Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера

А мне осталось лишь висеть над обрывом. Я переминалась с ноги на ногу, топчась по упругому древесному корню, и очень быстро уставала. Чёрт, только этого не хватало. Стащив с себя платок, уже стала оглядываться, прикидывая, нет ли чего-нибудь, за что можно привязаться. Но не видела подходящего выступа.

— Девочки! — задыхающимся голосом окликнул Перий. — Девочки! Таята, Шеника! Девочки!!!

— Тут они, — прохрипела я. — Мы с трудом держимся. Можно вылезать?

— Где? — Сверху зашуршало.

— Да под мостом.

— Ох… Сейчас, подожди, подержись немного, верёвку попробую кинуть.

На удивление верёвка появилась скоро, но подхватить кончик я смогла только с третьего раза. Руки уже не очень слушались, однако Перий был беспримерно терпелив.

— Держишь? — выдохнула я, перехватывая конец верёвки так, чтоб самой-то не сверзиться.

— Держу, — глухо ответил мужчина. — Давай.

— Я сначала Таяту отправлю. Потом Шенику. Таята, давай я тебя обвяжу за пояс… Осторожнее. Не шевелись, я сама сделаю.

— Может, ты первая? — виновато пискнула девушка.

— Нет. Я пока держусь, а ты вот-вот сорвёшься.

— Но, может, Шенику…

— Шеника уверенно лежит. Её отправлю второй. Давай, Таята, попробуй мимо меня пролезть и меня не столкнуть.

— Нет уж, дай-ка я тебя придержу, хотя бы и этим шарфом, иначе и с места не решусь сдвинуться! — заупрямилась она. Должно быть, чувство вины взыграло не на шутку.

Я спорить не стала и, уповая на то, что в случае чего Перий сможет удержать нас обеих, пропустила шарфик подмышками и вручила оба конца Таяте. Та обмотала их вокруг запястий и начала осторожно перебираться через меня. К счастью, обошлось без инцидентов, даже платок она мне вернула легко, хоть руки и стискивало напряжение, и вниз соскользнула уже у самой арки, тихонько взвизгнув. Но Перий подхватил её и быстро вытянул наверх. Потом вернул мне кончик верёвки.

— Малыш, — пробормотала я, подбираясь ближе к Шенике. — Давай, надо выбираться отсюда.

— Ага, — выдохнула девочка, подставляясь моим рукам.

— Всё хорошо, не надо бояться. — Для её удобства я сперва намотала на неё свой шарф и только потом обвязала шнуром поверх. — Давай, выползай осторожно.

— Ага. — Но почти не шевелилась.

Пришлось вытягивать её из ниши самостоятельно.

— Перий, теперь Шеника!

— Готов. Можешь её просто отпустить, вытащу.

— Хорошо. — Я дала девочке соскользнуть с края и вцепилась в камень, пережидая момент слабости и изнеможения. — Ох… Нет, мне верёвку не надо, я сама вылезу.

— Не дури, — прозвучало в ответ. — Ну-ка лови давай.

— Агата! — прозвучал напряжённый голос Ардиса. — Давай лучше я к тебе проберусь.

— Не надо! Я сама. Я сейчас…

— Агата! Зад шишижий! Иоато! Хиреам!

— Сами справимся! — одёрнул его Перий.

— Я справлюсь, — пробормотала и, перехватив руками, подползла ближе к арке.

А ещё через пару мгновений меня подхватили крепкие руки Ардиса. Нас обоих с ним вытянул Перий — оказывается, он протянул брату верёвку подмышками и держал его чуть ли не ногами, так и позволил ему дотянуться до меня. А дальше они действовали столь слаженно, словно тренировались не один раз — меня выдернули с обрыва, уложили на травке, рядом с плачущей Таятой и обмякшей Шеникой, после чего притащили флягу и настояли, чтоб каждая из нас попила. После чего Перий занялся истерикой девушки, а Ардис принялся разминать мои ладони.

— Лучше бы Шенику устроить получше. — Я попыталась выдернуть пальцы, но вяло — массаж оказался приятным и очень своевременным.

— Сейчас подойдёт Иоато и даст ей настойку, — ответил мужчина. — Всё будет хорошо.

— Кто напал-то? Действительно же кто-то напал?

— Напал. Хиреам и Азибул сейчас разбираются… Полегче?

— Да… Спасибо.

— Ты просто молодец — и среагировала отлично, и действовала выше всяких похвал. Как только сообразила! Удивлён. — Я пожала плечами. — На родине приходилось трудно, да?

— Ну-у… Разве что в детстве. А так — обычная жизнь.

