Но мои светлые надежды, конечно же, не оправдываются.
Глава 21
Дверь внезапно открывается, и в проёме появляется женщина в зелёном платье. Тёмные волосы заколоты в скромную причёску. Приятные в общем-то черты лица портит только взгляд — слишком колючий и пронзительный.
Пока мы друг друга молча рассматриваем, замечаю у неё на поясе связку ключей. Видно, это здешняя экономка. Она, наверно, тоже приходит к определенным выводам на мой счёт, потому что неодобрительно поджимает тонкие губы и уточняет пластмассовым голосом:
— Госпожа Мэнфилд?
— Она самая. А... вы?
— Я присматриваю за порядком. В том числе за своевременным прибытием гостей.
Хмурюсь. Это точно камень в мой огород.
Не дождавшись от меня смущённых извинений, женщина кивает с тяжелым вздохом:
— Лорд Ревальдис ждёт вас в столовой.
Она с неохотой отступает, позволяя мне пройти внутрь. И всё же, несмотря на недружелюбный приём, внутри меня расцветает надежда на нормальный, спокойный ужин. Уверена, суровая домоправительница не допустит ничего неприличного, даже со стороны своего хозяина.
Захожу внутрь и, с любопытством озираюсь.
Светлую комнату — кажется, гостиную — освещают золотые искорки, произвольно парящие над потолком. Шёлковая обивка кресел и дивана так и манит присесть, а мебель настолько изящная, что хочется каждый предмет подойти и осмотреть вблизи. Особенно охота потрогать руками серебряные подсвечники.
Я только однажды видела подобные — в музее, и мне почему-то очень хотелось их подержать в руках, но кто бы мне разрешил? Видимо, с тех пор у меня незакрытый гештальт.
На языке так и вертится: «Можно подержать подсвечник?» Вот только боюсь, в глазах экономки мой интерес к серебру будет выглядеть подозрительно. Она и без того наблюдает за мной с таким тщанием, будто я заядлая клептоманка.
— Лорд Ревальдис ждёт вас в столовой. До сих пор, — напоминает она с холодком, и я поспешно следую за ней.
В просторной и светлой столовой накрыт стол, во главе которого ужинает лорд. Одет он с иголочки. Белая рубашка из шёлка обтягивает широкие плечи. Пуговицы на ней отсвечивают алмазным блеском и, видимо, стоит эта элегантная простота немерено. Ещё один элемент роскоши — лорду прислуживает мужчина в тёмном камзоле, явно отлично вышколенный для подобной работы.
Стол сервирован по-королевски. Запахи волшебные, приборы из серебра, бокалы сверкают чистотой — здесь всё такое изысканное, что я никоим образом сюда не вписываюсь. Впервые за день я остро чувствую, что ошиблась, выбрав образ замарашки.
Хотя... разве не такого эффекта я добивалась? Это даже хорошо, что не вписываюсь. Выше нос, Лара! Всё идёт по плану.
При виде меня хозяин этого дома отрывается от еды и жестом указывает на стул рядом с собой.
— Ты всё же удостоила нас своим присутствием, Мэнфилд.
— Уверена, вы не сильно скучали, милорд.
— Откуда такая уверенность?
— Разве можно скучать, наслаждаясь роскошной едой?
— А разве нельзя? — удивляется он.
С минуту мы в изумлении таращимся друг на друга. Ответы срываются с моих губ, прежде чем успеваю подумать, и я себя мысленно одёргиваю. Этот мужчина на меня может нажаловаться в инспекцию. Мне бы поаккуратнее слова подбирать, а не ляпать первое, что в голову придёт!
— Судя по твоему виду, — произносит он, — ты прошла через серьёзные трудности, пока добиралась сюда.
— Вы почти угадали, — и собираюсь уже опуститься на стул, как сзади раздаётся резкий выкрик:
— Нет, нет, стойте!
Я замираю на миг, затем испуганно подскакиваю и, на ватных ногах развернувшись, вижу, как экономка подкладывает на мой стул несколько слоёв ткани, напоминающих вышитые полотенца. Смотрю, ошеломлённая, на это странное действо, и не понимаю, что происходит.
