Книжная лавка фонарщика - Остин Софи

Эвелин кивнула, пытаясь уложить все это в памяти. Три фунта, девять шиллингов, два шиллинга.

— Запомню, — сказала она с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.

— А если книга редкая, начинайте с более высокой цены.

— А как я пойму, что она редкая?

— Потому что редкие книги я храню в витрине или же здесь, — сказал он, подводя ее к массивному стеллажу у письменного стола.

На его полках стояло, наверное, томов двадцать — книги всех сортов, все в красивейших переплетах. Они напомнили ей библиотеку прадедушки в Риккалл-холле — комнату, от пола до потолка уставленную книгами, каждая в позолоченном переплете. Теперь, надо полагать, все они распроданы. На своем месте, вероятно, этих книг больше нет.

— И последнее, — сказал он. — Есть два правила, которые вы должны пообещать соблюдать, если хотите здесь работать. Это простые правила, и если вы будете им следовать, то мы отлично с вами поладим.

— Конечно, — ответила Эвелин.

— Правило первое: всегда приносите мне почту в тот самый момент, когда она поступит. В тот самый момент. Даже если я наверху. Даже если я еще сплю — ради почты вы можете меня разбудить. А если я отошел, сообщайте мне, как только вернусь. Хотя отлучаюсь я крайне редко. Свой день я планирую вокруг почты.

Эвелин сочла это некоторой причудой, но не подала виду и только кивнула:

— Поняла.

— И второе правило, очень важное. — Он наклонился ближе. — Никогда не оставляйте магазин без присмотра. Если уходите, обязательно запирайте дверь. Потому что это… — Он раскинул руки. — Это не просто работа всей моей жизни, это работа жизни моего отца, а до него — деда. Это все, что у меня есть, и для меня это бесконечно ценно. И теперь я вверяю эту ценность вашей заботе.

— Всегда приносить вам почту, никогда не оставлять магазин без присмотра, — повторила она, загибая пальцы. — Я все поняла, мистер Мортон.

— Очень хорошо, — сказал он. — А теперь можете приступать к протиранию пыли. Могу я попросить вас начать с раздела философии, что в мезонине? Туда никто не поднимался уже, наверное, несколько лет.

Под конец дня у нее болела спина, затекли ноги, а в горле першило от всей той пыли, которой она надышалась за день. Она не продала ни единой книги: когда в четверть четвертого в магазин наконец зашла покупательница, она растерялась, не зная, ходить ли за ней по пятам или оставить в покое. В итоге она сделала нечто среднее: выкрикнула приветствие через весь магазин, и женщина, подпрыгнув от голоса Эвелин так, словно ее ударило током, тут же положила книгу туда, откуда взяла.

В шесть часов мистер Мортон перевернул табличку стороной со словом «Закрыто», заставив колокольчик звякнуть о дверь.

— Думаю, скоро вы тут освоитесь. — Он протянул ей ключ. — Подготовьте все к девяти, как я вам показывал, и открывайтесь. Сам я спущусь в десять. Если что-то срочно понадобится, я буду наверху. — Он указал на незаметную дверь в мезонине. Эвелин пробовала открыть ее, когда вытирала пыль, но было заперто. Теперь она узнала почему. — Лучше просто кричите. Как я сказал, не надо оставлять магазин без присмотра.

— Разумеется, мистер Мортон, — ответила она. — Буду помнить.

Он протянул ей шершавую ладонь:

— Вы хорошо поработали сегодня, мисс Ситон. Просто отлично.

Глава 15

Когда Эвелин вышла из магазина, она настолько не воспринимала ничего вокруг себя от усталости, что даже не заметила, как кто-то позвал ее по имени. Все ее чувства были сосредоточены на том, как сильно болит у нее все тело, как упрямо на глаза опускаются веки, но больше всего — на том, какая ее переполняет гордость. Пусть достижение ее не было так велико, как, например, попасть в ряды первых женщин-врачей, для нее оно ощущалось как грандиозное. Сегодня она сделала шаг вперед. Сегодня она поработала — и к тому же хорошо поработала.

— Эвелин!

Она обернулась и увидела Наоми. Та была с ног до головы одета в прекраснейшего пастельного оттенка розовый, а волосы спускались на плечи блестящими локонами.

