Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

И всё же главное не в этом. Дно ущелья и каменные террасы утопали в зелени, которую невозможно было ожидать в сердце безжизненной пустыни. Здесь, в узкой расщелине старых гор, бьющий из глубин родник рождал поток влаги, питавший растения, неведомым образом прижившиеся в этом каменном убежище. И это было похоже на чудо: словно кусок тропического леса, целый фрагмент чуждого климата и биосферы, был вырван и перенесён сюда, в самый центр песков.

Пышные кроны деревьев, высоких, как башни, и раскидистых, словно пытающихся заслонить небо, колыхались над ручьём. Лианы сплетались в сети и свисали тяжёлыми плетями, касаясь поверхности воды. Огромные папоротники раскрывали листья, соперничая с кустами, густо усеянными алыми и жёлтыми цветами. Где-то меж камней блестели мхи и тёмные грибы, предпочитавшие тень. Повсюду жужжали насекомые — пёстрые, яркие, невиданные прежде, — их крылья переливались, отражая солнечный свет. В воздухе стоял густой аромат: влажный, тягучий, наполненный запахами нектара, смолы и цветов.

И всё это буйство жизни существовало в окружении мёртвого мира. За пределами ущелья тянулась пустыня — бескрайняя, выжженная, лишённая даже намёка на влагу. Там царил ветер, несущий песок, там солнце выжигало всё живое, и каждый день означал борьбу за глоток воды. Но стоило сделать шаг внутрь ущелья, и словно оказывался в ином измерении, где жизнь не просто существовала, но била ключом, бушевала, переполняя пространство до предела. Контраст был настолько разителен, что создавал ощущение мистической изоляции, будто это место выпало из законов природы и продолжало жить по каким-то собственным тайным правилам.

Особенно впечатляли скалы. На их уступах тоже хватало зелени: кое-где из камня, цепляясь корнями за трещины, пробивались деревья, и их кроны образовывали висячие сады, касающиеся нижних террас. Казалось, сама каменная плоть гор превратилась в почву для растений. Иногда с высоты падали тонкие нити водопадов. Не постоянные, а словно рождаемые утренними испарениями, и они таяли в воздухе, не долетая до земли. Эти серебристые струи только усиливали впечатление, что ущелье не принадлежало суровой пустыне, а было врезано в неё, как вызов, как издевательская насмешка над безжалостностью внешнего мира.

В этом живом хаосе царил особый порядок. Я заметил птиц, крупных и мелких, разноцветных, как драгоценные камни. Некоторые кричали так звонко, что их крик отдавался в скалах, другие мелькали молниями меж ветвей, блестя металлическим отливом перьев. В лианах копошились существа, которых я не смог сразу распознать: то ли обезьяны, то ли неведомые зверьки. Но они двигались с ловкостью, присущей лишь обитателям тропических лесов.

Я понимал, что нахожусь в самом сердце тайны. Чистый родник из малого магического Источника Воды, пробившийся наружу, сделал это место крепостью жизни в центре царства смерти. И именно здесь, среди этого зелёного оазиса, скрывалась твердыня старца, создателя мясных големов. Его природная крепость, окружённая со всех сторон пустыней, простиравшейся на многодневные переходы во все стороны. Место, где сама природа будто склонилась перед волей алхимика, подарив ему не только укрытие, но и символ власти — владение над изолированным кусочком живого мира, отрезанного от всего остального.

Ещё удивительнее было то, что всё это буйство жизни, способное прокормить небольшой город, служило укрытием лишь для нескольких десятков людей. Людей, каждый из которых работал на великого мастера Алхимии и принёс ему клятву верности, которую невозможно было нарушить, не поплатившись за это собственной душой.

Бин Жоу шагал по тропе, глядя прямо перед собой. К этому времени разум голема ещё оставался частично жив, но самосознания у юноши почти не сохранилось, как и любопытства. На все окружающие красоты он не обращал ни малейшего внимания. А вот я впитывал каждую деталь, словно сухая губка влагу. Да, во время своего заточения я уже видел это ущелье, но в моей памяти оно выглядело немного иначе — не таким живым, словно через несколько лет после этого сна живительный родник частично утратил силу.

