Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

– Я хочу прикоснуться к тебе, – говорю я ему.

Леклан ухмыляется и ложится рядом со мной, закинув обе руки за голову.

– Я твой, делай со мной что хочешь.

– Да, – говорю я с ухмылкой. – Ты мой.

Мои губы проводят линию по его плечу, затем по рукам. Я целую его грудь, на которой остался шрам с тех пор, как ему было двенадцать. Леклан упал с велосипеда и ударился о ветку. Это было так ужасно, потому что его мать была вне себя, а я так боялась.

Было так много крови.

– Я так боялась, что ты умрешь.

– Мне тоже было очень страшно, – признается он.

– Казалось, что скорая ехала целую вечность.

Он откидывает мои волосы с лица.

– Ты знаешь, что я не плакал только потому, что ты была рядом?

Мои глаза расширяются.

– Что?

– Я не хотел выглядеть трусом перед тобой.

Я фыркнула от смеха.

– Никогда бы так не подумала. Я думала, ты идеален.

Рука Леклана переходит на мою шею, и он притягивает меня к себе.

– Я не мог так рисковать.

Я поднимаю на него глаза.

– Ты постоянно рискуешь, Лек. Ты входишь в горящие здания, сражаешься за людей, которых любишь. Ты должен быть осторожен. Я не хочу снова испытывать этот страх.

– Я всегда осторожен, детка.

Я целую его губы, изливая на него весь свой страх и любовь. Он даже не представляет, сколько ночей я провела в страхе, но теперь все по-другому. Теперь я знаю, каково это – быть любимой им, даже если это всего лишь так.

Он так нужен мне.

Я подталкиваю его обратно, и он снова принимает расслабленное положение. Посмотрим, как долго он сможет оставаться в таком положении. Мои губы возвращаются к месту последнего поцелуя, двигаясь вниз по его телу. Я не жду и не дразню его. Я хочу заставить его сойти с ума. Мой язык проводит по головке его члена, прежде чем взять его глубоко.

– Помни, что нам нужно вести себя тихо, – напоминаю я ему.

– Эйнсли, – Леклан ворчит, его руки перемещаются к моей голове.

– Давай, детка.

Я мотаю головой, наблюдая, как напрягаются мышцы его бедер.

– Вот так, детка. Да, так чертовски хорошо. Возьми меня поглубже.

Я делаю, как он говорит, двигаясь в том темпе, который, я знаю, приведет его в бешенство. Я хочу, чтобы он сошел с ума. Я хочу сделать для него то же, что он сделал для меня. Я играю с его яйцами, в то время как моя вторая рука двигается в такт с моим ртом. Пальцы Леклана путаются в моих волосах, а другой рукой он хватает покрывало.

Леклан уже близко. Его дыхание становится все тяжелее.

– Эйнсли, черт. Остановись, милая, или я кончу в твой прекрасный рот, вместо тебя.

Я приподнимаюсь, и Леклан кладет меня на спину, прежде чем я успеваю моргнуть.

В его глазах что-то меняется, когда он смотрит на меня. Как будто он что-то говорит мне, желая сказать слова, которые не может произнести, и в глубине души я знаю, что это, потому что уверена, что чувствую то же самое.

Я провожу пальцем по его сильной челюсти.

– Возьми меня, Леклан.

Он двигает бедрами, и я чувствую его кончик у своего входа. Я стону, когда он проникает глубже, и это почти слишком. Я распадаюсь на части и одновременно становлюсь единым целым. Сердце громко стучит в ушах, когда он проталкивается внутрь. Слезы заливают мое зрение, когда я обхватываю ногами его бедра, а руками цепляюсь за его спину. Леклан проталкивается глубже снова и снова. Задавая неумолимый темп.

– Ты так хороша, Эйнсли. Так чертовски хороша, – бормочет он.

Я смотрю на него сквозь размытое зрение и борюсь со слезами.

– Отдай мне всего себя.

– Я у тебя есть. Черт, у тебя есть я, – шепчет он, прежде чем снова поцеловать меня.

Затем он толкается сильнее, быстрее и глубже, чем раньше. Я снова распадаюсь на части, Леклан следует за мной несколько секунд спустя, и я понимаю, что, несмотря на то, что это было безумие, мы только что занимались любовью, и я не знаю, как мне уйти от него.

