Слишком хорошо (ЛП) - Коринн Майклс

– Я никогда не стану причиной, по которой кто-то отказывается от того, чего хочет, – говорю я ей. – Я не могу быть таким человеком.

– А ты и не просишь. Ты же не призываешь меня отказаться от всего этого ради тебя?

– Нет.

– Именно так, – она наклоняется и целует меня. – Мне нужно ехать. Я вернусь, так что, если можешь, не влюбляйся в случайных журналисток, которые могут появиться.

Затем красавица садится в машину, машет рукой и уезжает, унося с собой мое сердце.

***

Прошло два дня, и запах ее шампуня уже исчезает с подушки. Все ее маленькие завязки для волос исчезли, и я скучаю по ним. Я скучаю по ней.

Мы разговаривали каждый вечер, она читала Роуз по видеосвязи, а я вешал трубку, чувствуя себя чертовски одиноким.

Сегодня у нее важная встреча, на которой она узнает, попала ли ее история в печать, и она обещала позвонить после этого.

Я слышу писк сообщения и смотрю вниз, но это не она.

Эверетт: Так ты отпустил ее?

Майлз: Что, по-твоему, он сделал?

Киллиан: И они удивляются, почему женщины считают нас тупыми.

Майлз: О, он точно тупой.

Я: Отвалите. Все вы. У нее есть жизнь, и она не здесь.

Эверетт: Сейчас есть такие новые штуки – самолеты. Они поднимаются в воздух, очень высоко, а потом приземляются в другом месте. Я слышал, они даже летают в Нью-Йорк.

Киллиан: Я летал на таком. Они очень быстрые и эффективные.

Эверетт: Точно! Можно отправиться в Бостон.

Я выдыхаю через нос, пытаясь вспомнить, почему мне нравятся мои друзья.

Я: А как же Роуз? Бросить ли ее? Заставить ее бросить чирлидинг, чтобы мы могли поехать в Нью-Йорк, и я мог быть с ней? Кто-нибудь из вас подумал о моей дочери?

Майлз: А ты ее спрашивал? Роуз – умный ребенок, который любит своего отца, и она любит Эйнсли. Я думаю, мы часто забываем, что у них тоже есть желания. Я не говорю, что нужно оставить все на ее усмотрение, но я уверен, что она тоже скучает по Эйнсли.

Я знаю, что скучает. Она без стеснения говорит, как хотела бы, чтобы Эйнсли была здесь, и как она ее любит.

Я: Все не так однозначно.

Киллиан: Ничто в жизни не бывает таким. Нелегко было воссоединиться с сыном, который ненавидит меня до глубины души, но я здесь и принимаю трудные решения.

Эверетт: Никто из нас не думает, что это легко, мы просто думаем, что это правильно.

Я: Совет услышан. Увидимся вечером на тренировке.

Я возвращаюсь к бумагам на своем столе и пытаюсь понять, почему город отклонил мой запрос на новое снаряжение. Я никогда не пойму этих отказов, и я также понимаю, почему предыдущий шеф сказал мне, что я пожалею о том, что оставил свой грузовик.

Это все политика, и хотя платят намного лучше, головной боли намного больше. Я скучаю по шуткам в бытовке, по вечерам, когда мы играли в карты.

Звонит телефон, и я, как чертов подросток, судорожно тянусь к нему через стол.

Хотя на экране высвечивается не то имя Маккинли.

– Привет, Кас.

– Что с тобой?

Так, вижу, он говорил со своей сестрой.

– Не уверен, что ты имеешь в виду.

– Не уверен, что я... Ты чертов идиот.

Я вздыхаю.

– Могу только представить, что ты слышал.

– Слышал? О чем? – удивление в его голосе застает меня врасплох. Может, он не разговаривал с Эйнсли?

– Ни о чем. Объясни мне, почему я идиот.

– Твой отец.

Я немного шокирован этим ответом, поскольку он ничуть не лучше, когда речь идет о родительских отношениях, но я клюну на эту удочку.

– А что насчет моего отца?

– Ты видел его. Ты видел сад и все еще злишься на него?

Одна из вещей в нашей дружбе с Каспианом, которую я всегда уважал – это способность осуждать друг друга за наше дерьмо. Сегодня я этим не восхищаюсь. Мне хочется дать ему по морде за это.

– А как дела у адмирала? Ты заходил к нему после того, как мы с Эйнсли уехали?

– Отвали. Мы говорим о тебе.

