Я еду за подарком. За подарком для экономки.
Мне было смешно от самого себя.
Еще раз.
Полночь.
Я еду за подарком для экономки.
И это при условии, что я никогда в жизни не выбирал женщине подарок. У меня для этого всегда были слуги. Они снимали с меня эту обязанность, а я лишь подписывал документы и дарил.
Нужно что-то, связанное с лошадьми! Других зацепок у меня пока нет.
Внезапно карета остановилась. Я вышел и оказался возле магазина «Лучшая сбруя».
Уздечки, упряжи, седла. С инкрустациями и без.
Я посмотрел на витрину.
Видимо, в постели остались вещи, которые я не пробовал.
Я в замешательстве.
Зачем ей сбруя, если у нее нет лошади?
Может, подарить ей лошадь?
И куда она ее денет?
В комнату поставит?
Тогда лучше сразу карету! И не одну лошадь, а несколько. Их можно будет определить на конюшню и…
Я вспомнил, как женщины радовались подаркам. Как шептали: «Я теперь его никогда не сниму. Пусть он каждый день напоминает о тебе!».
Я не знаю, как карета должна каждый день напоминать обо мне.
Ладно. Пойдем по проторенной дороге.
— В ювелирный! — приказал я, садясь в карету.
В первом ювелирном не было никаких украшений, связанных с лошадьми. Мы поехали во второй. Там тоже.
— Где эти проклятые лошади? — думал я, вспоминая карту города. — Что может быть связано с лошадьми?
Я потребовал остановить возле магазина подарков.
— Кони есть? — спросил я, глядя на вазы, сервизы и прочую дребедень.
— Да! Есть! — обрадовался продавец. — Одну минутку! Идемте со мной!
Он привел меня к картине. В половину стены. Это была батальная сцена, на которой смешались в кучу и кони, и люди, и пыль, и знамена.
Насчет картины я подумаю.
— Где-то еще кони есть? — спросил я, осматривая веера, подушечки и зонтики.
— Не уверен, господин генерал, — произнес продавец.
Так, ищем дальше.
Мы проехали мимо магазина детских игрушек, как вдруг я дернулся.
— Остановись!
Я вышел из кареты, понимая, что это — мой последний шанс.
— Не подведите, — проворчал я, открывая дверь.
— Лошади есть? — спросил я, видя, как продавец едва ли не выронил коробки, увидев меня на пороге.
— Есть, — выдохнул он, тут же бросая коробки и спеша ко мне. — Вот… Смотрите… Вот эти сами катят карету…
Я смотрел на игрушечных лошадей, понимая, что это не то.
— Еще, — произнес я.
— У вас мальчик? — спросил продавец. — Могу посоветовать набор солдатиков. Из кости! Ручная работа!
Он показал на коробку.
— Нет, у меня девочка, — произнес я, глядя на солдатиков.
— Ну тогда вам нужна кукла!
Продавец бросился в сторону огромного шкафа, в котором стояли, сидели куклы в роскошных нарядах.
— Нет, — устало протянул я. — Мне нужна лошадь.
— Так, сейчас подумаем, где взять лошадь… Лошадь для девочки…
Он заметался между шкафами и коробками.
— А сколько лет девочке? — поинтересовался продавец, копаясь в игрушках.
— Примерно двадцать пять — двадцать семь. Может, постарше, — ответил я, а продавец внимательно посмотрел на меня.
— Я просто хотел предложить вам вот это, — произнес он, доставая маленькую игрушечную лошадку. Розовую.
Он поставил ее на стол, и та стала скакать, как настоящая, рассыпая искорки магии.
— Беру, — выдохнул я. — Сколько?
— Эм… Двадцать лорноров, — вздохнул продавец.
Я смотрел на лошадку, которая скакала по столу, словно живая.
— Вот, — произнес я, расплачиваясь.
— Вам завернуть или… Если завернуть, то придется подождать! Сейчас моя жена придет. Она умеет красиво делать банты. Поверьте, ее бант еще никто не смог повторить! У нее получаются лучшие банты во всем королевстве! — с гордостью начал продавец, а я махнул рукой.
Двадцать лорноров.
Единственная приличная лошадка во всей столице стоила двадцать лорноров.
— Она там еще поет иногда, — заметил продавец.
