Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

Она морщит нос.

– Гадость.

– Мне было семнадцать. Не надо преувеличивать.

– Нет. Ты пытаешься пристыдить меня за то, что я встречалась, хотя я даже не встречалась ни с кем!

– Я просто говорю тебе, что если Каспиан спросит, я сказал ему, что у меня есть к тебе чувства, а он сказал, что ты любишь меня, а я довольно любвеобилен, так что...

Она сверкает глазами.

– Я бы с удовольствием сделала тебе больно прямо сейчас.

– Я бы предпочел, чтобы ты меня поцеловала.

– Не сомневаюсь, – Эйнсли поворачивается на стуле и тяжело вздыхает.

– Ты сказал ему, что мы спим?

– Нет.

– Наверное, это чудо. Так что именно ты ему сказал?

Я начинаю разговор, вспоминая все, что могу вспомнить, и она, кажется, успокаивается. По крайней мере, на данный момент.

Я протягиваю руку и кладу ее на бедро.

– Простишь меня?

Эйнсли наклоняет голову и ложится мне на плечо.

– Наверное.

Иногда ее неспособность держать обиду работает в мою пользу. Она всегда находила способ просто отпустить ситуацию, в отличие от меня. Я вечно держусь за дерьмо. Я понял, что люди – это те, кем они себя показывают.

Если ты позволишь людям переступить через себя, они так и сделают.

Я понял, что лучше иметь мало друзей, чем много тех, кто не стоит и гроша.

Звучит медленная песня, я отодвигаю стул и встаю.

– Потанцуешь со мной?

– Хочешь потанцевать?

– Я только что пригласил тебя, так что да.

Эйнсли улыбается и кладет свою руку в мою, когда я веду ее на танцпол.

Как два кусочка пазла, мы подходим друг к другу и покачиваемся в такт музыке. Пальцы Эйнсли касаются моей шеи, вызывая во мне эмоции, которых я хотел бы не знать. Она заставляет меня хотеть большего, хотеть любви, хотеть жизни, которой у нас не может быть.

– Думаю, мы впервые танцуем, – с тоской говорит она.

– Нет, я уверен, что мы танцевали и раньше.

– Нет. Я бы запомнила. На выпускном ты был с Валери, и не было ни единого шанса, что ты пригласишь меня.

– Ты была первокурсницей.

Она закатывает глаза.

– Да, да, так и было.

– Ты меня тоже не приглашала, – бросаю я в ответ.

– О, пожалуйста, как будто я когда-нибудь осмелилась бы это сделать. Ты был мистером Популярность и футбольным Богом. Я была достаточно крутой, чтобы разговаривать с тобой, когда людей не было рядом.

Не думаю, что это было так.

– Я разговаривал с тобой.

– Нет, не совсем.

Теперь она просто смешна.

– Эйнсли, мы сидели вместе во время ланча. Я заставлял всех освобождать для тебя место.

Если мы с Каспианом были популярны, то Эйнсли – нет. Она была красивой, умной и привлекательной, но очень застенчивой. Я никогда не забуду первый день в школе на первом курсе. Я зашел в столовую, а она сидела одна с книгой на краю стола. Я чуть с ума не сошел. Потребность защитить ее была настолько сильной, что я подошел, вырвал книгу из ее рук, взял ее обед и просто пошел к своему столу. Мест не было, поэтому я выгнал одного из футболистов и сообщил всем, что она будет сидеть с нами.

– О, я помню это. Я ненавидела тебя за это.

– Почему?

– Потому что я люблю читать. Обед был моим временем, когда я могла погрузиться в историю и не разговаривать с людьми, а тут ты заставил меня сидеть там, где все безостановочно болтают. Боже, у меня каждый день была мигрень. Не говоря уже о том, что я не могла уследить за половиной того, о чем вы, ребята, говорили. Игры, голы, пенальти. Кого это волнует?

Я смеюсь и прижимаю ее к груди.

– Да, но в конце концов это не имело значения.

– Я хотела бы, чтобы мы могли вернуться в прошлое, – она кладет подбородок мне на плечо.

– Я бы все сделал по-другому.

Эйнсли откидывается назад, чтобы посмотреть на меня.

– Например?

– Я бы танцевал с тобой.

Она улыбается.

– Мне бы это понравилось.

– Мне жаль, что я этого не сделал.

– Сейчас ты танцуешь со мной, и, если честно, это гораздо лучше.

