Сезон помидоров, или Пари на урожай (СИ) - Васина Илана

— Однажды Торвен меня спас. Я в долгу перед ним. Вот почему я его защищала и буду защищать. В том числе от девиц, которые могут ему испортить жизнь.

— А кто это — Торвен? — говорю рассеянно, по-прежнему рассматривая цифры.

— Вы не знали, как зовут герцога Регальдиса?! — в её голосе столько презрения, что я, мгновенно оторвавшись от бумаги, всматриваюсь в её лицо.

Поджатые губы. Уверенность в собственной правоте. Взгляд свысока. М-да… После такой экономки никакие свекрови будут не страшны.

Я могла бы соврать, что знала имя Регальдиса, — Боже, он оказывается, герцог?! — но не подозревала, что речь идёт именно об этом Торвене. Ведь называть человека по имени — это привилегия близких людей, а не прислуги. Но не хочется ни оправдываться, ни вставлять шпильки. Мне надоели её игры.

Несколько секунд уговариваю себя промолчать, проигнорировать её выпад, но любопытство всё же берёт вверх:

— А как он вас спас?

Секундное колебание — и женщина усмехается:

— Это только меня касается. И милорда.

Прикусываю губу, чтобы не сорваться. В груди больно колет, и я мысленно ахаю.

Вот коза! Она меня всю поездку пыталась уколоть — и в конце концов, у неё получилось. Нащупала уязвимое место, о котором я сама не подозревала, и воткнула туда иголку.

Я вдруг некстати замечаю, что Эфимия довольно красива. Конечно, на мой взгляд, это красота мраморной статуи, а не женщины. Холодная и непроницаемая.

Но при этом нельзя отрицать, что у неё правильные черты, классический овал лица, тонкая талия и большие выразительные глаза с длинными тёмными ресницами. Наверно, если бы она чаще улыбалась и распустила волосы, или хотя бы сделала причёску вместо строгого пучка на затылке, то выглядела бы очень привлекательно.

Это открытие меня расстраивает. Расстраивает так сильно, что, не удержавшись, я бросаю:

— Милорд и меня спас тоже. И даже не раз. Я благодарна ему не меньше вашего. Но, знаете, защищать мужчину от благодарности женщин — это не преданность, а какая-то болезненная привязанность. Или, может, даже… нездоровая любовь!

Эфимия упрямо поджимает губы. Но я вижу, как в её глазах мелькает удовлетворение. Она поняла, что задела меня, и радуется этому.

А вот я радуюсь, когда кучер наконец подъезжает к моему дому, и мне удаётся выбраться из тесного пространства, заполненного плохой энергией. Слова экономки зудят в голове, словно назойливая муха, но огород требует моего внимания, и я стараюсь погрузиться в заботы.

Кучер — крепкий пожилой мужчина — помогает сгрузить покупки к двери. Активно ему помогаю, буквально летая над землёй, — столько энергии я чувствую после поездки в город.

Ношусь от семян к артефактам. Разбавляю жидкость, в которой замачиваю семена. Потом бросаюсь в огород и осматриваюсь. Лопухи — все до единого — находятся на месте. Видимо, лорд всё-таки был осторожен с ними, раз они снова не разбежались. И от этой мысли внутри почему-то становится тепло.

Оценив обстановку, начинаю снимать жалкие остатки урожая, складывая их в кадку.

Сегодня я купила в магазине весы. Они ручные, примитивные, поэтому помидоры приходится взвешивать частями. Вместо ста пятидесяти критов, на которые я рассчитывала, у меня в наличии оказывается всего двадцать шесть. Зато плоды радуют глаз — красные, сочные, мясистые. Правда, продавщица предупредила: через пару дней они начнут портиться. Если этот сорт не съесть сразу — всё пропадёт.

Я бы с радостью зафиксировала эти двадцать шесть кило в качестве первой части урожая. Но Дэшфорду весь урожай придётся сдавать единовременно, и этот пункт договора я помню особенно ясно. Подписывала его с лёгким сердцем, даже не думая, что он сыграет против меня.

Помыв помидор, вгрызаюсь в его кисло-сладкую мякоть и задумчиво разглядываю остальные плоды, горкой лежащие в кадке. Что с ними делать?

Они не помогут мне выиграть пари, зато... с их помощью я могу отблагодарить Регальдиса. Думаю, любого мужчину порадует вкусный ужин. К тому же, я бы хотела узнать, посмотрел ли его поверенный мои документы. Так что ужин получится одновременно и приятным, и деловым.

