Танцор Ветра. Том 2 (СИ) - Зайцев Константин

Мы въехали во внутренний двор.

Здесь все было вычищено, гравий аккуратно разровнен, вода в каменном пруду — кристально чистая. Чистота и порядок — не просто ритуал, а воля дома, навязанная каждому его камню. Тишина царила такая, что было слышно, как падает чайный лист на воду.

Я вышел первым. Воздух отличался: ни тумана, ни вони улиц Нижнего города. Только запах сосны, жасмина и благовоний. Но в воздухе ощущалось что-то еще. Тонкая, почти неуловимая нота — едва заметный намек на присутствие чего-то неестественного. Нечто подобное я ощущал, когда мой начальник вызвал Книгу Проклятий.

Глубоко вздохнув, я начал осматриваться. Внутренний двор поместья дома Цуй был устроен по всем канонам старого южного фэншуй. Пространство тянулось вглубь, разделенное на три террасы, каждая из которых символизировала один из аспектов жизни рода: созерцание, дело и память.

Первая терраса — Сад Тихого Ветра — была выложена белым гравием, расчерченным граблями в изящные волны. Среди ровных линий возвышались пять плоских камней, каждый из которых символизировал силу одного из великих драконов.

И как полагается тем, в чьих жилах течет кровь Дракона Дерева, именно его символ был в центре композиции. Вдоль стен цвели сосны бонсай, обрезанные так, чтобы напоминать силуэты танцующих журавлей. Под карнизами висели шелковые ленты с цитатами из трактатов о Долге и Сдержанности.

Вторая терраса — Зеркальный двор — была вымощена гладким черным камнем. Здесь стоял пруд с зеркальной водой, в котором плавали два прекрасных карпа-кои. Поверхность воды пронзала дорожка из белых плит, ведущая к чайному павильону. Как мне сказала хозяйка поместья, именно здесь принимали посланников и чиновников, которым доверяли. Даже ветер, врываясь в эту зону, стихал — настолько точно были выверены углы и пропорции дворца. Звук шагов гас мгновенно. И то, о чем говорилось в беседке, оставалось тайной от любопытных ушей.

Третья терраса — Кровь Рода — была самой простой. Меньше орнаментов, больше пустоты. Темная сосна в углу. Древняя бронзовая жаровня с тлеющим благовонием. На стене — фамильная доска с гравировкой всех, кто управлял домом последние шестьсот лет. Подходя к ней, я совершил три поклона, как полагается по этикету старой династии. Сейчас о таких нюансах уже забыли.

Подходя к лестнице, ведущей вниз, к жилому комплексу, я коснулся пальцами глины у основания. Что-то меня тянуло прикоснуться. Странно — обычная сухая глина. Но в ней была некая тяжесть. Не физическая — энергетическая. Здесь кто-то стоял. Тот, кто слишком сильно был связан с Изнанкой.

Сюэжун подошла сзади и негромко сказала:

— Сейчас не время. Сюда уже идут слуги. Я представлю тебя как моего друга и помощника. Вначале — формальности, а делом ты займешься позже. Хорошо?

Я кивнул, несмотря на то, что меня подмывал азарт прямо сейчас начать искать следы.

— Договорились.

Я выпрямился — и буквально через несколько ударов сердца к нам вышло трое. После опроса моей подруги я уже легко мог понять, кто есть кто.

Первым шел Хоу Гао — управляющий. Высокий, костлявый, с лицом сухим, как осенний лист. Волосы собраны в высокий пучок, одежда цвета крепкого чая, в руках — древний бамбуковый планшет с выгравированными именами всех обитателей дома. В нем чувствовалась абсолютная преданность и то пугающее спокойствие, что бывает у ядовитых змей. Он поклонился Сюэжун чуть ниже, чем было положено по этикету, что сразу выдало: уважает не титул — силу.

— Госпожа Ксу. Добро пожаловать домой. Мы получили ваше послание и подготовили западное крыло. Ваш гость будет размещен в Зале Созерцания. Комнаты очищены, а старший слуга произвела ритуал очищения.

— Благодарю, Хоу Гао, — коротко ответила она. — Мой друг будет иметь доступ ко всем архивам и хранилищам. Отдашь приказ.

— Уже отдан.

