Сезон помидоров, или Пари на урожай (СИ) - Васина Илана

От семечка до нынешнего гиганта.

Показал — и ошарашил.

Увиденные мною факты стали плевком в лицо всем ученым, что долгие годы чесали затылки и писали трактаты. Они, корпя над своими трактатами, ни за что не дошли бы до правды. А правда оказалась простой.

Лопухи были защитниками, прятавшими под своими корнями чудом уцелевшие корни вертрена. Ослабевшее растение почти лишилось магии и сил. Почему-то к свету пробиться не смогло, и всё, что ему оставалось, — связать себя с лопухом и укрыться под его корнями.

Вот почему вся эта связка существовала. Лопух был щитом, вертрен — спрятанной под ним магической искрой.

Если лопух обижали — вертрен чуял угрозу и, как загнанный зверь, толкал землю, сдвигал целые участки, лишь бы ускользнуть. Вот откуда взялись «обиды» и «побеги».

Самое забавное — учёные много лет пытались понять тайну исчезновения вертрена, копаясь в пыльных записях древних алхимиков. Придумывали теории о вырождении вида, о проклятиях и катастрофах.

Они бывали здесь короткими наездами, брали образцы для лабораторий. Вываривали их кислотами и магическими растворами, теряя то, что было живым только в земле. Но ни один академик не решился поселиться в Черных Песках. Легче сидеть в библиотеке и спорить о природе исчезновения вертрена, чем переехать в провинцию, чтобы неделями, а то и месяцами ковыряться в земле. Вот и упустили.

Но это стало не единственным моим открытием.

Флороскоп показал, что в центре участка теплился магический резерв. Истощённый, подпорченный кем-то, но всё ещё живой. Именно он подпитывал связку лопуха с вертреном. Потому-то они и перемещались в пределах участка, не уходя далеко — тянулись к источнику.

Только вот резерв умирал. В нём будто дыру пробили. Магия вытекала, и вертрен, уцепившийся за остатки, гас вместе с ним. Неделя раньше, неделей позже — и резерв погас бы окончательно, а вместе с ним исчез и вертрен. Если бы не Клара…

Благодаря скромной приютской девчонке, у королевства есть шанс спасти самый ценный источник целительной магии...

Я так увлёкся выводами, что отмахнулся от экономки, желающей что-то сказать. И едва не пропустил писк срочного артефакта связи. Поверенный. Видно, он уже просмотрел документы.

— Ну? — рявкнул я в артефакт, даже не пытаясь скрыть нетерпения. — Что там?

— Милорд, — закашлялся юрист, будто нарочно затягивая отчёт, — я просматривал контракт снова и снова. Несколько раз. Нашёл несколько нестыковок. Не сказать, что они явные, но использовать можно. И всё же это не совсем…

— Ближе к делу, — оборвал я.

— Во-первых, — ускорился старик, — в контракте нигде прямо не было указано, что госпожа Мэнфилд обязана выращивать урожай исключительно собственными руками. По букве закона выходило так: раз запрета на помощь третьих лиц не существовало, значит, привлечение помощников формально допускалось.

От облегчения я коротко выругался — и тут же услышал, как юрист пугливо ахнул на другом конце артефакта.

— Что ещё?

— Второй момент более существенный… — замялся он и, спохватившись, снова затараторил: — в договоре имелся пункт о природных аномалиях. Граф уже им воспользовался, но формулировка оставалась двусмысленной. Если доказать, что всплески были не катастрофой, а особенностью участка, сокращение срока можно было оспорить.

Я усмехнулся. Вот за что я и платил этому сухарю, хоть иной раз хотелось встряхнуть его за занудство и медлительность.

— Отлично. Работайте по обоим пунктам. Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить официальное заключение?

— Два дня… если задействовать помощников и…

— На всё про всё у вас сутки, — оборвал я. — Хотите двойную оплату? Получите. Но чтобы завтра же у меня на столе лежали бумаги.

Старик закашлялся сильнее, но согласился. Я отключил артефакт и сжал кулак так, что хрустнули костяшки. Теперь игра приобрела совсем другой вкус.

Пожалуй, Клара имела право узнать хорошую новость.

Быстрым шагом я направился к порогу, открыл дверь и… с размаху врезался в стоявшую там деву. Клара потеряла равновесие, отступила к самому краю крыльца, и я рывком притянул её к себе, чтобы не рухнула вниз. Она казалась совсем лёгкой, хрупкой, как птенец. Я прижал её крепче — и почему-то отпускать совсем не хотелось.