— Тогда тем более удивительно. Уважаю. — Он поднял меня на руки. Я трепыхнулась было, но мужчина держал крепко. — Давай всё-таки отнесу. Теперь страшно даже взгляд отводить, а лучше вовсе с рук не спускать.

— Я ж не кроха, чтоб таскать меня на ручках, — проворчала, но позволила отнести себя туда, где мужчины сбросили вещи и кто-то уже расстелил попону. На неё меня и опустили, скоро рядом оказалась Таята, начавшая потихоньку успокаиваться, и безжизненная Шеника. Я не выдержала, потянулась к ней, взяла на руки, и девочка прижалась ко мне, как могла бы, наверное, к маме.

Скоро рядом присел на корточки Иоато, осмотрел малышку, накапал ей в рот что-то из синего длинногорлого флакончика. Предложил и мне, но я категорически отказалась. Да и к чему мне зелья — я и так отлично себя чувствовала. Нервы можно оставить на потом, это мы умеем… Покачивая на руках моментально уснувшую девочку, разглядывала её бледное личико и поражалась тому, насколько всё-таки её меняет недетский взгляд. Вот сейчас она выглядела как шести- или семилетняя малышка, самая обычная, разве что осунувшаяся: так и хотелось приголубить, позаботиться, защитить от всего на свете.

— Прости, — шепнула сидящая рядом Таята. Она вполне успокоилась и теперь осторожно промокала глаза влажным платком.

— За что⁈

— Да вот… Устроила тут вой и визги, создала кучу проблем. Мне очень стыдно.

— О чём ты говоришь⁈ Ты даже в полной растерянности и страхе всё равно думала о моей безопасности! Это было очень мило. Тебе спасибо.

— Ты ведь меня спасала, как можно было иначе. — Девушка чуть подуспокоилась, опустила платок, вытащила из поясной сумочки подвеску с крохотным зеркальцем и стала внимательно разглядывать глаза. Видимо, проверяла макияж. Да, так и есть: вот вынула карандаш, скрутила резной колпачок, стала подправлять подводку. — Кошмар какой-то, что им было нужно-то?

— Мужчины выяснят. — Я гладила Шенику по крупным влажным кудряшкам. — Бедная девочка.

— Да, она сильно испугалась. Неудивительно. В прошлой жизни она попала в руки работорговцев, и это очень плохо закончилось.

— Э-э… В прошлой жизни?

— Ну да. Тогда, в момент смерти, её собственного дара и кое-какой приобретённой силы как раз хватило на то, чтоб переродиться сразу и с полной памятью о прошлой жизни. Она рассказывала, что самым странным был период до родов и сразу после них. А потом стало легче.

— И она сразу помнила всю свою прежнюю жизнь?

— Ну да. И навыки все сохранила, все знания. Понятно, те, которыми могла пользоваться в новом своём теле. Например, в прошлом она владела искусством эвтидской вышивки, но по-прежнему пальчики не вполне её слушаются. Говорит, надо будет попрактиковаться.

— Ну, это-то понятно. Практика есть практика… А ничего, что ты мне рассказываешь о её прошлом? Может, девочка бы и не хотела делиться таким со мной, мы всё же недавно знакомы.

— Шеника не скрывает свои тайны от близких, а после того как ты приложила все силы, чтоб спасти её, и к тому же стала невестой Ардиса, ты для неё уж точно не чужая. Да и ничего особо значимого я не сказала. — Таята тоже потянулась, осторожно прикоснулась к светлым волосам девочки. — Обо всём остальном она, если захочет, расскажет сама… Давай её мне, пройдись. Я уже в порядке.

Глава о том, как сурова жизнь наемников (4)

Взгляд Агаты

Со всеми предосторожностями переложила малышку Таяте на руки — та и веками не дрогнула, спала просто как убитая — и поднялась размять ноги. Действительно успела затечь, привычки сидеть на земле или полу у меня не было. Топчась на месте, обдумывала то, что услышала, и пыталась представить себе, каково это — быть в сознании во внутриутробном состоянии. И как такое вообще возможно? Нервная система плода, по идее, на подобные чудеса не способна, но что я знаю о местной магии?

Впрочем, даже магия, какая бы она ни была, не особо-то, наверное, способна влиять на биологию и физику. А по законам биологии нейронные связи у младенца, если верно помню, формируются только в последние два месяца перед родами. Ну да… Но даже и в этом случае: целых два месяца, обладая сознанием, сидеть в пузе у матери и мочь только ногами-руками дрыгать — такое себе. Как она только с глузду не съехала — вопрос. А потом ещё пройти через роды! У-у-у…