За его спиной стояли двое слуг. Абсолютно не похожие друг на друга.

Первая — Тань Цзин, пожилая женщина с лицом, больше похожим на каменную маску. Волосы убраны в сложную прическу, на шее — нитка иссиня-черного жемчуга. Дорогой подарок для служанки, пусть и старшей. Именно она отвечала за порядок в жилых зонах. Когда она смотрела на меня, мне показалось, что она видит во мне обычного хитреца, который хитростью сумел заручиться расположением ее госпожи. Это была та женщина, которую невозможно запугать, а в ее рукаве хранился тяжелый нож. И, судя по форме, он был похож на те, что люблю использовать я.

Второй — Хоу Цзэ. Юноша лет семнадцати, худой, с вечно напряженной осанкой и тонкими, будто вырезанными ножом, чертами лица. Он стоял чуть в стороне, но взгляд его был прикован ко мне — не дерзкий, не раболепный, а скорее тревожный. Ладони сжаты в кулаки с такой силой, что были заметны побелевшие костяшки. Похоже, он боялся. Он не отводил глаз от меня, будто старался разглядеть во мне что-то, что само отказывалось показываться.

Говорили, в детстве он чуть не умер от лихорадки, после которой начал видеть странные сны и чувствовать то, что остальные пропускают мимо. Он сам этого не понимает — просто знает: рядом с ним есть нечто неправильное.

Когда я шагнул ближе, он рефлекторно отпрянул, почти незаметно. На лице промелькнуло что-то вроде ужаса, скрытое под маской вежливого внимания. Но страх остался в глазах — тот самый страх, что бывает у собак, почувствовавших запах Изнанки. Хороший рефлекс. Правильный страх. Значит, мальчишка чувствует присутствие Изнанки.

Он — первый кандидат на разговор. Такие редко врут, но почти всегда говорят не то, что нужно. Главное — научиться слышать то, что они не договаривают. А слышать я умею….

Глава 18

Мои покои оказались в восточном крыле, сразу за залом собраний дома, подальше от семейных покоев, но достаточно близко, чтобы в случае необходимости добраться до них очень быстро. Уединенное место для уважаемых гостей. С точки зрения аристократов такой выбор означал большое уважение. Похоже, старший судья умеет чувствовать, куда дует ветер, и понимает, что Сюэжун уже сильна, а с каждым годом ее мощь и влияние будет только расти. От моей метафоры на моих губах появилась улыбка. Как же я был счастлив, что наконец-то выбрался из этих мерзких подземелий и теперь снова могу чувствовать потоки ветра.

Когда я вошел, первое, что ударило в нос — запах древесины сандала и чего-то сладковато-пряного. Комната была не роскошной, но выверенной до абсурда: стены из лакированного тика, бумажные перегородки расписаны изумрудными журавлями, символизирующими долголетие и бессмертие дома. Пол был теплый, похоже, под деревянными панелями проходили бамбуковые трубы, по которым пускали теплый воздух из кухни. Тут не было ни единой лишней вещи, и это выглядело по-настоящему прекрасно.

Справа стояла кровать на низком подиуме с плотным матрасом, застеленным лазурным покрывалом с изображением кедров. У изголовья — курильница в форме распластанного феникса, в клюве которого тлели капли благовоний. На стене — картина в духе дома Цуй: дерево с длинными корнями, которые сплетались в драконов.

В углу — умывальный столик из кедра, рядом аккуратно сложены полотенца, щетка из конского волоса, кувшин с теплой водой и металлическое зеркало. И тишина. Это место словно было закрыто от всего мира, чтобы гость мог расслабиться и отдохнуть.

На низком лакированном столике из черного дерева, едва успевшем остыть от рук слуг, лежал аккуратно сложенный наряд — неброский, но безупречный в своей сдержанной элегантности.

Туника из мягкого темно-индигового шелка, без вышивки и знаков ранга, но сотканная с такой тонкостью, что при движении ткань переливалась, как сумеречное небо. Воротник-перехват и узкие рукава подчеркивали строгость линий, но скроены были так, чтобы не мешать ни стрелять из лука, ни писать тушью. В таких рукавах было удобно прятать ножи. И это первое, чем мне стоит обзавестись. И самое главное — на них была шнуровка, которая позволяла закрепить рукава для боя в считанные мгновения.