Танцор Ветра. Том 3 (СИ) - Зайцев Константин

— И что с того? У меня есть «Снежный рев». Семейная реликвия в моих рука против его жалких уличных трюков — исход предрешен.

— Реликвия не сражается сама. Сражается тот, кто ее держит. — Хайцюань поднялся и подошел к окну. — Не недооценивай его. Он хитер, коварен, и у него нет понятия о чести.

— Значит, я тоже не буду церемониться, — мрачно усмехнулся Жанлинь. — А после того, как я его убью, очередь дойдет до его подружки. Незаконнорожденная сука слишком долго думает, что может командовать в этом доме.

В этот момент в павильон вошел Юнхо. Его шаги были тихими, но оба мужчины обернулись. Средний брат остановился у порога, его обычно спокойное лицо было напряженным.

— Вы серьезно планируете убить нашу сестру? — спросил он ровным голосом.

— А, Юнхо, — фыркнул Жанлинь. — Решил присоединиться к семейному совету? Или пришел читать нам лекции о морали?

Юнхо медленно прошел в центр комнаты. В его движениях не было обычной осторожности дипломата — только холодная решимость.

— Я пришел сказать, что вы перешли все границы, — произнес он, и в его голосе прозвучала сталь. — Отец узнает обо всем. О попытке отравления. О ваших планах. Обо всем.

Хайцюань повернулся к нему, его глаза сузились.

— Что ты хочешь этим сказать, мальчик?

— Я хочу сказать, что достаточно! — Юнхо повысил голос впервые за много лет. Маска невозмутимого дипломата окончательно слетела с его лица. — Да, Ксу незаконнорожденная. Но она талантлива и способна управлять домом. А не пить как свинья и позорить имя рода!

Жанлинь резко обернулся к брату, лицо его покраснело от ярости.

— Как ты смеешь! Я законный наследник!

— Ты пьяница и неудачник! — отрезал Юнхо. — И попытка убить сестру на тризне — это плевок на могилу матери! Даже если вы ее ненавидите, это святотатство!

Сун Хайцюань сделал шаг к Юнхо, его голос стал опасно тихим:

— Ты понимаешь, что это Ксу убила твою мать? Ядовитая лоза — визитная карточка вашей семьи. Кто еще мог использовать такой глиф?

Юнхо посмотрел на дядю долгим, изучающим взглядом.

— Мать должна была умереть еще полгода назад, — сказал он медленно. — Ее болезнь была неизлечима. Врачи говорили, что она протянет максимум до зимы. Так что здесь все куда сложнее, чем вы пытаетесь представить. И я знаю минимум еще десять человек, которые были способны убить мою мать этим способом. В том числе и отец.

В павильоне повисла тяжелая тишина. Хайцюань и Жанлинь переглянулись — они явно не ожидали, что Юнхо знает о болезни матери.

— И что ты хочешь этим сказать? — прорычал Жанлинь.

— Я хочу сказать, что как-то резко со смертью матери Ксу перестала выглядеть больной. И думаю что эти вещи связаны, — Юнхо окинул взглядом обоих мужчин. — И я подозреваю, кто именно помог связать их.

Жанлинь рванулся к брату, но Хайцюань удержал его за руку.

— Осторожнее, племянник. Юнхо умен. Слишком умен для собственного блага.

— Завтра я убью ее дружка, — прошипел Жанлинь, — а потом и ее. У отца не будет выбора, как признать меня наследником. — Он повернулся к Юнхо. — Или ты хочешь эту роль для себя?

Юнхо покачал головой с выражением глубокого отвращения.

— Ты лишил себя чести. Я не хочу иметь ничего общего с вашими планами. — Он направился к выходу, но у порога остановился. — Завтра, после вашего поединка, я уезжаю, чтобы вступить в должность чиновника. Единственное, что мне нужно — чтобы в доме все было тихо до моего отъезда.

— А если не будет тихо? — угрожающе спросил Хайцюань.

Юнхо обернулся. В его глазах была холодная решимость.

— Тогда я пошлю письмо отцу сегодня же. С подробным описанием всех ваших подвигов. И уверяю вас — его реакция будет… неприятной.

Он вышел, оставив дядю и племянника наедине с их злобой и страхом.

Жанлинь схватил чашу и швырнул ее в стену. Фарфор разлетелся на мелкие осколки.