Пройдя по резному деревянному мостику через ручей, юный голем вышел на более открытое пространство, частично расчищенное людскими руками от буйства природы. Справа от тропы располагалась круглая площадка, на которой ближе к вечеру наставники должны были тренировать других мясных солдат. А слева выложенная ровным камнем, отшлифованным магией, раскинулась площадка для медитаций.

В этом сне ассоциативная память Бин Жоу открывалась мне куда яснее. И стоило голему лишь мельком взглянуть на площадку для тренировок, как я «вспомнил», что в ущелье находились ещё девятнадцать мясных големов. Точнее, заготовок для них — детей и подростков, возрастом от трёх до пятнадцати лет. Их держали здесь не как личностей, а как сырьё, материал, из которого предстояло вылепить оружие. Четверо из этих «заготовок» были особенно похожи на Бин Жоу: такая же бледная кожа, широко распахнутые глаза, телосложение заметно мощнее сверстников.

Когда мой разум оказался в этом мире, из всех «заготовок» оставалось в живых всего семь. Остальные не выдержали изнуряющих тренировок, сломались под тяжестью испытаний или, что было вероятнее всего, сгорели физически, не сумев вынести алхимии, что вливалась в их тела. Они исчезли бесследно, словно и не существовали, оставив после себя лишь туманное воспоминание и пустые койки. А на их место уже привели женщин на последних сроках беременности. Женщин, которые пребывали в странной прострации, видимо, были опоены какими-то зельями.

Это сравнение между недавним прошлым и нынешним временем наводили на мысли о том, что технология «выращивания» мясных големов ещё не была доведена до совершенства. Большинство детей отсекались задолго до того, как достигали силы, ради которой их растили, и каждый выживший был, скорее, исключением, чем правилом. Вся система напоминала жестокий жребий, где на десять жизней выпадала одна судьба — стать завершённым големом, а все остальные гасли в тишине. И не знаю, кому на самом деле повезло больше.

А если принять во внимание, что за всё время моих странствий с караваном я так и не встретил никого, похожего на Бин Жоу, то вывод напрашивался сам собой: технология создания подобных существ оставалась уникальным секретом старца-алхимика, затворника этого ущелья. Его скрытая лаборатория в сердце пустыни не просто порождала оружие — она перемалывала жизни, создавая из десятков жертв лишь горстку выживших. И хотя пока это оставалось только предположением, сам масштаб всего происходящего здесь ужаса заставлял воспринимать его, как почти несомненную истину.

Следуя ранее полученному приказу, Бин Жоу свернул с основной тропы, подошёл к высеченной в скале лестнице и поднялся на одну террасу выше. Там его встретил закутанный с головы до пят в чёрное один из немых помощников старца-алхимика.

Следуя за помощником, юный голем прошёл через целую анфиладу пещер, облагороженных человеческими руками и магией. Он миновал знакомые ему залы и углубился в такие глубины, о которых память Бин Жоу молчала. Было очевидно: юный голем впервые оказался допущен в столь тщательно скрытые под толщей горных пород залы.

Около массивной, в два человеческих роста, обитой бронзой двери помощник жестом велел юноше ждать. Ожидание затянулось почти на четверть часа, после чего дверь отворилась сама, словно приглашая пройти внутрь. Помощник остался на месте и лишь движением руки приказал юному голему идти дальше.

Длинный коридор, высеченный в скале, выглядел так, будто сошёл с экрана фильмов о поисках древних сокровищ. Резные плиты на полу образовывали какой-то незнакомый узор. Я также заметил, что в стенах коридора то тут, то там зияли тёмные провалы, напоминавшие бойницы. Всё это производило впечатление линии обороны перед чем-то особенно важным. Казалось, стоило лишь подать команду или дёрнуть скрытый рычаг, и коридор превратился бы в смертельную ловушку для любого, кто осмелился проникнуть сюда вопреки воле хозяина. Коридор закончился ещё одной дверью, на этот раз стальной, которая не распахивалась, как обычно, а поднималась под потолок в специально вырезанную нишу. Опустись такая створка толщиной не меньше, чем лобовая броня танка, и без тарана или весьма специфической магии её было бы не сдвинуть. Дверь поднялась совершенно бесшумно и Бин Жоу шагнул дальше.