– Ты так поступаешь со всеми людьми, у которых берешь интервью?
Она хихикает и возвращается на свое место.
– Поскольку ты – мое первое задание, я не знаю.
– Что в сумке?
Она слегка отодвигается на своем месте.
– Я не была уверена, что ты согласишься, поэтому пришла со взяткой.
– Взятка?
– Послушай, до сих пор ты был не слишком сговорчив. Мне нужна была поддержка.
Я хочу взять сумку, но она быстро выхватывает ее.
– Нет, сэр. Взятка вам сейчас не нужна.
– Я не знаю, что там, но если это еда, то она мне точно нужна.
Она испускает долгий вздох.
– Это еда, но я думаю, что будет лучше, если я использую ее как рычаг на случай, если ты станешь вести себя плохо.
– Я? Плохо? Я герой, который спасает детей и щенков, помнишь? – я дразнюсь.
– О, теперь еще и щенки?
Я пожимаю плечами.
– Слетело с языка.
Она разражается хохотом.
– Кто ты такой? Ты никогда не бываешь в таком хорошем настроении.
– Я всегда в хорошем настроении.
Когда я не тоскую по ней. Когда она появляется здесь и целует меня. Стоит мне оказаться рядом с ней, как солнце выглядывает из-за горизонта.
Эйнсли прогоняет ту темную тучу, которая годами висела над моей головой.
– Это ложь, но я ее принимаю.
– Спасибо.
Ее глаза светятся счастьем, и я чувствую себя чертовым королем, зная, что это благодаря мне.
– Ладно, нам пора приступать.
– Мы займемся этим сейчас? – спрашиваю я.
– Ты занят?
Я смотрю на стопки бумаг на своем столе, потом снова на нее. Я плаваю в бесконечном море бюрократии. Мой шеф ушел на пенсию год назад, и с тех пор у нас не было никого постоянного на этом месте. Мы с двумя другими капитанами по очереди менялись, но никто никогда не справлялся с делами до конца, пока мы не передавали их следующему.
А это значит, что все ускользало из-под контроля. С тех пор как меня назначили шефом после того дурацкого пожара, я только и делаю, что разгребаю бардак и нахожу новый.
Однако, судя по тому, как Эйнсли смотрит на меня умоляющими глазами, я знаю, что позволю всему этому накопиться, чтобы сделать ее счастливой.
– Знаешь, я тут подумал, что сегодня на улице так хорошо и мне стоит отдохнуть, – говорю я, поднимаясь на ноги.
– Ты думаешь?
– Пойдем пообедаем.
Она хватает пакет.
– У меня есть кое-что получше для тебя. Здесь есть парк или что-нибудь поблизости?
– Парка нет, но у меня есть хороший друг, который должен мне оказать услугу.
Ее брови поднимаются.
– О?
Я хватаю телефон и отправляю сообщение в групповой чат.
Я: Киллиан, ты не против, если я проведу встречу на твоем ранчо? Я бы хотел покататься на лошадях.
Киллиан: Встречу с кем?
Эверетт: И с каких пор ты проводишь встречи в сараях? Обычно это я так делаю.
Я: Это для интервью. Я бы хотел отвезти Эйнсли посмотреть на лошадей и покататься по окрестностям.
Эверетт: Теперь это имеет смысл.
Майлз: Ему нужен сарай, чтобы показать ей сеновал. Вы же знаете, чем они там занимаются…
Эверетт: Ничто так не говорит о любви, как сено в заднице.
Я: С тобой явно что-то не так.
Киллиан: Мы это и так знаем. Ты можешь покататься на любой из лошадей. Я уезжаю в Бостон на неделю, но я попрошу инструкторов оседлать двоих, если подойдет.
Я: Спасибо, Киллиан, это отлично. Хоть кто-то в этом чате полезен.
Эверетт: Я полезен. Слушай, как только ты посадишь ее в седло, ты хочешь, чтобы она скакала на... лошади... вверх-вниз?
Я: Ты любишь играть с лошадьми, да?
Майлз: Ну и дела. Итак, ты и Эйнсли?
Я: Я даю интервью. Вот и все.
Эверетт: Майлз, это так сейчас называется у детей? Эй, детка, приходи ко мне на интервью в сарай, я покажу тебе своего жеребца.
Киллиан: Эйнсли – замечательная, не облажайся.
Я: Спасибо за непрошеный совет.
