Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

Ее дыхание становится неровным, как и мое.

— Я всегда найду тебя. — Я устраиваюсь между ее раздвинутых бедер, раздвигая их шире, чтобы вместить мой обхват. — Потому что ты моя. — Ее дыхание вырывается из груди, а глаза вспыхивают осознанием, когда головка моего члена касается ее влажной щели. Я сдерживаю желание застонать. Словно расплавленный жар, ощущение одного этого легкого прикосновения вызывает у меня желание погрузиться глубоко в нее и обрести рай, в котором мне было отказано слишком много проклятых лет.

— Скажи это. — Слова срываются с моих губ предупреждающим рычанием, практически провоцируя ее лишить меня права собственности. Она обнажает ряд идеальных бледных зубов, когда моя головка проскальзывает внутрь на самый маленький дюйм.

Ее спина бессознательно выгибается, а бедра покачиваются. Я крепче сжимаю ее горло, перекрывая приток крови по бокам, и мне нравится, как она дрожит под напором пьянящего удовольствия, которое приносит это действие.

— Скажи. Это. — Мои бедра вращаются по кругу, вращая мой член внутри ее отверстия, а затем вынимая.

Со вздохом голова Кайры откидывается на подушки, и ее глаза, сузившись, смотрят на меня. Кончик одного клыка прикрывает плюшевую полноту ее нижней губы, прикусывая ее достаточно сильно, чтобы потекла кровь. Я ничего не могу с собой поделать при виде этого. Я наклоняюсь и прикасаюсь языком к ране, слизывая ее кровь, прежде чем завладеть ее ртом в порочном, карающем поцелуе. Ее руки дергаются в моей хватке, ее груди приподнимаются и прижимаются к моей груди, затвердевшие соски упираются в мою плоть.

— Если ты хочешь мой член, ты скажешь это, — бормочу я, прерывая поцелуй и прижимаясь своим лбом к ее. Мой голос становится тише. — Не будь гребаной трусихой, Кайра. Скажи мне, что ты моя.

Почти сразу после того, как последнее слово слетает с моих губ, я снова прижимаюсь к ее отверстию и вхожу внутрь, до упора.

Крик эхом вырывается из ее горла. — Твоя! — Она задыхается, ее тело изгибается под моим, когда я выхожу и толкаюсь обратно. Сжимая ее горло ладонью, я наклоняю бедра и погружаюсь в тиски ее влагалища. Снова и снова я вхожу в нее. Пыль осыпается нам на головы, когда изголовье кровати отодвигается от стены только для того, чтобы ударяться о нее каждый раз, когда я погружаюсь в нее.

Ее киска сжимается вокруг моего члена, пульсируя, когда ее глаза закатываются. Она царапает простыни, затем мою грудь. Ногти впиваются в мою плоть, выпуская кровь. Со стоном я отпускаю ее горло и хватаю за бедра, чтобы она не сбросила меня. Снова и снова я вхожу в нее с силой, на всю длину своего члена, когда она вскрикивает. Слезы текут из уголков ее глаз. Длинные, шелковистые волны ее серебристых волос разметались по матрасу.

Разрядки, которую она находит вокруг моей длины, почти достаточно, чтобы отправить меня за грань, но я стискиваю зубы и подавляю желание высвободиться внутри нее. Не сейчас. Я хочу чего-то другого. Чего-то большего. Наши роли странным образом поменялись местами. В первый раз, когда мы занимались этим, она была светом, который вывел меня из тьмы. Теперь я благодарен за то, что могу отплатить ей тем же.

В ту секунду, когда стенки ее влагалища ослабляют сжатие, я выхожу, едва взглянув на влагу, пропитавшую мой твердый член, когда переворачиваю ее на живот и поднимаю на колени.

— Руэн…

Я наношу ей звонкий шлепок по заднице, заставляя ее выгнуться под идеальным углом. Я возвращаюсь в ее тепло, прежде чем она успевает произнести еще хоть слово, прежде чем она может даже подумать отказать мне. Как только я снова погружаюсь до упора, меня встречают тугие скользкие стенки, в этой новой позе, я обхватываю ее руками и поднимаю, пока ее спина не оказывается у меня на груди. Мои руки ползут вверх по ее бокам. Каждая впадинка, каждый изгиб ее кожи, кажутся мне прекрасными.

