Сезон помидоров, или Пари на урожай (СИ) - Васина Илана

— Когда исчез вертрен, в Черных Песках исчезли магические проявления. Но с твоим приходом всё изменилось. Начались всплески. Значит, с твоей помощью мы найдём их причину.

У меня холодеют ладони. Да уж. Надеюсь, причиной всех этих всплесков не окажется присутствие одной настырной попаданки.

Глава 41

Завтрак проходит в непринуждённом молчании. Оказывается помолчать бывает даже приятно. Особенно, когда твой собеседник ловит попаданок, а ты сама из их числа — тогда тишина за столом вдруг начинает играть новыми красками.

Вместо того чтобы контролировать каждое слово, жест и мимику, я с благодарностью уминаю булочки с козьим сыром. Запиваю их козьим молоком и блаженно жмурюсь, откусывая хлеб, намазанный липовым мёдом.

Не раз за время завтрака ловлю на себе пытливый взгляд тёмных глаз. Лорд будто пытается разгадать мои мысли, но боится спугнуть вопросом. Наверно, помнит, в какой панике я убегала отсюда в прошлый раз, и не хочет, чтобы ситуация повторилась.

Когда нам приносят чай, Регальдис, видно, решает, что мы достаточно помолчали. Как говорится, делу время, потехе — час.

— Я собираюсь изучить твои лопухи, — озвучивает он своё решение с той небрежностью, что свойственна людям на высоких должностях. — Нарву листьев и проверю их историю на артефакте.

— Если вы обидите мои лопухи, — хмурюсь и отставляю чашку, — то у меня снова разбегутся грядки.

— Обижу... Лопухи? — лорд даже поперхнулся на этой фразе.

— Они у меня обидчивые, — киваю я. — Чуть что не так — удирают вместе с грядками. С ними надо осторожно, как с малыми детьми. Или... — на пару секунд замолкаю в поисках точного сравнения и выпаливаю: — Или хотя бы, как с девой.

Снова замечаю вспыхнувший огонёк в его глазах, и он, чуть дрогнув уголками губ кивает.

— К слову о грядках… Ты отправишься сегодня в город за новыми семенами, — продолжает командовать лорд. — Эфимия поедет с тобой и оплатит все покупки. Купи всё, что нужно. Любые ускорители — сколько бы они не стоили. Не экономь.

Настроение окончательно падает. Поездка с экономкой — ещё полбеды. Как-нибудь справлюсь с её токсичностью, не растаю. Я больше о другом волнуюсь. Помощь соседа может окончиться для него плачевно, а он даже не в курсе. Надо бы ему сказать, а то нечестно получится... Опускаю глаза и медленно вожу подушечкой указательного пальца по кромке чашки.

— Я не знаю, — лепечу задумчиво, — имею ли я право принимать вашу помощь. Когда мне помогла баронесса, граф Дэшфорд намекнул на неприятные для неё последствия. Он подчеркнул, что я должна справляться сама. В общем… Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.

В воздухе повисает молчание.

Густое и тяжёлое, как свинец.

Наверно, лорд раздумывает, стоит ли связываться с такой проблемной девой, как я. Я бы и сама сто раз подумала, стоит ли с собой связываться.

К горлу подкатывает ком. Если Регальдис отступится от меня — шансов на свободную жизнь не останется. Совсем.

— Я должен знать всё, — раздаётся глухой приказ. — Рассказывай всё, что знаешь. До последнего нюанса.

Удивлённо поднимаю взгляд. Между густых бровей залегла морщинка, а на скулах играют желваки. Злится? Надеюсь, не на меня. Не за то, что я раньше не предупредила.

Рассказываю всё, как на духу, не упоминая, правда, про погибшего мужа и ребёнка Марианны. Использую обтекаемые фразы на её счёт, когда Регальдис задаёт уточняющие вопросы. Зато про Дэшфорда не скуплюсь на подробности.

Он вообще не заслужил, чтобы его выгораживали.

Выслушав меня, лорд кивает:

— Я отправлю к его поверенному — своего. Посмотрим, что можно сделать.

Это обещание повергает меня в настоящий ужас.

— Нет… — испуганно трясу головой. — Простите, но… Если ваш поверенный встретится с его поверенным по моему поводу — начнётся война. Тогда Дэшфорд сделает всё, чтобы уничтожить меня и... вас. Нельзя его провоцировать на это.

