Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Я наклонился с глубоким поклоном, постоянно транслируя цветку, что не хочу ему навредить. Духовное растение явно не возражало против моих дальнейших действий, ему, похоже, даже было любопытно.

Но стоило лезвию ножа приблизиться к стеблю, как произошло нечто странное. Энергия, до этого мягко кружащаяся вокруг цветка, резко изменилась. Она не стала враждебной — нет, но словно отстранилась, создав между мной и растением невидимый барьер. Лезвие застыло в воздухе, будто упёрлось в непроницаемую стену. Я надавил сильнее, но нож в моей ладони не сдвинулся ни на миллиметр. Энергетическое поле растения защищало его, не позволяя приблизиться грубому металлу.

А самому цветку, как мне показалось, было даже весело. Он словно развлекался.

Я вложил в давление на рукоять всю силу голема и добился лишь того, что нож сломался. Лезвие просто лопнуло, едва не выбив особенно острым осколком мне левый глаз. Хорошо, что успел дёрнуть головой и отделался лишь неглубокой царапиной на скуле.

Убрав остатки ножа обратно в сумку, в задумчивости сел прямо на один из корней гигантского кедра. Затем протянул вперёд ладонь — в этот раз никакого барьера. Энергия цветка снова мягко омывала мои пальцы.

Значит, растению не нравилось, что к нему тянется железо? Я попытался транслировать этот образ, но то ли цветок меня не понял, то ли по какой-то иной причине — ответа я так и не получил.

Ладно, нельзя железом и сталью — сорву листок голыми руками!

Предупреждение от цветка волной лёгкого испуга пришло с запозданием всего на миг. Стоило моим пальцам коснуться листика, как тот мгновенно повернулся, и его серебристая кромка едва не отсекла их. Боль пронзила руку, оставив глубокие раны на указательном и большом пальце, до самой кости.

Нет, это не была осознанная атака — лишь древний инстинкт самозащиты, на который даже протосознание цветка не могло повлиять. Но всё же урок оказался жёстким. Если тебе «шепчут», что опасно, не стоит совать руки, какой бы сильной ни была жажда обладания тем, что тебе нужно.

Следуя безмолвной подсказке цветка, я поднёс израненные пальцы к бутону. Раны затянулись прямо на глазах, и через пять секунд от них не осталось и следа, даже шрама.

Присев в паре метров от цветка, закрыл глаза и раскрыл сознание насколько мог. Жаль, что в прошлой жизни я не практиковал йогу и прочие духовные дисциплины — сейчас они пригодились бы как никогда. Но как ни старался, наладить настоящий диалог с растением не удалось. Единственное новое чувство — смутный зов, желание цветка, чтобы я совершил нечто. Но что именно? Я убил на попытку понять это два часа, и всё напрасно.

В конце концов, я поднялся, тяжело, будто на мои плечи легли мешки с цементом, и сделал назад два шага.

Мне был нужен этот листок. Я почти чувствовал, как он мог бы завершить моё слияние с телом Бин Жоу, как каждая трещина и шрам внутри моей души затянулись бы под его сиянием. Решение было совсем рядом, вытянутая рука — и всё. Но я не мог забрать его.

Злость накатила внезапно, разгораясь из глубины, как пожар. Захотелось поднять гуаньдао, разрубить сияющий бутон и вырвать себе то, что мне нужно. Ведь моя жизнь важнее, чем жизнь какого-то растения, пусть даже столь древнего! Разве не так?

И кто знает, если бы я, и правда, чувствовал в себе силы убить цветок, то удержался бы или всё же переступил через собственные принципы? У меня нет ответа. Хотелось бы думать, что я не настолько откровенная сволочь, чтобы загубить чудо, которое росло многие века и так близко подошло к обретению настоящего разума.

Но, если признаться самому себе, я отступил лишь потому, что знал: моя атака не пробьёт защитное поле цветка. И кто знает, какой удар это духовное растение нанесло бы в ответ на столь явную агрессию.

Прочь от цветка.

Прочь от соблазна.

Прочь от себя самого, каким я мог стать, если бы решился ударить.

