Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

Я покачал головой.

— Ты, наверно, просто забыл эту легенду, Саньфэн, — разочарованно протянул, присоединяясь к нам, господин Юйсян. — Давным-давно, в сумраке времен, когда Сердца мира еще не существовало, повсюду царили хаос и беззаконие. Демоны свободно бродили по землям людей, сея на своем пути смерть и разрушения. Там же, куда не добирались демоны, бесчинствовали разбойники и прочий лихой народ. Жизнь простого человека в ту пору стоила меньше медной монеты.

Он вытащил с самого низа стопки тубус из старой кожи.

— Великий Дракон, отважный воин и благословенный мудрец, не мог больше видеть страдания земледельцев и ремесленников. А потому он обратился к богам, и те открыли ему, как обращать Извечный свет в фохат. Так в мире Спектра появились первые заклинатели.

Смотритель вытряхнул из тубуса на свет тонкий ветхий пергамент.

— Великий Дракон и его ученики прогнали демонов обратно в Диюй, перебили бандитов, а затем основали Белый Дом. С тех времен заклинатели поддерживают порядок и защищают людей. В мире наступил…

— Мир, — закончил я. — Господин Юйсян, вы пересказываете то, что и так всем известно. Я по-прежнему не понимаю, при чем тут тигр?

Смотритель архива развернул свиток, и я сразу понял, что уже видел этот рисунок — в дальней комнате Дворца Старейшин Шипа, куда нас с Хуошаном привел Тэнг Бинь, после того как поймал в хранилище.

— Должен же был кто-то возглавлять демонов. Это и был тигр.

— Тигрица, — неожиданно буркнул Танзин, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору. — Простите, что поправляю вас, но многие заслуживающие внимания источники полагают, что противником Великого Дракона была демоническая Тигрица Ха Шер, — к удовольствию господина Лин Чжу повторил подпевала Шу. — Говорят, что Ха Шер была сколь жестока, столь же и прекрасна, и мало кто из мужчин мог устоять перед ее женскими чарами. Те, кто ее видел, теряли разум и готовы были умереть, лишь бы заслужить ее благосклонную улыбку. Победа Великого Дракона над Тигрицей Ха Шер — это не только победа мастерства и порядка над дикой необузданной силой, но и победа стойкости и убеждений над соблазном и слабостью плоти перед женским коварством, что уводит праведных мужей с Пути Света.

Лоулань нахмурилась, явно приняв обвинение в сторону женщин на свой счет.

— Пусть будет тигрица, — покладисто согласился господин Юйсян. Продолжил: — Легенда гласит, что Великий Дракон вырвал сердце врага, но даже так не сумел убить его. Тогда он заточил демона в Бездне под восемью нерушимыми печатями. Когда наступит конец времен, печати падут, и дракон с тигром или тигрицей вновь сойдутся в великой битве, которая разрушит мир.

— Кое-что в ваших легендах не совпадает, — скептически возразил я, пояснил. — Великий Дракон давно умер, разве нет? Он хоть и был могущественным заклинателем, но оставался человеком, а ни один человек не может жить тысячелетиями.

— Придурок! — буркнул Танзин. — Конечно же, он возродится! Великий Дракон возродится и…

Да уж! Чего только не сделаешь из-за старого врага! Например, опоздаешь на тренировку. Я аккуратно сложил свитки в стопку, поднялся из-за стола. Вряд ли наставник Цзымин согласится ждать, пока я тут разберусь со всеми тиграми и драконами.

Тем более в моем сне они не сражались. Танцевали.

Берлога старейшины Цзымина располагалась в стороне от основного Дома, спрятавшись в центре бамбуковой рощи, еще раз подтверждая догадку, что тот не слишком жалует людей и поднимаемую ими суету. Хотя называть классический сыхэюань берлогой, или яодуном [пещерным домом, который кроется в земле], неправильно.

Четыре одноэтажных здания с изогнутыми черепичными крышами были построены из желтого травяного кирпича. Глухие высокие стены словно намекали, что посторонним здесь не рады. Попасть внутрь можно было только через красные ворота в юго-восточном углу.

У них я и столкнулся с Вэем. Увернулся от бросившейся ко мне под ноги псины, решившей обслюнявить подол моего ханьфу.

— Зачем ты ее притащил?

— Ночной кошмар еще маленькая и сильно нервничает, когда остается одна.

