Я медленно отвела прядь волос. Больно. Всегда больно. Но сейчас — особенно. Потому что я знала: он увидит то, что я так долго прятала.
Не шрам.
Не рану.
А позор.
Дырка от гвоздя.
Грубая, неровная, с коростой по краям, с припухлостью, что не проходит. Гвоздь прошёл не аккуратно — как будто сама ненависть рвала плоть. Ухо опухло, покраснело, и каждый раз, когда я смотрела на него в зеркало, мне хотелось его чем-то прикрыть.
Мистер Герберн замер.
Глаза его — не от страха. Не от отвращения.
А от боли.
Будто он увидел не дыру, а саму боль моего унижения.
Я видела, как кулаки генерала сжались, словно он едва сдерживает себя.
Мистер Герберн замер.
Глаза его — не от страха. Не от отвращения.
А от боли.
Будто он увидел не дыру, а нечто большее. Например, меня у камина в слезах унижения и обиды.
— Нужно промыть, — сказал он, мистер Герберн. — А потом — зелье. Вот это. Мне сказали, что оно заживляет даже старые раны.
Я кивнула. Сжала гвоздь в кармане — не как оружие, а как обещание:
«Больше ничего не сломает меня так, как эта ночь. Больше ни один мужчина не решит за меня, достойна ли я боли».
— А… а больно будет? — спросила я, как ребёнок.
В этот момент генерал дёрнулся вперёд.
— Да, — честно ответил он. — Будет щипать…
Ой, только не это… Мне захотелось захныкать, встать и уйти. Ладно бы рана была на руке. Я бы просто отвернулась и потерпела, но когда-то что-то на голове… Не знаю, это похоже на стоматолога! И мне становится страшно.
Я закрыла глаза, сжала кулаки, вжала голову в плечи.
Слёзы покатились по щекам — тихо, без стыда.
Потом не выдержала и открыла, покосившись на длинные ножницы-зажим в его руках.
Дворецкий осторожно промокнул ухо ватой, смоченной в тёплом отваре, и понёс в мою сторону.
— Ай! — дёрнулась я.
— Мадам, без паники! Я ещё даже не прикоснулся! — послышался терпеливый голос дворецкого.
Ножницы снова приближались, а я рефлекторно дёрнула головой в сторону. Одна мысль, что кто-то прикоснётся к моему уху, вызывала у меня ужас.
— Господин генерал, — прокашлялся мистер Герберн. — Не могли бы вы… зафиксировать даму. Так, чтобы она не уворачивалась?
Глава 58
Эллинер подошел и взял меня за руку. Я почувствовала его тепло и тяжело задышала.
Но вдруг снова рефлекторно дернула головой, когда ватка едва коснулась моего уха.
— Нет, так дело не пойдет, — вздохнул дворецкий. — Даму надо зафиксировать. Так, чтобы она не дергалась и не убегала!
— Встань, — произнес Эллинер, а я с радостью вскочила, чувствуя сиюминутное облегчение. Словно казнь отложилась на пару минут.
Генерал сел в кресло, а потом похлопал себя по ногам.
— Садись, — произнес он.
— Садитесь, мадам, — вздохнул дворецкий, терпеливо ожидая, когда я морально созрею.
Я робко села на колени, но меня тут же прижали к себе, зажимая руки так, чтобы я не могла ими пошевелить. Одна рука обнимала меня за талию, прижимая мои руки, а вторая держала мою голову за подбородок.
— Крепко держите? — спросил мистер Герберн.
— Да, — послышался голос за моей спиной.
Когда зажим снова устремился ко мне, я попыталась дернуться, но не смогла. Я могла лишь только ерзать на его коленях, задыхаясь от боли.
— Мадам, я всё понимаю, но гвоздь явно не мыли перед тем, как использовать, — слышался голос дворецкого, а ухо щипало так, что у меня глаза на лоб полезли. — Поэтому внесли инфекцию. Сейчас мы его промоем…
Когда ватный тампон коснулся раны — я вскрикнула. Но в тот же миг что-то внизу живота дрогнуло — резко, жарко.
Боль в ухе вдруг потускнела. Стала фоном.
А рука на талии — центром мира.
