Книжная лавка фонарщика - Остин Софи

Джек пожал плечами:

— Да без разницы. Ты должен собой гордиться. Я вот тобой горжусь. И знаешь, кто будет гордиться еще?

Улыбка Уильяма стала болезненно натянутой.

— Только не говори, что дядя Гови. — Сказав это, он подошел к окну и открыл его. С улицы пахнуло чем-то сладким. Наверное, в кондитерской неподалеку варили сахар для цукатов.

— Само собой, дядя Гови. Поверить не могу, что ты до сих пор его не повидал.

— Ты знаешь почему. — Уильям снова перевел взгляд к окну. Вид из него был чудесный: прямо на кирпичную стену противоположного здания, построенного слишком близко. Ему захотелось высунуть из окна руку и попытаться дотянуться до стены, но он сдержался. — Если я вернусь, дядя Говард заставит меня раскладывать книги, а мне надо дописывать роман. У меня готово всего несколько глав, а издатели просто так мне деньги платить не будут.

— Так они уже платят, — сказал Джек, поднимая рубашку, которую Уилл бросил на пол, и вешая ее на спинку одинокого стула. — Они платят тебе на честном слове, ну и безумие! А если эта твоя книжка окажется дерьмом?

Уилл фыркнул:

— Ты так в меня веришь, Джек. Я это ценю.

— Ты только послушай! — Джек сел на стул, и тот настораживающе скрипнул. — По-твоему, не безумие, что они прочитали первые страницы и такие: «О да, у парня талант!» — и согласились авансом тебе заплатить, чтобы ты написал остальное? А ты что, просто пообещал им, что напишешь? Покивал, покивал им, мол: «Да, господа, конечно, замечательно, господа»? А потом взял и вернулся?

— Ты говоришь так, как будто это все просто, — сказал Уильям, не глядя на него. — Ты не знаешь, каково это — таскать свою работу от одной двери к другой, ждать изо дня в день в коридорах, снова и снова разговаривать с безликими клерками — и бесконечно слышать одни сплошные отказы, одну сплошную критику.

— Ох, ну ты же в конце концов пробился. — Лицо Джека осветила сияющая улыбка. — Не Господа ли слова, что опыт — это имя, которое мы даем ошибкам?

— Это слова Оскара Уайльда, — ответил Уильям. — Я просто хочу сказать, что это нелегко. К тому же роман мне все еще предстоит написать. Да, они видели несколько страниц, но мне же надо его завершить.

— И как с этим дела?

— Просто замечательно, — радостно произнес Уильям.

— Правда? — Густые брови Джека взметнулись вверх. — Я с твоего приезда не видел ни единого клочка бумаги на этом столе.

— Может, я их от тебя прячу, когда ты приходишь.

— А, точно. — В глазах Джека мелькнул озорной блеск. — То есть если я открою ящик, то найду там целую стопку новых страниц?

Джек положил пальцы на ручку, и Уильям вздохнул:

— Ладно! Ты прав. Со своего возвращения в Йорк я не делал абсолютно ничего.

— Так я и знал, — произнес Джек, довольный собой. — Я тут ради тебя головой рискую, а ты сидишь себе день и ночь в комнате — ох, какой тут запашок — и баклуши бьешь. А когда я здесь, спускаешься выпить, потому что знаешь, что счет я тебе выставлять не буду.

— Неправда, — возразил Уилл, изображая обиду. — Я хожу в бар, даже когда тебя нет.

— Ну что ж. Может, за все мои дружеские услуги теперь ты мне сегодня поможешь?

Настала очередь Уилла кривиться.

— Только не говори, что опять с тем пьяницей.

— Что? Нет, нет. — Джек закатил глаза. — Я наконец-то иду ужинать с мисс Кларк, и она сказала, что возьмет с собой компаньонку.

— Компаньонку? — Уильям поднял брови. — Вот это приличия.

— Она очень приличная, — сказал Джек с некоторой серьезностью в голосе. — И очень милая леди.

— Милая леди, которая сама пригласила тебя на ужин?

Джек сложил на груди руки:

— Все было не так.

— О нет, конечно, не так, — ответил Уильям. — Она начала предложение, а ты его закончил, так что технически это ты пригласил ее.

— Мы пригласили друг друга одновременно.

