Оборона дурацкого замка. Том 8 (СИ) - Ютин Макар

— А неофита? — спросил он чисто для проформы.

Особым образом выбритая часть на виске. Правда, сам Уру не мог сказать, успел устареть этот метод опознания или Орден придумал другой с момента принятия в свои ряды тогда еще действующего чиновника.

— Неважно.

Настало время для главного вопроса.

— Как ты связан с демонопоклонниками?

— НИКАК!!!

«Это будет долго».

Это не было долго, стоило только снова направить Ци в чужой даньтянь и не отпускать, отслеживать процессы.

Уру не врал.

Он действительно никогда напрямую не вредил ни Форту, ни Первому Отряду. По крайней мере, флейтист в это верил. С демонами боролся абсолютно искренне.

Помощь Цзяо посчитал безвредной, ведь тому пришлось устраивать побег, а на волну тот не попадет, чем нарушит главное правило. Саргон сработал чересчур радикально: вернуться бывший командир сможет только если удавит половину Лагеря Новобранцев или Первый Отряд в полном составе.

— Кому вообще нужен такой отживший актив? — вслух удивился практик.

— У Цзяо-шисюна скверный характер и уродливое лицо, — начал Уру, — однако немало достоинств, все еще нужных братьям по Ордену. Он умен, видит чужие недостатки, хорошо работает, грамотный управленец…

«Грамотный» Уру упомянул в буквальном смысле, что, действительно, являлось важным достоинством.

— Что ты знаешь о вчерашнем нападении теней?

— Ничего нового… шисюн. Я проснулся от странного дуновения, не уверен, сон это или нет.

Ни следа лжи.

«То есть, чинуша не связан с демонами?» — разочарование в себе, в собственной неприязни, серьезно било по самолюбию, — «или он не знает о шашнях верхушки. Сам же говорил: выполняет разные задания, типа передать посылку, узнать что-то или пропустить человечка на стену во время караульной службы… зачем — неизвестно. Низкий градус, используют в темную…»

Он задал последние несколько вопросов, однако ничего особо интересного не узнал.

— С тобой мы закончили, — Саргон демонстративно отошел, дал побледневшему пленнику чуток отдышаться, не стал убивать после завершения допроса.

Вполне возможно, этот их товарищ все же вернется живым с миссии.

То, что Уру будет молчать про допрос, он не сомневался. Уже хорошо. С этой стороны они прикрыты, зато дальше через живого «адепта» открывались вкусные варианты: от более вдумчивого допроса каким-нибудь Ксином до роли двойного агента.

Поэтому флейтист будет жить.

Бывший чиновник облегченно выдохнул, безо всяких понуканий сел у ямы, завел руки за спину, нарочито покорный, неопасный. Он понял, что бежать некуда.

Саргон вздохнул, тяжко прикрыл глаза.

Время ожидания кончилось, а их второй пленник

Так и не захотел говорить.

— Теперь ты, Акургаль, — произнес он пустую, ничего не значащую фразу.

Каждый из них уже понял, что легко, как с Уру, не будет.

— Я ничего не скажу, Саргон, — он уставился в землю, упрямый, обреченный.

В тишине отчетливо слышно, как скрипят сжимаемые кулаки Камея.

— Почему, ПОЧЕМУ, АКУРГАЛЬ⁈ — берсерк снова чуть не сорвался. Саргон успел подавить огненную энергию, остудить даньтянь, но

Он и сам хотел знать ответы.

— Как они на тебя надавили? Я не верю, что ты согласился… добровольно.

— Тебе же хуже. Меня никто не заставлял. Продолжай дальше верить людям и дождешься, как тебе засадят копье по самый…

Он оскорблял долго, пресно, безыскусно.

Очередная провинность, необходимая программа, прописанная посторонним кукловодом.

А в душе молодого практика все крепнет, ширится черная воронка разочарования и страха

Что он окажется прав. Что из двух людей настоящий предатель

Совсем не Уру.

Саргон пытался по-разному: взывал к совести, к чести, к боевому братству, совместно пролитой крови. Пытался оскорбить, задеть за живое. Пошел через презрение. Только тогда он добился хоть какого-то ответа.

— СЕМЬЯ! У НИХ МОЯ СЕМЬЯ!!! — заревел выведенный из себя Акургаль.

