Так что логично, что паникёр хочет пробиться наружу с их помощью. Но что ж там за стража такая, что даже…
— Нет там никакой стражи! — заголосил монах, вцепившись себе в волосы. — Город просто не выпускает наружу! Там стоит какая-то печать или нечто такое! Я пытаюсь уйти, но тут же поворачиваю обратно!!
— ..Что стандартно для ловушек всех мастей, — хмыкнул тануки. — Возможно, магическая печать или нечто в таком роде. Ничего нового. Вместе, уверен, мы его пробьём!
— Не втягивайте меня в это, — тут же открестилась Кухарка Хэн, — я пойду свой новый дом смотреть, вот! Кто хочет со мной, тот идёт, кто нет — тот занимается печатью или чем там вам ещё хочется!
— Я проведу госпожу Хэн, — сказал Большой Меч. — Надо же удостовериться, что дом, который нам выдали, без каких-то тайных сюрпризов? Я не могу просто отправить госпожу туда одну! И потом, мы должны обустроить базу!
— Какую ещё базу? — тануки этот парень раздражал. Он вёл себя так, как будто они были кем-то, кроме незнакомцев, случайно встретившихся на большой дороге. Судьба, скажете вы? Тануки презирал судьбу.
Она — просто отговорки для тех, кто не хочет брать жизнь в свои руки.
— Базу — на случай, если из города мы выйти не сможем, — объяснил Большой Меч. — Вдруг эту печать взломать не получится?
— Это будет очень, очень плохо!! — сообщил монах.