— Наоми! — с улыбкой отозвалась Эвелин, подходя к ней. — Что ты здесь делаешь?

— Могу задать тебе тот же вопрос. — Наоми разгладила юбку и со вздохом огромного облегчения сказала: — Словно ангелы услышали мои молитвы!

Эвелин на мгновение растерялась:

— Ты молилась о том, чтобы мистер Мортон взял меня на работу?

— Что? Нет… — Читавшаяся в ее лице напряженность ушла. — Мистер Мортон взял тебя на работу?

— Да, — ответила Эвелин, чувствуя, как в ее груди расцветает гордость. — Пять дней в неделю.

— Вот так сюрприз. — Наоми присвистнула. — Мне он всегда казался скрягой, но мистер Кей отзывается о нем тепло, так что, может, рано я сделала выводы. Как говорит моя мама, меньше предполагай, больше узнавай.

Легко улыбнувшись, Эвелин спросила:

— Как, кстати, дела у мистера Кея, осмелюсь поинтересоваться?

— Ох, в том-то и дело, — вздохнула Наоми. — Сегодня мы наконец с ним вместе идем ужинать. Он меня позвал — или, скорее, я его. В общем, правильнее, наверное, сказать, что мы позвали друг друга. Я, стало быть, начала приглашать его на чай — просто на чашечку чая, — а он подумал, что я имею в виду ужин, и взял да и пригласил меня в «Синий колокольчик»…

— Это же замечательно! — воскликнула Эвелин.

Наоми кивнула:

— Только вот он снова меня неправильно понял. Видишь ли, он был весь такой вежливый, говорил фразы вроде «Не буду ли я так добра соизволить рассмотреть возможность составить ему компанию за ужином» и все в таком духе, так что я пошутила, мол, раз он такой джентльмен, то мне нужна компаньонка. Я просто сделала ему комплимент! Я думала, он поймет, что я просто обратила внимание на его вежливость. Я пыталась его подбодрить. — Наоми начинала нервничать и зашагала туда-сюда у Эвелин перед носом.

— Правильно сделала, — согласилась Эвелин.

— Только он, очевидно, решил, что я говорю буквально. Он привел компаньона! Они сидят сейчас в «Синем колокольчике», и если я заявлюсь одна, то это будет некрасиво и неловко. А что еще хуже, по сравнению с ним я буду выглядеть неприлично! — сказала Наоми с нервным смехом. — Мама повторяла мне: «Номи, Господь воздаст тем, кто говорит просто и много молится», и я с ней согласна, но я взяла и захотела перед ним покрасоваться, показать ему, какая я остроумная, и вот полюбуйтесь. Запуталась в своей же паутине!

Эвелин положила руки на плечи Наоми, стараясь ее успокоить.

— Значит, я пойду с тобой, — сказала она. Ее мать все равно думала, что она помогает леди Вайолет, так что не так уж и далеко она зайдет, если добавит к этому ужин. — И мистер Кей никогда не узнает, что говорила ты несерьезно. У тебя случится долгожданный ужин с ним, и ты не будешь чувствовать себя некрасиво, неловко или неприлично. Я даже попытаюсь как могу развлечь того друга, которого он привел.

Наоми закрыла глаза.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Спасибо, спасибо, спасибо.

— Ерунда, — ответила Эвелин, беря Наоми под руку. — Ты увидела на тротуаре потерявшуюся девушку и отвела ее домой. Меньшее, что я могу сделать в ответ, — сопроводить тебя на ужин. Надеюсь только, что я одета для него не слишком мрачно.

Наоми заразительно засмеялась:

— Шутишь, что ли? Ты выглядишь так, что хоть сейчас в оперу идти.

Эвелин опустила взгляд на свою весьма незамысловатую юбку и изящные кружевные манжеты блузки. Но это же был самый простой ее наряд, самая скучная шляпка.

— По правде говоря, думаю, мы с тобой обе немного перестарались с нарядами, — заметила Наоми. — Но у нас есть повод отметить: тебя взяли на работу! В конце концов, если помнить только плохое и забывать о хорошем, то будет казаться, что в жизни есть только черные полосы.