Я перестала задыхаться от страха… и начала задыхаться от него.
Подо мной вздулось — горячее, напряжённое, невыносимо близкое. Не просто «упёрлось». Оно пульсировало — в такт моему собственному учащённому сердцу. И я почувствовала, что генерал не просто держит меня — он ощущает, как я таю в его руках.
— Хорошо, почти… — слышала я утешающий голос дворецкого.
Я чувствовала жар тела сквозь одежду. Чувствовала, как рука еще сильней прижимает меня к себе, словно пытаясь утолить жажду.
Я чувствовала, как мое тело начинает отвечать.
И ухо, это ухо — как бы последнее, что меня волновало.
Горячее дыхание на моей шее.
Казалось, он вдыхал мой запах и выдыхал страсть, перед которой устоять было невозможно. И от этого было страшнее, чем от боли в ухе. Потому что я… Я хотела, чтобы он не останавливался.
— Так, теперь мазь… — слышала я голос. — Если аптекарь не соврал, то пройдет буквально за десять минут. Десять-пятнадцать…
Мои щеки заливал румянец. Я понимала, что мистер Герберн даже не догадывался, что тут происходит. И от этой мысли мне было ужасно стыдно.
— Мазь легла! — обрадовался мистер Герберн. — Теперь нужно заколоть волосы, чтобы она впиталась.
— И посидеть немного… Чтобы лучше впиталась, — услышала я хриплый шёпот, от которого по телу пробежала сладкая волна.
— Тоже правильное решение, — согласился дворецкий, собирая весь свой не пригодившийся инструментарий.
— А то мазь может размазаться, — услышала я голос.
Дворецкий кивнул, не слыша главного смысла:
— Совершенно верно, господин.
А я почувствовала, как по спине пробежала дрожь — не от холода. От страха... и предвкушения.
Дверь закрылась.
Я осталась на его коленях — неподвижная, будто статуя.
А внутри — всё горело.
Не от стыда. От осознания: я не сопротивлялась. Я даже не хотела.
Я позволила ему увидеть мою боль…
И он затмил её своей страстью.
Руки немного ослабли, но всё равно держали.
Я уже немного успокоилась, чувствуя, как по уху пробежал приятный холодок. Видимо, мазь начала действовать.
— В этом доме ты в безопасности, — услышала я голос. — Поняла?
Я усмехнулась.
— Мне нужно будет сейчас уехать, — послышался голос, а Эллинер встал вместе со мной на руках и бережно поставил на пол. — Это очень важно. Но я скоро вернусь. Постараюсь поскорее. И да, я не хочу, чтобы ты возвращалась на свой чердак. Хорошо? Я попрошу дворецкого подготовить для тебя красивую комнату.
Я вздохнула, видя, скольких усилий стоит ему сдерживаться.
Он склонился ко мне и замер, словно раздумывая, а потом просто прижался губами к моему виску и замер.
— Мне пора, — послышался голос.
И дверь за ним закрылась.
Я попила чай, а через час дворецкий принес чеки.
Я вышла в кабинет, полезла в шкаф и достала книгу, разворачивая ее на чужом столе. Обмакнув перо в чернильницу, я села вносить траты.
Содержание такого шикарного поместья обходилось недёшево. И пока что это была главная статья расходов. Но я понимала, что сумма вполне обоснованная. У нас выходило меньше, но и слуг у нас было намного меньше, чем здесь.
Я задумчиво гладила пером губы, пытаясь прикинуть в уме цифры, как вдруг услышала громкий и возмущённый голос дворецкого в коридоре!
— Господа! Вы что себе позволяете! — послышался голос, а дверь распахнулась. Я вздрогнула от неожиданности, уронив кляксу прямо на страницу.
Глава 59. Дракон
Метель за окном стихла, как будто город замер в ожидании моего шага.
Я шагнул в лавку игрушек — и замер.
Здесь пахло пылью, лаком и детством.
Тем самым — настоящим, без подвохов и проклятий.
И сразу узнал: это та самая лавка, где я купил розовую лошадку. Тогда я даже не задумывался о том, как называется лавка и где она находится. А сейчас, получается, это та самая лавка.