Эверетт: Это же ты... Вероятность того, что ты облажаешься, довольно высока.
Майлз: Это правда. Ты большой идиот.
Я хмыкаю и убираю телефон.
Ладно, поехали.
– Я так понимаю, в этом замешана команда по фрисби?
– Ничуть. Если не считать того, что мы едем на ранчо Киллиана.
– Там есть парк?
Я ухмыляюсь.
– Поехали, я тебе покажу.
После приезда мы проходим через огромные ворота, и ее глаза становятся как блюдца.
– Это не ранчо. Это похоже на резиденцию для богатых.
Я тихонько смеюсь.
– Ты и половины не знаешь.
– Зачем ты привез меня сюда?
– Просто позволь мне хоть раз удивить тебя.
Она вздыхает, но не настаивает на большем. Я беру ее за руку и тяну в сторону сарая. Выходит инструктор.
– Привет, Леклан.
– Привет, Пит. Это Эйнсли.
Они пожимают друг другу руки.
– Приятно познакомиться. Ты здесь работаешь?
Он кивает.
– Я главный инструктор мистера Торна.
– Киллиан управляет этим ранчо и держит здесь своих скаковых лошадей, – объясняю я.
Она смотрит на Пита.
– Правда? Ух ты. Я люблю лошадей. У меня была одна, когда я училась в школе, но... это было очень давно.
Пока Персика не пришлось продать, потому что Эйнсли готовилась к поступлению в колледж. Как она плакала, когда адмирал сказал ей, что пришло время его отпустить. Я помню эти слезы, то, как она свернулась калачиком в саду моей матери и рыдала. Мама не разрешила мне выйти туда, сказав, что иногда девушкам нужно хорошенько выплакаться, и мы должны дать ей возможность выговориться.
Я бы хотел избавить ее от этой боли, потому что, насколько я знаю, с тех пор она больше не ездила верхом.
– Пит, не мог бы ты показать нам лошадей, которых ты оседлал?
Эйнсли поворачивает голову ко мне.
– Что?
Я подхожу ближе, на лице улыбка.
– Мы собираемся покататься.
– Но... ты же ненавидишь лошадей.
– Ты их любишь.
– Повторяю, ты ненавидишь лошадей.
– Я их не ненавижу. Я научился ездить верхом, когда жил здесь.
– Я... не знала этого. Ух ты. Лек, мы не должны этого делать. Я знаю, что ты...
– Я знаю, что хочу взять тебя покататься. Я знаю, что ты любила свою лошадь, когда мы были детьми. Каждое воскресенье ты просыпалась до восхода солнца, одеваясь в свое модное снаряжение для верховой езды. Мама говорила, что думает, будто ты в ней спишь, – я посмеиваюсь.
– Что ж, она не ошиблась. Я действительно спала в нем. Когда я была совсем маленькой, я даже спала в шлеме. Я не хотела ничего забыть, – она подходит ближе и берет мои руки в свои. – Ты помнишь это?
Я киваю.
– В этом мире я жалею лишь о нескольких вещах, Эйнсли, и одна из них – в тот день, когда тебе пришлось отпустить Персика – я не вышел в сад.
– Ты слышал меня?
– Да, и моя мама сказала, чтобы я позволил тебе выплакаться, – я качаю головой. – Я не должен был позволять тебе плакать в одиночестве. Ты бы так со мной не поступила.
Она смотрит в сторону.
– Я бы промочила твою рубашку от того количества слез, которое я выплакала в тот день.
– Мне было бы все равно.
Эйнсли приподнимается на носочки и прижимается губами к моим.
– Спасибо.
– Не стоит пока благодарить меня, – шучу я. – Насколько я знаю, Киллиан дал нам двух сумасшедших лошадей.
Она смеется.
– Я буду защищать тебя.
Я снова целую ее, прижимая к своей груди. Она отстраняется, положив руку на мое бьющееся сердце.
– Ты украла мою реплику.
Она пожимает плечами и идет к сараю, поворачиваясь перед входом.
– Ты украл мое сердце, так что это справедливо.
Нет, она украла мое, и у нас будет два разбитых сердца, когда все закончится.
***
– Это была лучшая поездка в жизни. Прошло столько времени, а... это было просто как поездка на велосипеде.
Я рад, что кто-то из нас счастлив, потому что это точно не я. Может, я и научился ездить за последние несколько лет, но это было не то, что у меня хорошо получалось.