— Да как это возможно? Как далеко они находятся⁈ Тебя обманывают…

— Я уверен, — бесцветно произнес десятник, — и я сделаю все, что мне прикажут.

«Дальняя связь. Сам же о ней думал. Если у врагов шпионы по всем провинциям, то насколько сложно попросить одного из „неофитов“ навестить чужую семью? Элементарно».

— Он не спал, когда тени напали! — выпалил Уру, стоило лишь Саргону повернуться к нему, — а еще, я видел, он встречался не только с моим куратором, но и с другими… личностями, — чиновника передернуло.

— Они выглядели… плохо. Я понял, что Цзяо вел с ними дела и доложил своему куратору. Еще одна причина, по которой тот мог понадобиться Ордену. Чтобы накрыть демонопоклонников! — неожиданно злобно закончил он.

— Хочешь сказать…

— Если в отряде кто-то и связался с демонами, то только наш десятник.

Уру верил в свои слова, хотя и лукавил в конце. Он считал, что связаться способен абсолютно каждый, вопрос в цене. Но в случае десятника возможность перетекала в уверенность.

Все.

Больше не осталось оправданий.

Теперь им жизненно важно получить признание. Выбить сведения. Вскрыть ячейку террористов Желтого Источника.

Никакая личная приязнь не может перевесить ЖИЗНЕННО важную необходимость.

Иначе он не переживет и текущий цикл. Без возможности возвращения.

«Форт падет через месяц» — так сказала Богиня Нингаль.

«Не с помощью ли культистов? Тех, кто уже сумел убить Гвардейца Императора. Одного из двух во всей крепости»

Саргон дал отмашку начинать.

Акургаль держался до конца. С вырванными зубами, с раздавленными костями, выдавленными глазными яблоками, вскрытой грудной клеткой. Он не мог больше плакать, горло охрипло от криков, совершенно не слышимых в Великой Кумирне.

Саргон рыдал вместе с ним.

По поруганной дружбе, по преданному доверию. По упущенному шансу спасти его.

Больше ничего не будет прежде: десятник плотно сел на крючок. А он даже не может вычислить урода, попытаться убить его, расправиться чужими руками, натравить на врагов Богиню, Ба Мяо или, чем черт не шутит, самого Ксина.

Жаль, но Акургаль верил в того человека больше, чем в их отрядного культиватора.

Больше, чем в их куратора.

Не в плане личной силы — скорее, заинтересованности, желания довести дело до конца.

Даже у Ксина, в большинстве своем, связаны руки. Не всегда у него есть потребность идти до конца, трясти связи за пределами их провинции, да и насколько серьезно тот провокатор виновен по меркам Облачного Форта? Нет, по меркам сибаритствующего коменданта.

В очень несерьезной степени.

Всего-то использовал в темную одного из глупых бойцов Лагеря Новобранцев, коих как грязи.

Демоны? Черноногий лишь придумывает себе оправдания. Разве уважаемые люди будут вести дела с Желтым Источником? Нет, они лучше профинансируют Облачный Форт еще раз.

Акургаль понимал это лучше, чем они думали.

Он поставил на себе крест в тот момент, когда освободил Цзяо.

Все его мысли, истинные чувства прорвались в последний момент. Желания, рухнувшие надежды. Он выдал себя до донышка, рассказал обо всем

Кроме информации про врагов.

Даже сейчас, под пытками, на пороге смерти, он все еще оставался верен их Отряду. До конца, до последних вырванных зубов, до отрезанных пальцев, до…

Саргон отвернулся от изуродованного, неподвижного тела.

Камей сделал всю грязную работу.

Саргон навсегда останется благодарен ему за это.

Саргон больше никогда не сможет смотреть на него по-прежнему.

Не перестанет доверять, вовсе нет, просто…

Просто образ наивного бретера, Портоса с его: «дерусь потому, что дерусь», бесхитростного человека-воина дополнился еще одной определяющей чертой.

Этот человек хорошо умеет причинять боль. Превращать живых людей в орущие обрубки.

Искусство, оправдать которое Саргон не мог и никогда не сможет.

— Мы так ничего и не выяснили, — подал голос Камей после напряженного молчания.