Осталось лишь определиться: где он произойдёт.

Конечно, я могла бы просто отнести казан с едой в его дом, но там постоянно вертится одна неприятная особа, способная испортить любое настроение... и не только. Интуиция подсказывает мне, что моё блюдо вряд ли дойдёт до герцога в неизменном виде. Туда вполне может добавиться соль или перец. А то и что-нибудь похуже.

Нет уж. У себя дома угощать человека как-то сподручнее.

Недолго думая, начинаю готовить. Из лука, картошки и помидоров делаю что-то вроде рагу. Добавляю в него яйца и пряные травы, которые сорвала в огороде. В итоге у меня получается аппетитное, сытное блюдо. Отступив к порогу, осматриваюсь.

И порядок у меня, и уютно, и ароматы вкусные витают, и костерок ласково трещит в камине — не кухня, а настоящий СПА. Отдыхаешь и расслабляешься, уже просто будучи здесь.

Оставив казан под крышкой дожидаться гостя, я решаю не медлить с приглашением. Отправляюсь к Регальдису, чтобы позвать его на ужин. По дороге подмечаю, что слуги даже не сделали временного перекрытия на месте новой дыры, что позволяет мне пройти максимально кротким путём.

Иду и чувствую, как меня потряхивает. Я сколько угодно могу убеждать себя, что ужин деловой, и это лишь способ выразить благодарность. Но если убрать всю шелуху, то я сейчас попробую покормить мужчину, который мне нравится.

У себя дома. На кухне. Своей стряпней.

Это очень волнительно. Ведь здесь в этом мире, совсем другие правила. Что, если он меня неправильно поймёт? Вдруг рассмеётся и скажет, что не ест у кого попало? А может, наоборот — будет тронут? Эх… пока я не знала, что Регальдис — герцог, всё казалось на порядок проще.

Я уже дошла до соседского дома, но теперь топчусь на крыльце, не в силах постучать. Сердце колотится так громко, будто сейчас выскочит наружу. В горле пересохло — как перед экзаменом. Или… свиданием? А когда, уже решаюсь постучать, и костяшки пальцев почти касаются двери, меня пронзает тревога иного плана.

А вдруг в этом мире на ужин зовут мужчин только... попаданки?

Что, если я себя выдам своим приглашением?

Глава 45

Лорд Регальдис

Всего один разговор с Кларой. А после него столько дел навалилось, что не сосчитать. Я был рад делам. Они помогли отвлечься от ярости, которая клокотала изнутри с того самого разговора и в тугой узел сворачивала кишки.

Дэшфорд... Чтоб его злобные твари сожрали!

До сих пор я не знал его близко. Так. Видел пару раз на приемах.

Граф смотрелся надменным зазнайкой, но подобных ему — полно среди знати.

А вон оно как вышло.

Не просто сноб, а прогнивший изнутри мерзавец, посмевший вывалить своё гнилое нутро на беззащитную сироту и вдову, похоронившую ребёнка. С такими, как он, у меня свои, личные счёты.

Проводив Клару, я первым делом связался с поверенным. Отправил по артефакту срочной связи все документы.

— Мне нужна её победа в этом пари, — сказал ему прямо. — Любой ценой. Ройтесь в контракте, ищите любые зацепки. И главное — выясните, имеет ли она право принимать помощь со стороны.

— Дело в том, что... Видите ли… — стало слышно, как заёрзал старый юрист. — У меня есть и другие дела…

— Знаю. Ещё у вас есть тариф за срочность. В расходах я вас не стесняю.

Поверенный тут же пообещал отложить всё и заняться моими документами.

А я тем временем занялся лопухами. «Нежно, как с девой» — просила меня Клара — и я решил уважить её просьбу. А как иначе, когда меня умоляли с таким чистым, невинным взглядом, от которого что-то всколыхнулось в груди?

Вместо того, чтобы пойти простым путём, я пошёл более сложным. Снял с полки флороскоп, вазу с корнеплодом и отправился с ними на участок.

Свернул ближайший лист лопуха в трубочку, прямо на стебле. Уверен, я стал первым, кто засунул не сорванное растение в артефакт. Было крайне неудобно, но у меня получилось растение не повредить. И лопух, будто в благодарность, честно и подробно показал мне всю свою историю.