— «Начнётся» война? — Регальдис хмурится и добавляет с усмешкой: — Неужели ты не понимаешь, Клара? Война давно началась. Точнее, не война, а бойня. По-другому нельзя назвать ваш с Дэшфордом э-м... формат отношений.

— Может, и началась. Но, — поймав на себе пытливый взгляд, решаюсь на честность, — мне всё равно ещё есть, что терять. Я боюсь злить этого человека, — сбиваюсь на шёпот. — Он непредсказуемый и опасный.

— Богатый аристократ объявил войну приютской сироте. Угрожал раздавить вдову, похоронившую своего ребёнка. Это дно. Такое нельзя спускать никому. Ни графу, ни… — он замолкает на середине фразы и добавляет выразительно: — Никому.

Внтури что-то странно ёкает, когда я вижу: его задела моя ситуация. Будто меня обняли, и накрыли тёплым пледом — такое чувство появляется. Я на мгновение себя ощущаю маленькой девочкой, которую баюкают сильные руки. Мне страшно поверить в такую заботу со стороны мужчины. Готова биться об заклад: тут есть и личные мотивы тоже. Возможно, какой-то триггер из прошлого, который выводит на эмоции.

— Я очень благодарна вам, милорд, за ваше желание помочь, вплоть до юридических моментов. Но ведь это мне придётся разговаривать с графом, когда он в следующий раз заявится с новой каверзой...

— Возможно, и не придётся, — щурится он. — Ты говорила, Дэшфорд настаивал, чтобы ты справилась в одиночку. Это его устное пожелание? Или условие, прописанное в договоре?

Я быстро моргаю, чувствую себя идиоткой. А ведь это и правда важный вопрос, о котором я раньше не задумывалась. К счастью, у меня сохранились все копии договоров. Уже собираясь отправиться за документами, я на несколько секунд задерживаюсь на пороге, перебирая в голове слова. Как бы сказать помягче?.. Наконец решаюсь:

— Прошу вас, милорд! Вы уж поаккуратнее с моими лопухами, хорошо? Они не терпят грубости. И очень не любят, когда их рвут. Пообещайте обращаться с ними в моё отсутствие нежно, как... Как с девой.

Глава 42

Граф Дэшфорд

Дойдя до дома, валюсь в кресло и прикрываю глаза. Утомительный выдался денёк. Скучный до отвращения и зубовного скрежета.

Сон до обеда. Езда верхом. Прогулка в розарии со старым, занудным приятелем. Званый ужин, где девы густой вереницей крутились вокруг меня. Приторный запах духов, жеманное кокетство, жалкие попытки понравиться. Всё это раздражало до тошноты.

Странно. Прошёл час после моего ухода, а я не могу вспомнить ни одного лица. Все черты будто слились в одно серое пятно. Пожалуй, и не было там ни одной, стоящей моего взгляда.

Разве что графиня Ирен — признанная красавица. Но она уже побывала в моей постели и не дала ни малейшей причины желать второго захода. Так… ничего особенного. Разве что на закуску сойдёт. С голодухи.

Поднимаюсь из кресла и тяжёлым шагом прохожу по спальне. Паркетный пол играет бликами в свете свечей, отражаясь в позолоченных ножках мебели. Гобелены на стенах, резная кровать под балдахином, мраморные колонны у изголовья — всё это богатство я давно воспринимаю, как пыль. Но в её глазах… эта сиротка задохнётся от ужаса и благоговения. И это будет приятно.

Останавливаюсь у окна, смотрю на собственное отражение в тёмном стекле. Да, всё именно так, как я хочу.

Через пять дней я заставлю её вымыть этот паркет. На коленях, с тряпкой, платье задрано до самой задницы, белое тело напротив золотых стен. И я буду сидеть в кресле, лениво потягивая любимый напиток и наблюдая за каждым её движением. За тем, как капли пота стекают по её спине, как дрожат руки. Она будет ползать по полу, а я — наслаждаться её унижением.

Для первой демонстрации это будет самое то. Пусть прочувствует, кто здесь хозяин.

Возвращаюсь к каморке, которую я велел приготовить для приютской девчонки. Открыв дверь, с удовлетворением осматриваю результат. Тесное помещение едва вместило в себя стул, стол и кушетку. Я специально подпилил ножку, чтобы ложе сломалось в первую же ночь.

Будет чертовски удобно. Шум от упавшей кушетки даст мне повод войти. Два метра от моей кровати — и я у её двери, хлипкой, как обложка древней рукописи. Дёрнуть на себя... нет, просто потянуть — и эта милая пташка окажется в моих руках.