Сила и мощь в этих ее костях говорят о годах мучений. На фоне ее кожи моя кажется темнее, отчего белые линии, портящие мое тело, выделяются еще больше. Я опускаю голову ей на плечо и прерывисто дышу, медленно входя в нее. Ее мышцы снова сжимают меня, выдаивая сперму прямо из моих яиц. Я стону, потому что сдерживаться становится больнее, чем от любого клинка из серы.

Она задыхается, как будто не может наполнить легкие достаточным количеством воздуха, но я хочу от нее большего.

— Моя, — шепчу я ей. — Моя. — Женская ладонь тянется назад, зарываясь в темные волосы у меня на затылке.

Кайра наклоняет голову, кладя ее мне на плечо, когда я отрываюсь от нее. Ее груди, округлые, высокие и упругие, выступают вперед, и я не могу сопротивляться. Я обхватываю её ладонями, сжимаю, затем берусь за соски, щиплю и перекатываю их между пальцами. Она глухо стонет, а пальцы, запутавшиеся в моих волосах, сжимаются сильнее — она резко дёргает меня за волосы.

— Ты получил то, что, блядь, хотел, Руэн… — Ее слова обрываются, и она шипит, когда я пощипываю ее соски немного сильнее, чем раньше, ровно настолько, чтобы почувствовать ответную волну напряжения, когда ее влагалище сжимается вокруг моего члена. — Блядь. — Она стонет, когда я отпускаю твердые соски и провожу ладонью вверх.

Я поворачиваю ее лицо ко мне, и она с готовностью открывает рот, принимая мои требования так, как я всегда мечтал, — охотно, хотя и немного с тенью упрямства. Наши рты соприкасаются, как враждующие нации в великой битве. Вначале жесткость, а затем абсолютная мягкость, когда наши языки соприкасаются, и, наконец, мы расстаемся — оба затаив дыхание.

Однако есть одна вещь, которая становится невероятно ясной. Небо может рухнуть вокруг нас. Боги могли бы снести наши головы с плеч. Мы могли бы превратиться в камень прямо здесь и сейчас. И моей последней мыслью было бы, что я умер в объятиях рая. В ее объятиях.

Когда приходит мое освобождение, оно вызывает такую отчаянную агонию, что я издаю резкое проклятие и врезаюсь в нее бедрами, прикусывая, даже когда тянусь к ее прекрасному влагалищу. Мои пальцы скользят по пучку нервов на верхушке ее бедер, вызывая у нее еще один сотрясающий оргазм, когда струйки моей спермы заливают ее внутренности.

О, как я хочу большего. Как бы я хотел, чтобы у нас была вечность, чтобы исследовать эту неистовую потребность между нами… но в этом опасность желаний, не так ли? Это всего лишь проблеск того, что могло бы быть. Даже мои иллюзии не так жестоки.

Глава 18

Кайра

Когда ранний рассвет начинает пробиваться в окно моей спальни, я чувствую, как Руэн встает с кровати. Я лежу без сна под простынями и слышу тихие мужские голоса в коридоре. Без сомнения, остальные, включая Мейрин, слышали нас. Мне следовало бы смутиться, но я не смущаюсь. Возможно, все эти годы я наблюдала, как Регис трахает кого-нибудь в юбке, и случайно видела его обнаженным гораздо чаще, чем мне хотелось бы признавать, но идея о том, что секс должен быть скрытым, никогда не приходила мне в голову. И все же, прислушиваясь к звукам разговора Руэна с, скорее всего, Каликсом и Теосом, я закрываю глаза и пытаюсь снова погрузиться в уютную темноту сна.

Некоторое время спустя я открываю глаза и обнаруживаю, что я по-прежнему одна, а голоса в коридоре стихли. С раскалывающейся головой и воспаленным местом между бедер я хмурюсь, когда пользуюсь умывальником, чтобы вымыться, насколько это в моих силах. Похоже, что заправка кровати — не единственное, что делают Терры в Ортусе, поскольку вода, очевидно, была заменена. Нет, это не причина замешательства, охватившего меня, но я не могу точно определить причину.

Я роюсь в своей сумке, раздраженная отсутствием подготовки к этой поездке — не то чтобы у нас было много времени или что у меня все равно было много вещей, которые нужно было взять с собой. — Беспощадно для женского гардероба, — рассеянно бормочу я, замечая разорванную сзади тунику, которую я надела прошлой ночью. Моя нагрудная повязка тоже порвана, поэтому я достаю кинжал и разрезаю тунику на длинные полосы, прежде чем связать их вместе.