– Я в этом сомневаюсь. Ты отличная писательница.
– Откуда тебе знать? – спрашиваю я.
– Я читал твои статьи.
Мои глаза расширяются.
– Нет!
– Ты мне не веришь?
Я качаю головой.
– Нет, я не могу представить, что ты сидишь и читаешь о шляпах и выборе цвета в зависимости от сезона.
– Я не говорил, что следую советам, но я читаю твои истории.
Я даже не знаю, что на это ответить.
– Зачем тебе их читать?
Губы Леклана сложились в мягкую улыбку.
– Потому что мне хотелось хоть как-то чувствовать себя рядом с тобой. И когда твой брат заговорил о том, что ты работаешь в газете, я начал их покупать.
У меня отпадает челюсть.
– Ты что?
– Знаешь, для журналиста-следователя ты просто отстой. Разве ты не должна знать, мисс Я-Знаю-Все-О-Тебе, что я подписан на твою газету?
– Я не совсем вхожу в этот отдел, но не могли бы мы задержаться на этом на минутку? Как долго ты подписан?
– С тех пор, как ты начала там работать.
Я скатываюсь с него и сажусь, скрестив ноги, на кровать.
– Леклан!
Он подходит к своему столу и выдвигает нижний ящик, затем протягивает мне небольшую стопку газетных вырезок.
– Посмотри сама.
Дрожащей рукой я беру их, а на глазах уже наворачиваются слезы. Он хранил мои статьи в ящике рядом со своей кроватью.
Первая слеза падает, когда я перелистываю, глядя на свою первую напечатанную статью. Это было ужасно. Воистину, написано просто ужасно, но она была у него, и ему было не все равно.
– Почему ты хранил их?
– Потому что ты их написала.
Мое сердце колотится, и когда я открываю рот, чтобы сказать ему, как много это для меня значит, вместо этого вырывается «я люблю тебя».
Он переворачивает меня на спину и нависает надо мной, взяв мое лицо в свои руки.
– Что ты сказала?
– Я сказала, что люблю тебя. Я любила тебя всю свою жизнь.
– Милая, ты не можешь представить, как сильно я тебя люблю.
И если раньше я думала, что ошеломлена, то теперь это ничто по сравнению с этим моментом. Он сказал, что любит меня. Я уверена, что эти волшебные водопады что-то сделали с нами.
– Ты любишь меня? – спрашиваю я, почти боясь, что он возьмет свои слова обратно.
– Как я могу не любить? Ты для меня все, Эйнсли. Ты красивая, умная, смешная, немного сумасшедшая, но от этого я люблю тебя еще больше. Ты вторглась в каждую часть моей жизни, но это потому, что ты живешь в моем сердце и душе. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
Я притягиваю его к себе и нежно целую. Но потом его слова проникают в душу, и мое сердце разрывается. Я знаю, что у меня есть всего несколько дней, чтобы убедить его, что мы можем хотя бы попытаться, потому что я не хочу его потерять.
***
Я проснулась с опухшими глазами и тяжестью в груди после того, как увидела сообщение от Леклана о том, что они с Роуз уехали на целый день.
Леклан: Доброе утро, милая. Ты спала, и я не хотел тебя будить. Роуз на весь день уехала к Бекки, пока я работаю. Я вернусь домой около шести, и Роуз хотела бы, чтобы мы поужинали сегодня.
Ужины. Я люблю ужины с ними. Они наполнены смехом и разговорами о том, что мы сделали за день. У меня осталось всего несколько.
Это отстой.
Мне нужно взять себя в руки, потому что, что бы ни случилось, я найду способ заставить все это работать. Я поговорю со своим боссом. Может быть, я смогу работать удаленно или найду другую работу. В любом случае, я так просто не сдамся.
Когда я уже собираюсь ответить Леклану, приходит письмо от мистера Криспена.
Эйнсли,
Какого черта ты все еще в Эмбер-Фоллс? Я прочитал первый черновик, у тебя полно заметок и информации, нет никакой необходимости оставаться там. Нам нужно, чтобы ты вернулась в офис к понедельнику.