А вот хозяин этого дома, кажется, отлично понимает, потому что внезапно начинает закипать. В своих кулачищах сжимает приборы с такой силой, будто хочет их раздавить. На миг становится страшно, как будто я стою на краю обрыва и у меня из-под ног начинает уходить земля.
— Убери, — цедит лорд экономке сквозь зубы.
— Но, милорд! — с достоинством начинает та, выпрямившись, как гимнастка. — Я не могу позволить госпоже Мэнфилд испачкать вашу обивку из первского шёлка. Её и так с большим трудом доставили из…
— Убери, — почти рычит на неё лорд.
Женщина, поджав губы, поднимает со стула тряпки, которыми она пыталась «спасти» от меня свою мебель.
Меня захлёстывает обида. Нет, я конечно, далека сейчас от образа рафинированной чистюли, и Мойдодыр наверняка нашёл бы, к чему придраться, но как раз сзади у меня было идеально чистое платье, так что я при всём желании не смогла бы запачкать им стул.
Стоит вредной тётке, поджав губы, выбежать из зала, как лорд произносит:
— Прошу простить мою экономку. Она так долго находилась вдали от общества, что забыла о хороших манерах… Располагайся.
Я быстро моргаю в попытке осознать происходящее. Он слишком... добр. С чего бы это? Ищу невольно подвох. Усаживаясь на стул, растерянно бормочу:
— Не мне её винить. Я ведь одета не по случаю. Мне казалось, меня ждёт простой, деревенский стол. Я не знала, что вы так основательно подходите к приёму пищи.
— Теперь знаешь, — он вдруг хмурится. — И завтра подготовишься лучше.
— Завтра? — распахиваю удивлённо глаза. — Вы хотите сказать, что ждёте меня и завтра на ужин?
— Завтра, послезавтра, через три дня и так далее. Признаться, ты задолжала мне очень кстати. Я тоже отвык от общества. Особенно — от женского.
Он замолкает, выжидающе вглядываясь в моё лицо.
Слуга подкладывает мне еду в тарелку, а у меня после слов лорда кусок в горло не лезет. Задумчиво гоняю вилкой по тарелке кусочек мяса и пытаюсь понять, что всё-таки нужно от меня лорду.
Глава 22
Лорд покончил с едой и теперь, отодвинув от себя тарелку, он лишь поглядывает на меня с интересом да время от времени пригубляет бокал с рубиновой жидкостью.
Я тоже откладываю столовые приборы. Обсуждать острые вопросы и при этом есть деликатесы — для меня два несочетаемых процесса. Это — как конфету вместе с редькой сосать.
Спрашиваю прямо, без обиняков:
— Почему вы меня пригласили? У вас же есть деньги, титул. Женщины, наверное, сами к вам в очередь выстраиваются… ну, когда вы в городе бываете.
— Из всех вариантов я выбрал самый подходящий. Тебя, — он небрежно приподнимает бокал, откуда тут же отпивает, словно показывая мне пример. — Расслабься. Поешь. Неужели ты совсем не голодна? Или, может, еда недостаточно хороша для тебя?
А вот тут он надо мной откровенно насмехается, и я вскипаю.
— Голодна, — говорю резковато. — Но один мудрый человек сказал однажды, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И вот, знаете, у меня такое чувство, что вы мне сейчас предлагаете сыр, который заманит меня в мышеловку.
— Я бы не назвал мудрым того человека, — качает головой лорд. — Сыр бывает бесплатным, когда мать кормит ребёнка. Или когда друг протягивает еду в голодный день. Иногда сыр дают потому, что у кого-то его в избытке. Мир гораздо сложнее мышеловки, Мэнфилд, и любому мудрецу это известно.
Он совершенно серьёзен, а я едва удерживаюсь, чтобы не усмехнуться. Нет, он конечно оригинально житейскую мудрость выкрутил, вот только верится с трудом, что щедрость в духе «накормить голодного» — это про него.
— Вы хотите сказать, — недоверчиво щурюсь, — что пригласили меня на ужин, потому что у вас еды в избытке?
В серых глазах лорда вспыхивает непонятный огонёк. Наверно, не ожидал, что не он один умеет тут фразы выкручивать.
— Взаимовыгода, — бросает он. — Ты будешь полезной мне, а я —тебе.
— Чем, интересно, я смогу вам быть полезной?