Глава 9

Удаляясь от цветка, я пребывал в странном, тягостном расположении духа. До встречи с духовным растением, пока не подошёл к нему вплотную и не погрузился в его густую ауру, я полагал, что моё слабое взаимодействие с новым телом — всего лишь вопрос привычки. Казалось, что всему виной разница в габаритах: Бин Жоу был значительно крупнее и тяжелее моего прежнего земного тела. Разумеется, это тоже имело значение. Но за этой проблемой, как оказалось, скрывалось нечто более серьёзное — трещина в самой основе, изъян в тонкой синхронизации моей души и тела голема. И этот изъян нельзя было залатать усилием воли или временем.

И с этим следовало что-то делать! Иначе каждый мой шаг по пути Возвышения грозил обернуться падением. Я ощутил, что листок волшебного цветка способен устранить эту «ошибку», словно сам мир предложил мне спасение. Но к моему горькому разочарованию, ни сорвать, ни срезать его я не смог. И теперь вся тяжесть осознания рухнула на плечи: передо мной встала проблема, которую я упустил, и которая готова перечеркнуть все мои планы на выживание и сохранение свободы.

За месяцы, прожитые в этом мире, особенно за первый, проведённый в логове великого алхимика, творца големов, я успел собрать немало знаний о местной системе Возвышения, или, как её называли в этом мире, Лестнице в Небо. Эти знания не оставляли места сомнениям: малейший разлад между душой, разумом и телом делал дальнейшее Повышение невозможным. А значит, мой план стремительного восхождения к четвёртой Ступени, чтобы убрать саму возможность того, что меня смогут подчинить воссозданным на основе крови Бин Жоу амулетом, рушился прямо на глазах. И пока я не устраню тот недостаток, который цветок явил мне в своей ауре, путь вверх по Лестнице навсегда останется закрытым, а все надежды обратятся в прах.

Очень неприятные мысли роились в голове. Жизнь в вечном беге и страхе меня совсем не прельщала. А значит, вопрос синхронизации души и тела становился одним из основных. Пожалуй, он даже занимал третье место после выживания и освоения навыков голема в достаточной для этого выживания мере.

Беда заключалась в том, что, насколько я знал, подобное можно было устранить самостоятельно только через глубокие и длительные медитации. Причём длительные в том смысле, что на них могли уйти годы, если не десятилетия.

Возможно, в решении этой беды могла бы помочь алхимия Душ, в которой достиг почти вершины доступного людям мастерства создатель големов. Но подобные мастера встречались столь же редко, как и чудеса, и за свою работу требовали цену, сравнимую с разорением целого города. И всё же даже не это пугало меня больше всего. Одна лишь мысль о том, что придётся залить в себя нечто алхимическое, заставляла тело содрогаться, а к горлу поднималась мутная волна тошноты. Я слишком хорошо помнил, что сотворила алхимия с Бин Жоу. Как она разъела его разум, изуродовала душу, превратив его жизнь в безразличное ко всему подобие существования. Потому для меня было ясно: я соглашусь прибегнуть к этому искусству лишь в самой крайней, безвыходной ситуации, когда все иные пути окажутся закрыты.

Обычные же зелья, не тронутые экстрактами на основе Духовных камней, не вызывали у меня столь глухой и явной антипатии. Но и пользы в моём случае, увы, от них ждать не стоило. Во всяком случае, о том, что они способны исправить столь тонкий, но при этом существенный изъян, я не слышал ни единого упоминания.

Упавшее почти на самое дно настроение никак не сказалось на моей внимательности. Я по-прежнему шагал осторожно и всеми доступными мне способами контролировал окружающую местность. Именно эта повышенная сосредоточенность позволила заметить небольшого оленя, скорее, напоминавшего по размеру косулю, ещё до того, как он увидел или учуял меня.

Смочив палец, я приподнял его вверх и определил направление ветра более точно. После чего, двигаясь вдоль плотного кустарника, приблизился к оленю или косуле с подветренной стороны на расстояние двух десятков шагов. Увы, я не был настолько большим знатоком природы, чтобы уверенно определить его видовую принадлежность.