***

– Пойдем, – говорю я Леклану, заводя его в потайной ход, который оборудовала его мать.

– Какого черта? – спрашивает он, и я ухмыляюсь.

– Ты действительно не знал об этом?

Он смеется.

– Она никогда не говорила мне.

Мы приседаем и пролезаем через небольшую щель в заборе. Когда мы выходим на другую сторону, мы оказываемся на задворках сада.

– Вот так я могу волшебным образом появиться на твоем заднем дворе.

Он смеется, смахивая листья со штанов.

– А я-то думал, что ты просто перепрыгиваешь через забор или у тебя есть ключ.

Я ухмыляюсь и кладу свою руку в его.

– Пойдем на качели.

Мы молча идем по дорожке, выложенной камнем, к маленькому уголку, в котором я могла бы сидеть часами.

Леклан оглядывается по сторонам, и я думаю, видит ли он то же, что и я. За последние четыре года здесь не изменилось ни одной детали. Цветы здесь живые и цветущие. Дорожка не заросла сорняками и не покрылась грязью. Его отец ухаживает за садом своей матери точно так же, как это делала бы она.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Он притягивает меня к себе.

– Здесь много воспоминаний.

– Надеюсь, больше хороших, чем плохих, – я прислоняю голову к его груди и смотрю на него сквозь ресницы.

– Если честно, то это может быть «ничья».

– Хорошо, назови что-нибудь хорошее.

– Здесь я впервые поцеловал тебя.

Я ухмыляюсь.

– Да, но это вроде как ведет к плохому, поскольку все закончилось довольно ужасно.

Леклан поднимает мой подбородок и нежно целует. Я поворачиваюсь так, что оказываюсь на нем, позволяя поцелую стать более глубоким. Его язык скользит по моему, и, несмотря на то что у нас только что был секс, я снова хочу его.

Однако то, что мы здесь вдвоем – это не главное. Я хочу, чтобы он чувствовал себя рядом с теми, кто его любит, поэтому я отстраняюсь.

– Это должен был быть наш первый поцелуй, – говорит Леклан, заправляя мои волосы за ухо.

– Мы можем притвориться.

– Мне бы этого хотелось.

– Вот видишь, хорошее воспоминание, – говорю я, чувствуя себя победителем.

Затем я прижимаюсь к его груди и тяну его руку, чтобы он обнял меня.

– А что насчет тебя?

– Это место наполнено для меня хорошими воспоминаниями, – говорю я ему. – Я постоянно приходила сюда через свою маленькую потайную лазейку и читала часами. Твоя мама иногда оставляла печенье и молоко вон на том камне, – я указываю на выступ, который был почти как стол.

– Я даже не слышала, как она выходила. Я настолько погружался в историю, что мир переставал существовать.

– Она бы не позволила мне выйти, если бы знала, что ты там.

– Правда?

Он посмеивается.

– Она говорила, что каждой девушке нужно место, где можно спрятаться.

– Поэтому она его и создала.

– Да, и вот почему она проводила здесь так много времени. Я думаю, она пыталась спрятаться, но так и не смогла полностью избавиться от своей боли и печали.

Я молчу, не зная, что на это ответить.

– Расскажите мне о маме Роуз.

Он напрягается.

– Зачем?

– Мне просто любопытно. Я никогда с ней не встречалась. Ты вернулся домой с Роуз, и на этом все закончилось. Как вы... сошлись?

Леклан на мгновение замолчал, а потом вздохнул.

– Ничего особенного. Мы встретились в баре на территории университета. Тогда мы только что играли на национальном чемпионате. Мы проиграли. Я был в таком странном положении, потому что я все еще был лучшим претендентом на драфт и одновременно главным неудачником. Клэр ни черта не смыслила в спорте, но она знала, кто я такой, потому что мое лицо было на плакатах. Мы разговаривали, много пили, встречались, а через месяц она узнала, что беременна.

– И она не хотела быть мамой?

Его рука слегка сжимается.

– Я думаю, что в тот момент никто из нас не хотел быть родителем, но мы с ней поговорили, и я смог взять Роуз.

– И ты просто бросил футбол?