Уильям лукаво повел бровью, поддразнивая друга:

— Ну разумеется.

Джек шикнул, а затем, вставая и отряхивая штаны, сказал:

— Встретимся сегодня в четверть седьмого внизу. Помойся, а? И надень чего-нибудь посвежее.

Уильям подошел к умывальнику и стер с него пылинку.

— Уж я-то знаю, как вести себя с женщинами.

— Само собой, — сказал Джек, поворачиваясь. — Внизу в четверть седьмого!

— В четверть седьмого, — повторил Уилл, плеская себе в лицо воду, когда Джек закрыл дверь. Простояв в умывальнике уже несколько дней, она давно нагрелась до комнатной температуры, однако для шеи и подмышек была все еще прохладной, и по коже Уилла пробежали мурашки.

Вот, значит, и всё. Его время в «Черном лебеде» подошло к концу. Он втайне надеялся, что сможет прятаться в этой угловой комнатке куда дольше — не в последнюю очередь потому, что для него это было бесплатно. А теперь придется снимать другое жилье, и уже за деньги, которые нужно было где-то раздобыть. А значит…

Он вздохнул и посмотрел на себя в зеркало.

Видимо, пора навестить дядю Гови и ответить на все вопросы, которых он все это время старательно избегал.

Как только будет готов.

Глава 14

Мистер Мортон показал Эвелин, как большим ржавым ключом открыть тугой замок на двери магазина. Показал, как подпирать дверь огромным пресс-папье в хорошую погоду и возвращать язычок колокольчика на свое место в плохую.

— Я думала, что колокольчик сломался, — сказала Эвелин. — Так написано на вывеске.

— Так и есть, — улыбаясь, ответил мистер Мортон. — Если кто-то войдет, звона от него не жди, но звякнуть — звякнет.

— Почему вы его просто не замените? — спросила она. — И фонари над вывеской тоже разбиты.

— Я все заменю, — сказал он. — Со временем.

Затем они принялись подметать пол — точнее, принялась Эвелин, а мистер Мортон в это время давал ей ленивые указания из-за утренней газеты, периодически пересказывая ее содержание.

— Вы слышали, что заключенные Йорка жалуются на качество воздуха? Слишком задымленный, говорят. Как современно.

Только убедившись, что Эвелин усвоила, как подготовить магазин к открытию, он наконец перешел к книгам и стал водить ее от секции к секции. В магазине можно было найти абсолютно все: от астрологии до истории, от зоологии до спиритуализма. Был даже угол, целиком посвященный лекарственным свойствам растений, и целая стена, уставленная религиозными трудами. Единственным, у чего не было собственного места, была художественная литература. Она была раскидана по разделам, наиболее близким по тематике: так Эвелин обнаружила «Книгу джунглей» среди книг о путешествиях.

— Вам ведь так приходится, наверное, читать абсолютно все книги, чтобы понимать, где какую из них расположить?

— Я и стараюсь читать как можно больше, — сказал мистер Мортон, кивая. — Немало книг я по-прежнему переплетаю сам, а на это нужно время, так что, пока я сшиваю кожу, передо мной всегда лежит раскрытая книга. Пусть это зачастую и значит, что я не дочитаю ее до конца.

Эвелин сдвинула брови:

— Неужели это не сводит вас с ума? Не узнать, чем заканчивается книга.

— А мне даже нравится это незнание, — произнес он с легкой улыбкой. — В таких случаях я могу сам додумать счастливую концовку.

— Даже если на самом деле книга заканчивается плохо?

— Особенно когда книга заканчивается плохо. — Он достал с полки рядом с собой случайную книгу — «Войну миров» Герберта Уэллса, которая, как заметила Эвелин, пряталась в секции военной истории. — Так, что вам нужно знать следующим делом — цена написана не на всех книгах. — Он открыл твердую обложку, и та скрипнула. — Вот, видите? Пусто.

— Тогда как мне узнать, сколько книга стоит?

— Спросить у меня.

— А если вас не будет?

Мистер Мортон поморщил нос:

— Дайте-ка подумать — значит, если это три тома в твердом переплете, начинайте торговаться с трех фунтов шести шиллингов. Если это сокращенный вариант, то цена ниже обычной, можно даже назвать шесть шиллингов, но лучше начинать с девяти. А за бульварный роман я беру два шиллинга, не меньше.