Нервничает? Кажется, белобрысый обещал превратить это недоразумение в грозную боевую зверюгу? Так и представляю, как враги падают в обморок… от смеха.

— Идем, что ли?

Вэй, не став стучать, по-хозяйски толкнул одну из внушительных створок, и та легко, без скрипа отворилась.

Внутри нас встретил просторный двор, посыпанный мелким белым песком. В центре росла небольшая слива. В первый момент мне показалась, что она цветет, несмотря на неурочное время года. Но спустя мгновение я понял, что сама слива мертва, а иллюзию цветения создавали ленты — сотни шелковых розовых лент, которые кто-то повязал на высохшие ветви.

Я собрался поинтересоваться у белобрысого, что это за артефакт такой, но в этот момент во двор вышел Пинг. Служка Тэнг Цзымина приоделся в новенькое ханьфу, пригладил волосы водой, а в руках у него вместо привычной метлы был букет огненных лилий (и где только нарвал?). Ночной кошмар с радостным лаем бросилась к нему.

— Любовь меняет нас до неузнаваемости, но чаще превращает в идиотов, — философски заметил Вэй.

Впору согласиться с Танзином, что все беды от женщин. Вид у Пинга, отмахивавающегося своим веником от псины, и впрямь был нелепый.

— Не успели явиться, сразу сеете хаос и разрушение? — показавшись на крыльце южного дома, поинтересовался старейшина Цзымин вместо приветствия. — Заходите.

— Ночной…

Вэй собирался позвать собаку, но наставник перебил его.

— Подождет тебя здесь. За ним присмотрит Пинг.

— Мастер Цзымин… — попытался возразить служка.

Но старейшина не стал его слушать, скрывшись внутри здания. Мы с белобрысым поспешили следом.

Внутри я обнаружил, что весь южный дом полностью отдан под зал тренировок. Стены и пол были отделаны светлыми кленовыми досками с вырезанными на них защитными и концентрационными знаками, от которых рябило в глазах. Кроме этих символов других украшений не было. Мебели тоже, за исключением изящного черно-красного лакированного столика, за которым, скромно сложив руки на коленях, сидела Ся Мэй.

Что она тут делает? Не заниматься же пришла?

Цзымин хлопнул веером по ладони, и я опомнился. Торопливо опустился на пол рядом с Вэем, приняв позу внимания.

— Сегодня утром голубь принес ответ из Дома Цветка. Глава Хуа Мэйсюань выражает благодарность Дому Колючей Лозы, и вам двоим лично, за заботу о ее внучке.

— Бабушка объявила вас друзьями Дома Цветка, — добавила Ся Мэй. — У нас вы всегда можете рассчитывать на кров, помощь и защиту.

Наставник Цзымин кашлянул, намекая, что на его уроке говорить может один он, и девица опомнилась. Поклонилась, извиняясь.

— Глава Мэйсюань также надеется, что мы поспособствуем возвращению уважаемой Ся Мэй в родной Дом. Как можно скорее, — с нажимом добавил старейшина, заставив цветок поскучнеть. — Глава Фухуа счел нужным удовлетворить просьбу уважаемой Хуа Мэйсюань.

Начало мне не понравилось: судя по оценивающему взгляду старейшины, удовлетворять главу Дома Цветка предстояло нам с Вэем.

— Ближайший караван ожидается не раньше весны. За такой долгий срок нашей гостье может стать… неуютно вдали от родного Кристалла.

Лицо Ся Мэй из просто задумчивого превратилось в демонстративно несчастное. Как же! Верю! Если кому и неуютно от того, что Ся Мэй живет у нас в деревне, так это нам с белобрысым.

— Вы оба доказали, что способны выжить в Серых землях, — между тем продолжал наставник Цзымин. — А потому глава Фухуа поручает вам сопроводить нашу гостью до Дома Цветка. Отправитесь через три дня. Повозку, артефакты и все необходимое в дорогу вам предоставят.

— Я верно понял, учитель, — уточнил белобрысый. — Нам надо отвезти этот репе… то есть уважаемую Ся Мэй в ее родной Дом?

Больше никаких нападений и попыток обнять из-за угла? Просьб посмотреть, что за прыщик вскочил под ключицей? Заставляющих краснеть прилюдных предложений заняться совместной медитацией или согреть ночью постель? Вернуть этот цветок в тот сад, откуда она вылезла. Звучало прекрасно! Вот только чувствовался во всем этом какой-то подвох. И спустя пару секунд я понял, в чем он заключается.