– Почему?

Она наклоняется, ее губы приближаются к моим.

– Потому что раньше у меня никогда бы не хватило на это смелости.

А потом она целует меня, и, клянусь, весь мир исчезает, кроме прекрасной девушки в моих объятиях.

Глава двадцать пятая

Эйнсли

– Шшш, – говорю я Леклану, когда веду его в свою комнату.

Сегодняшний вечер был для меня всем. Мы танцевали, целовались, смеялись, а теперь он находится в месте, о котором я мечтала столько ночей. Комната адмирала находится через четыре двери, но я клянусь, он все слышит. Поэтому нам придется вести себя исключительно тихо. Когда мы без проблем добрались до комнаты, я тихонько закрываю дверь, и тут он хватает меня сзади и заключает в свои объятия. Я подавляю писк, прежде чем его губы оказываются на моих. Не думаю, что в этом мире есть что-то лучше, чем поцелуй Леклана. Его руки в моих волосах, он наклоняет мою голову, чтобы получить лучший доступ, и ведет меня к кровати. Моя футболка поднимается вверх, а затем оказывается отброшенной в сторону. Я делаю то же самое с его одеждой.

– Я собираюсь взять тебя жестко, Эйнсли. Ты хочешь этого?

Я киваю. Хочу.

Он поворачивает меня к себе, руки переходят на грудь, а затем скользят вниз по животу. Он скользит в мои трусики, едва касаясь моего клитора. Его губы у моего уха, слова едва слышны.

– Хорошо. Но ты должна вести себя очень тихо. Ты можешь сделать это для меня?

– Да.

– Если ты будешь слишком шуметь, сюда может кто-нибудь зайти, а я не думаю, что ты этого хочешь, правда, детка?

– Нет.

Леклан стягивает с меня штаны, и я чувствую его теплую грудь на своей спине.

– Раздвинь для меня ноги, Эйнсли. Упрись руками в стену.

Я делаю, как он говорит, и он покрывает поцелуями мою спину, а затем покусывает мою задницу. Я вскрикиваю, и он вводит в меня палец с такой силой, что я задыхаюсь.

– Не шуми.

Точно. Тихо.

– Ты уже такая мокрая. Как долго ты мечтала обо мне между твоих ног?

Моя голова откидывается назад.

– Всегда.

– Я хочу пробовать тебя на вкус, когда ты распадаешься на части от моего языка. Мне нравится твой вкус. Такой сладкий. Такой идеальный.

– Леклан, – шепчу я.

– Посмотрим, станешь ли ты слаще после всей этой клубники.

Я закрываю глаза, стараясь не выдать себя. Леклан – единственный мужчина, который когда-либо делал это со мной. Я всегда так смущалась, а тот, кто был до него, не очень-то в этом разбирался. И это было нормально. Однако теперь, когда я знаю, чего мне не хватало, я уже никогда не буду прежней.

Леклан точно знает, что делать, и очень, очень увлечен.

Его язык проводит по моему клитору, и я выгибаю спину. Наслаждение бежит по каждой жилке в моем теле.

– Еще слаще, – говорит он, а затем его язык снова оказывается там. – Ты как мед и ягоды. Я могу остаться здесь на всю ночь.

Леклан проводит языком, чередуя темп, сводя меня с ума. Он двигается по кругу, то ласкает, то посасывает, пока мое восхождение к оргазму идет быстрее, чем когда-либо. Он снова чередует движения, и у меня голова идет кругом. Мои ноги начинают дрожать, а на лице выступает пот. Мои мышцы сокращаются, когда я пытаюсь удержаться на ногах.

– Так близко. Так близко. О Боже, – задыхаюсь я, хватая ртом воздух.

Он делает это снова, усиливая давление на мой клитор и вводя палец глубоко в меня. Я не могу оставаться в вертикальном положении. Ноги подкашиваются, когда оргазм обрушивается на меня. Волна за волной наслаждение уносит меня в море.

Леклан притягивает меня к себе, не давая потерять равновесие, а затем опускает на кровать.

Когда я перевожу дыхание, Леклан стоит на коленях и стягивает с себя штаны. Я наблюдаю, как его член вырывается на свободу, и он ухмыляется мне.

Его тело так чертовски идеально. Я знаю, что он хочет взять меня жестко, но я тоже хочу, чтобы ему было хорошо.