— Предатель! — взревел он. — Собственный брат!

— Успокойся, — холодно произнес Хайцюань. — Послезавтра это не будет иметь значения. Ты убьешь этого Фэн Лао, а Юнхо уедет в свою глушь и забудет обо всем. Главное — не дать ему отправить письмо отцу раньше времени.

— А если он уже отправил?

Старик усмехнулся жестокой усмешкой.

— Тогда я об этом буду знать и у него могут возникнуть проблемы в дороге. Пути на юг крайне небезопасны. Бандиты, дикие звери… Всякое случается с одинокими путешественниками. Но думаю он этого не сделал, иначе он бы встал на сторону этой мелкой мрази.

Жанлинь кивнул, понимая намек.

— Хорошо. Завтра я решу проблему с Фэн Лао. А потом мы займемся братцем.

— Именно так. И помни — на арене никого не жалей. Этот человек убьет тебя без колебаний, если получит шанс.

— Он его не получит, — пообещал Жанлинь, наливая себе новую чашу вина. — Завтра дом Цуй вернет себе честь.

Рассвет пришел как холодный клинок, разрезающий ночную тьму. Я проснулся задолго до первых лучей солнца, хотя сном это назвать было сложно. Всю ночь я ворочался, прокручивая в голове возможные варианты боя, вспоминая уроки наставника и анализируя то немногое, что узнал о Жанлине и его семейной реликвии.

«Снежный рев» — клинок, которому больше тысячи лет. Выкованный мастерами прошлой династии из черного металла, найденного в сердце упавшей звезды. Глифы защиты крови, вытравленные серебром, не просто украшение — они способны блокировать регенерацию противника, превращая каждую рану в постоянное увечье. Вылечить такое можно, но в бою любая царапина будет смертельной угрозой. Вторая его особенность, что владелец может использовать глиф, который метает сгустки острых как бритва снежинок и одновременно бьет звуковой волной. Именно поэтому клинок так и зовут.

Но у меня было то, чего не было у Жанлиня — годы выживания на улицах, где не существовало понятий чести и справедливого боя. Там побеждал не тот, кто был благороднее, а тот, кто хотел жить сильнее.

Я поднялся с кровати и подошел к окну. За стеклом расстилался город, еще погруженный в предрассветную дымку. Где-то там, на центральной арене, уже собирались зрители. Поединок двух драконорожденных до смерти — такое зрелище не видели уже несколько лет. Весь город знал о предстоящем бое.

Тихий стук в дверь прервал мои размышления.

— Лао? — Голос Ксу был приглушенным, но я услышал в нем волнение.

— Заходи.

Она вошла, держа в руках поднос с чаем и легкой едой. На ней было простое темное платье, волосы собраны в строгий узел. Никаких украшений, только серебряная шпилька, которую я уже видел вчера. Но даже в такой скромности она выглядела как императрица.

— Спал? — спросила она, ставя поднос на стол.

— Размышлял, — ответил я честно. — Готовился.

Она налила чай в две чашки, протянула одну мне. Ее руки не дрожали, но я видел напряжение в каждом движении.

— Лао, — сказала она тихо, — ты не обязан этого делать. Мы можем найти другой способ…

— Нет, — перебил я. — Не можем. Он зашел слишком далеко. Попытка отравления на поминках — это не просто оскорбление. Это объявление войны. И если я отступлю сейчас, завтра он найдет способ добраться до тебя.

Ксу опустила глаза в чашку.

— Я боюсь, — призналась она. — Не за себя. За тебя. Любая рана этим клинком может увести тебя за грань, а ты для меня слишком дорог.

— Расслабься, меня учил один из лучших мастеров Закатной Империи, — сказал я с уверенностью, которой не чувствовал. — У меня есть преимущества, о которых твой братец даже не подозревает.

— Какие?

Я усмехнулся.

— Он драконорожденный из знатного дома. Его обучали мастера фехтования, церемониальным формам, благородным техникам. А меня учил человек, который знал, что в настоящем бою нет правил. Что единственное правило — остаться живым.

Мы допили чай в молчании. За окном небо начало светлеть, окрашиваясь в серые и розовые тона.

В дверь снова постучали. На этот раз это оказался Юнхо и его вид говорил, что парень почти не спал.