— Неважно, — произнес я, неся лошадку в карету.
Сам выбрал? Сам. Лошадка? Лошадка!
Смущало только то, что она дешевая.
Двадцать лорноров.
Смешно. Жалко. Унизительно.
Я не привык дарить такие дешевые подарки женщинам.
Для меня подарки начинались от тысячи лорноров.
— Домой! — приказал я кучеру.
Уже в дороге я осознал, что совершил глупость. Женщина, которая не приняла браслет за три тысячи, должна обрадоваться дешевой игрушке?
Ой, дурак я…
Мне захотелось открыть окно и просто выбросить лошадку в метель. Но потом я передумал. Ладно. Пусть валяется.
Завтра я куплю приличный подарок.
Глава 41
Я проснулась с криком — не громким, но таким, что сердце выскочило в горло и застряло там, как пробка в бутылке ужаса.
Газета.
Портрет.
«Разыскивается детоубийца».
Я рванула одеяло в сторону, будто оно мешало дышать, и вскочила с кровати, едва не споткнувшись о край. Раннее утро ещё держало дом в своих ледяных объятиях, но у меня не было времени на тишину — только паника.
Скорее. Быстрее. Пока он не увидел. Пока не прочитал. Пока не решил, что это правда.
Я наспех накинула платье, даже не пытаясь застегнуть все пуговицы ворота. Волосы — в беспорядке, но мне было не до прически. Я пригладила их пальцами, стараясь спрятать больное ухо под прядью, и сунула руку в карман — гвоздь на месте. Холодный, верный, готовый стать моей последней клятвой.
Я вылетела из комнаты и почти врезалась в мистера Герберна, который как раз поднимался по лестнице с моим завтраком.
— Господин генерал ещё спит? — выдохнула я, цепляясь за его рукав. — Газета… Вы… Вы её…
Дворецкий остановился. Посмотрел мне в глаза — внимательно, спокойно, почти отечески.
— Всё в порядке, — кивнул он. — Газеты перехвачены. Я даже успел сжечь их в камине. Ни одна не попала в руки хозяина.
Я выдохнула так глубоко, что, кажется, сдулась.
Но тут же в голове вспыхнула мысль.
Отец генерала. Он же мог… рассказать? Или нет? Или он сам всё проверит? Я не знала, поверили мне вчера или нет. Правда — не в газетах. Правда — в его глазах. И если он решит, что я лгунья… Мне не спастись.
Мистер Герберн протянул мне аккуратно сложенные чеки.
— Вот. Чеки за вчера. Я предупредил слуг, чтобы они внимательно следили за ценниками. И не кричали на каждом углу, что они работают на семью Моравиа.
Я кивнула, быстро пробежав глазами по цифрам. Всё верно. Без лишнего. Без обмана. Я отдала честь не только деньгам генерала — я отдала честь себе.
— Мне нужно зайти в кабинет, — сказала я, поднимая голову. — Внести расходы в книгу.
— Генерал уже там, — предупредил дворецкий. — Он… не в духе.
— Это может быть связано с газетой? - прошептала я, испуганно глядя на дворецкого.
— О, нет. Я вас уверяю. Все газеты перехвачены и уничтожены, - кивнул мистер Герберн. - Тем более, что генерал не из тех, кто любит читать газеты по утрам. Я уверен, что он даже не заметит их отсутствие.
Я сжала чеки в кулаке.
— Еще раз спасибо. Я схожу и возьму книгу. Надеюсь, его гнев меня не коснется, - выдохнула я, сжав в руке гвоздь.
Дверь кабинета скрипнула, и я шагнула внутрь, стараясь держаться как можно тише. Он стоял у окна, спиной ко мне, в том самом алом мундире, что всегда сводит меня с ума — потому что в нём он не просто мужчина. Он — буря. Пламя. Дракон без цепи.
— Доброе утро, господин генерал, — сказала я, направляясь к шкафу с книгами.
Он не ответил.
И это был дурной знак.
Я обернулась — и замерла.
Эллинер смотрел на меня. Не с насмешкой. Не с желанием. В его глазах была злость.
“Он узнал! Отец ему все рассказал!”.
Это было первой мыслью.
— Это тебе, — резко произнёс он, протягивая огромный кулак.