Глава 46

Клара Мэнфилд

Стою, замерев в объятиях Регальдиса, и сама не понимаю, как так вышло.

Несколько секунд назад я пришла к выводу, что это плохая идея — приглашать к себе на ужин ловца иномирянок. Хотела рвануть отсюда — и вдруг… Он уже прижимает меня к своей груди, а я стою неподвижно, будто ослабевшая и лишённая воли.

И самое странное — мне так хорошо и спокойно в кольце мужских рук, что хочется продлить этот момент. Вот просто нажать на паузу и зажмуриться от нахлынувших эмоций.

Втягиваю в себя знакомый, травяной запах. Приятный — с древесными нотками, который сразу обволакивает воспоминаниями. Перед глазами вспыхивают картинки, как лорд несёт меня на руках с лёгкостью, будто пушинку. Как перед этим исцеляет магией в карете.

Краешком здравого смысла понимаю, что вроде бы надо отстраниться. А то ведь неприлично — вот так стоять, прижавшись к мужчине.

Но мышцы будто парализовало от новых, восхитительных ощущений, растекающихся волнами по телу. И я не могу отойти. Не получается.

— Милорд... — за спиной Регальдиса вдруг распахивается дверь и в проеме появляется Эфимия.

Её появление рушит волшебные чары, заставляя отпрянуть от герцога. Я успеваю заметить, как в её глазах вспыхивает искра раздражения, прежде чем лицо принимает безупречно-спокойную маску.

— Ваш ужин подан, — сообщает она елейным голосом.

Ужин?

Меня пронзает обжигающее чувство стыда. Вот же я растяпа! Пришла звать на свой ужин… с ужина. Надо было заранее герцога пригласить, чтобы не возникла неловкая ситуация.

Регальдис кивком то ли экономку благодарит, то ли отпускает — и женщина нехотя отступает. Но уходит недалеко — я вижу, как в темноте дверного проёма маячит её светлый силуэт.

Пробормотав: «Приятного аппетита!», я резво устремляюсь к воротам. Шагаю быстро, почти бегу. Будто отпустили натянутую пружину.

— Стой, — в спину ударяет приказ.

Я не сразу понимаю, что он обращён ко мне, но потом всё-таки оборачиваюсь, и ловлю на себе внимательный взгляд тёмных глаз, от которого к щекам приливает кровь.

Что значит это серьёзное выражение лица? Раскусил? Понял, как мне понравилось, что он меня обнимал и... невесть что подумал обо мне?

Господи, позор какой!

Сгораю от стыда, а уйти не решаюсь. Вдруг он что-то важное хочет сказать? По делу?

— Куда ты? — лорд двумя шагами пересекает пространство между нами, заставляя меня отступить на пару шагов.

— Домой.

— А зачем приходила?

— Просто… Поговорить…

— Тогда почему убегаешь, не поговорив? — щурится он.

Я отвожу глаза и растерянно замолкаю, подбирая слова для ответа.

К горлу подкатывает паника.

Казалось бы, Торвен Регальдис — случайный человек в моей новой жизни. Почему меня так волнует, что он обо мне думает?

У нас просто деловые отношения. Он мне, возможно, поможет выиграть пари, а я… Я покормлю его вкусным ужином!

Собрав побольше воздуха в грудь, выпаливаю на одном дыхании:

— У меня уцелело слишком много помидоров, милорд. Жаль будет, если они пропадут. Я хотела попросить вас помочь их съесть, но у вас уже накрыт стол. Поэтому моё приглашение будет неуместно.

Лорд молчит, и воображение услужливо дорисовывает его мысли: «Зачем мне какие-то помидоры, когда меня ждёт изысканный ужин?»

— Я не позволю пропасть помидорам, на которые ушло столько сил и нервов, — наконец произносит он, усмехнувшись. — Дай мне минуту.

Герцог заходит в дом — наверно, распорядиться насчёт отмены ужина, а я жду у порога.

От его слов теряюсь. Мне приятно, что он оценил мои труды. И ещё приятнее, что согласился разделить со мной трапезу. Под собой ног не чую, пока мы идём в сторону дома. Лорд шагает рядом, чуть позади, и я чувствую его взгляд на своей коже.