Дыхание в легких сбивается, и я начинаю задыхаться. Нет. У меня были дни. Дни. Не один день. Я не хочу сейчас возвращаться в Нью-Йорк. Я хотела провести с ним всю следующую неделю. Я быстро отправляю ответ.
Мистер Криспен,
Хотя я понимаю, что вы считаете, будто у меня есть все необходимое, я решила направить историю в другое русло. Думаю, мне лучше остаться в Эмбер-Фоллс до заранее оговоренного времени, чтобы убедиться, что имеющейся у меня информации достаточно. Мистер Уэст и другие участники интервью живут в более отдаленном районе долины, и сотовая связь часто бывает ненадежной, к тому же они очень заняты. Будет лучше, если я останусь здесь, поскольку сроки сдачи публикации приближаются.
Всего наилучшего,
Эйнсли
Разумеется, ответ от него последовал незамедлительно и состоял из одного слова.
Нет.
Почему все должно сложиться именно так? Я поднимаюсь с кровати и звоню Кэролайн.
– Привет, я слышала, ты скоро вернешься, – говорит она, беря трубку.
– Нет.
– Нет? Но мистер К. сказал... – она на секунду замолкает. – О, ты что... увольняешься?
Я тяжело вздыхаю.
– Нет, я не могу позволить себе уволиться. У меня есть аренда и оплата за машину, и он не просил меня выйти за него замуж и переехать к нему, так что даже если я уйду, я буду бездомной и без денег. Поэтому, да, это не план.
– Тогда какой план?
– У меня его пока нет.
Она тихонько смеется.
– О, Эйнсли, ты влюбилась в него по уши, не так ли?
Я падаю обратно на кровать и стону.
– Я не помню времени, когда я не была в него влюблена.
– А он чувствует то же самое?
– Он сказал, что любит меня.
– И что?
Глупые слезы начинают наворачиваться.
– И он сказал, что не позволит мне отказаться от своей мечты.
– Мечты меняются, – говорит она, как всегда прагматичная. – Может быть, у вас обоих есть новая мечта. Знаешь, жизнь – это путешествие.
Я смеюсь над этим.
– Скорее чертовы американские горки или свободное падение. У меня все было хорошо до того, как мне пришлось взять у него интервью, понимаешь? Я научилась жить без него как без неотъемлемой части своей жизни, и хотя это было не очень хорошо, но и не ужасно.
Она фыркнула.
– Ну да...
– Теперь у меня нет даже этого.
Вместо этого я знаю, каково это – любить его и быть любимой.
Это отстой.
– Итак, завтра?
– Думаю... Думаю, у меня есть сегодняшний вечер, чтобы понять, сажусь ли я в машину и еду в Нью-Йорк или собираюсь перевернуть свою жизнь и жить на свои мизерные сбережения.
– Я с нетерпением жду возможности обнять тебя, пока ты будешь плакать, пока мы будем пить красное вино, или же я помогу тебе упаковать вещи.
Да, только не знаю, что из этого получится.
Глава двадцать восьмая
Леклан
– Думаю, мы должны подарить ей вот это, папочка, – Роуз указывает на букет, который держит в руках Жанель, городской флорист.
– Думаешь, Эйнсли понравится?
Она кивает.
– Или вот этот! Она любит розовый, – она идет в другой конец магазина.
– О, мне нравится и этот!
До сих пор не было ни одного букета, который бы не понравился Роуз.
– Нам придется сузить круг поиска, малышка.
Жанель кладет последний букет и встает рядом со мной, пока Роуз продолжает поиски.
– Я могу помочь ей выбрать один, если ты расскажешь мне немного о том, что ты ищешь.
– Цветы.
Она улыбается.
– Ты попал в точку, но я думаю, что цветы действительно связаны с поводом или человеком, который их получает. Выбор цветов – это целое искусство, и я, как оказалось, профессионал в этой области.
Я прочищаю горло.
– Хорошо, мне нужны цветы для девушки.
– Для Эйнсли?
– Да, она подруга, но не девушка или что-то в этом роде. Она пишет обо мне статью. По крайней мере, именно это привело ее сюда. Но она не просто журналистка, потому что мы выросли вместе, и, знаешь, у нас... сложные отношения.