– Я бы предпочел, чтобы мы говорили о тебе, раз уж ты заговорил об этом.

– Не сомневаюсь. Как насчет того, чтобы поговорить о том, что ты порвал с моей сестрой? – предлагает он.

– Давай лучше сосредоточимся на моем отце.

Он фыркает.

– Ясно. Знаешь, я думаю, вместо этого мы поговорим об Эйнсли. Видишь ли, я всегда уважал тебя. Я думал, что у этого парня все в порядке. Ты бросил футбол ради Роуз. Ты купил этот дом, у тебя отличная работа, тебя повышают раз за разом. Ты жил с умом и всегда ставил Роуз на первое место. Так что мне интересно, когда, блядь, ты собираешься сделать что-то подобное для себя?

– Я делаю это.

– Правда? Потому что я поговорил с Эйнсли. Она рассказала мне о своем блестящем плане, которого, я на сто процентов уверен, ты не достоин.

– Я согласен. Я не достоин.

– Ну да, она идет своим путем, чтобы доказать свою любовь к тебе, как будто кто-то, у кого есть глаза, может это пропустить, и я думаю, что ты собираешься оттолкнуть ее. Ведь именно так ты всегда поступаешь, когда боишься, что кто-то может пострадать.

Если бы он был передо мной, его бы за это повалили на землю.

– Если бы ты был кем-то другим, кто сказал это...

– Да, но я не такой. Я не собираюсь лгать и говорить тебе какую-то ерунду, которую ты хочешь услышать. Это ты подтолкнул меня к поездке в Нэшвилл. Выкладываться, стараться, усердно работать, бороться за то, чего я хочу. Клянусь, все эти слова прозвучали из твоих уст.

Так и есть. Каспиан чертовски талантлив, и он может добиться успеха в музыке. Он просто никогда бы этого не сделал, если бы люди не подтолкнули его. Он жил под руководством адмирала, всегда делал то, что ему говорили, и никогда не выходил из коробки, в которой его заставляли сидеть. Когда мы поступили в колледж, он был чертовски несчастен.

Мне нравилась каждая чертова секунда, в то время как Кас просто хотел болтаться по барам с музыкантами.

– Это не одно и то же.

– Ни хрена подобного. На этот раз дело в тебе.

Я ворчу.

– Ты позвонил, чтобы на меня накричать?

– В основном.

– Ты закончил?

– Нет, ни капельки. Эйнсли и ты разберетесь со своим дерьмом. Я верю в то, что она исправит твою задницу, но... Я забыл об этом дерьме с твоим отцом, потому что понимаю. Отцы и сыновья – это сложно. Господь знает, что мои отношения с адмиралом ни к черту, но твоему отцу не все равно, чувак. Он пытался и хочет отношений, которые не направлены на то, чтобы сделать из тебя сына, которого он всегда хотел. Ты уже им являешься. Кроме того, он любил твою мать, и я знаю, что ты прошел через абсолютный ад, но что, если ты что-то упускаешь? Что, если ты не знаешь всей правды, Леклан? Что будет, если весь твой фундамент был построен на песке, а не на бетоне?

– Спасибо, доктор Фил, за ваш непрошеный совет. Я ценю то, что ты говоришь, но у меня есть целый прицеп проблем, связанных с моим отцом.

– Тогда пришло время разгрузить его, Леклан, потому что на тебе слишком много груза.

Этот ублюдок бросает трубку, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.

***

Я сижу в своем грузовике возле дома отца, не понимая, что, черт возьми, заставило меня взять ключи, позвонить Дилейни, чтобы она осталась с Роуз, и отправиться сюда. Беру свои слова обратно. Я знаю, что мной двигало – Каспиан. Однако после того, как я повесил трубку, я мысленно послал его к черту. Я думал о том, какое дерьмо он мне наговорил. Я не чертов ребенок. Я был там. Я видел, как она по спирали уходила из жизни. Потом я подумал о том, что, возможно, он прав. Что, если я не знаю всего? Что, если, делая все, что я делал всю свою гребаную взрослую жизнь, я что-то упускал, а теперь могу упустить все? Я все время думал о том, что Эйнсли была бы похожа на мою мать, если бы отказалась от всего ради меня. Что она будет несчастна, окажется там, где не хочет быть, и будет жалеть, что не выбрала другую жизнь. Единственный человек, который может ответить на все эти вопросы, сидит в гостиной и читает в своем кресле.