Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана

— Спасибо тебе, хозяйка, за хлеб, за соль, — поклонился он Аксинье. — Прими от нас отдарок за твою доброту.

Он прошел в дом и стал выгружать на стол съестное — сыры, копченое мясо, муку, сахар, баранки, сладости.

— Ой, да чаво же это ты, сынок, — растрогалась Аксинья, утирая покрасневшие глаза. — Куда мне столько.

— Съестся, — уверенно кивнул наемник и с самого дна мешка достал большой, искусно расшитый платок.

— Ох, — вздохнула хозяйка, сложив на груди руки. — Я сроду таковых не носила, шо я барыня какая штоль.

— А что же, только барыням платки носить? — хмыкнул Кирьян, надевая на плечи женщины подарок. — Не обижай, хозяйка, прими в благодарность за помощь.

— Ой, спасибо, тебе, сынок, — растрогалась она, со слезами на глазах разглядывая дивный узор да неверяще трогая гладкую, шелковистую ткань.

Дети глазели на разложенные на столе яства большими голодными глазами, но брать не смели.

— Я одна все не съем, — улыбнулась Аксинья, по-доброму поглядев на детей. — Кушайте.

— Пора нам, хозяйка. Солнце к ночи клонится, дорога не ждет.

— Место у меня всем хватит, — развела она руками. — Уляжемся.

Кирьян благодарно поклонился.

— Спасибо за приглашение. Уютно у тебя, хозяйка, да меня к ночи ждут. Стойш, Аза, — обратился он к детям. — Принесите нашу одежду со двора.

Аксинья посмотрела вслед уходящим детям, зажевала губу беспокойно.

— Си́роты, детки-то, — сказала она.

— Сироты, — согласился Кирьян. — Оставил бы, — просительно произнесла она с надеждой посмотрев на наемника.

Кирьян задумался.

— Давно уж одна я живу. Четвертый оборот, как супруг мой сгинул, а деток Боги нам не дали. Оставил бы… Позабочусь.

— Мальчишку заберу, — наконец сказал наемник. — А девочку ты, хозяйка, сама спрашивай. Коли захочет остаться — я против не буду.

— Далеко мальчонку-то? — спросила Аксинья.

— Не шибко. Коли выдюжит, навещать вас изредка сможет.

В дом вернулись дети.

— Стойш, Аза, подойдите к нам, — подозвал их Кирьян.

— Я слышал вас, — серьезно сказал мальчишка. — Тетка Аксинья добрая. Азе с ней хорошо будет.

Аза заплакала, вцепившись в грязную рубашонку мальчика.

— Не оставляй меня одну, братец, — пропищала она, уткнувшись ему в плечо.

Он развернул ее к себе, заглянул в глаза.

— Я вас навещать буду, — пообещал он сестренке. — Ты главное, тетке Аксинье помогай, пока меня нет. Обещаешь?

Аза покивала.

Наемник нахмурился.

— Живите пока оба, — разрешил он. — Заберу Стойша через седмицу-другую.

Мальчишка поднял на Кирьяна благодарный взгляд и поджал губы, скрывая их дрожь.

Аксинья тихонька погладила детей по рыжим макушкам.

— Спасибо, — тихо сказала она Кирьяну.

Наемник кивнул.

— Не сымай с девки рубаху, — сказала она, кивнув на спящую Леону. — Пущай так едет, не просохла еще ее одежа. Да и порты себе оставь, все равно носить некому.

— Спасибо, матушка, — поклонился Кирьян.

Он подошел к Леоне, осторожно раскутал ее, горячую, и поднял на руки.

— Куда? — коротко спросил Словцен.

— На улицу, — в тон ему ответил наемник и вышел с девушкой на руках из дома.

Словцен сжал зубы, собрал их вещи и, сердечно простившись с хозяйкой, поспешил следом.

У дома, к его изумлению, стояла знакомая телега, на козлах которой сидел не менее изумленный Дар.

— Леона? Дак это она чтоль неугомонная чаровница? — удивленно спросил он.

Кирьян забрался в телегу и бережно уложил девушку на мягкое сено.

— Ты откуда? — спросил Словцен, подходя к козлам.

— Кирьян привел, — кивнул Дар назад, на наемника.

— Знакомы чтоль?

— Да уж встречались, — хмыкнул Дарен. — Вы как здесь?

— Воимир отпустил, поехали на гулянья, — пожал плечами Словцен, забираясь в телегу.

Дарен хмыкнул.

— Вот уж погуляли. Что с Леоной?

— Пожар видел? — подал голос из телеги Дар, укрывая девушку курткой. — Она его укрощать взялась.

Дарен удивленно дернул бровями, но расспрашивать боле не стал.

Аксинья с детьми вышли из дома, встали на пороге, провожая гостей. Стойш отпустил вцепившуюся в него сестрицу и подошел к повозке, выжидательно поглядывая на наемника.

Кирьян заметил его, подбил поплотнее сено и спрыгнул с телеги.

— Чего тебе, Стойш?

Мальчик внимательно посмотрел на него своими глубокими, не по-детски серьезными глазами.

— Куда ты меня потом, дядька Кирьян, — спросил он. — На каторгу?

Наемник аж растерялся от такого вопроса. Переглянулся смешливо с изумленно повернувшимся к ним Даром. Посмотрел в серые, будто бы все понимающие хмурые глаза Стойша. И не сдержался — рассмеялся коротко, потрепал серьезного мальчонку по рыжей голове.

— На каторге ты, Стойш, сестре не помощник, — сказал он. — Ты про наемников слышал?

Мальчишка кивнул.

— Они товар стерегут — мне батька рассказывал. И деньги дерут, что коза сено.

Кирьян снова рассмеялся.

— Это верно. Хочешь наемником стать? — спросил он.

— Хочу, — не раздумывая ответил Стойш. — А меня возьмут?

— Это мы посмотрим, — честно ответил ему Кирьян, мягко хлопнув его по плечу. — Сперва дворовым поработаешь. Себя покажешь. Деньги станешь зарабатывать, а там поглядим. Может и не по судьбе тебе вовсе в наемники идти. Сколько лет-то тебе?

— Девять, — серьезно ответил Стойш. — Я уже взрослый.

Кирьян хмыкнул.

— Это верно — взрослый. Ну, ступай.

— До свидания, дядька Кирьян. Я тебя ждать буду.

Мальчишка поспешил назад. Встал у порога подле Аксиньи, взял за руку тут же прильнувшую к нему сестренку. Сколько ей было лет? Кто знает. Кирьян бы больше шести не дал. А, может статься, и вовсе меньше…

Словцен сидел возле подруги, тревожно поглядывая на ее лихорадочный румянец. Рядом уселся Кирьян, дал знак Дару, и телега тронулась с места. Наемник глянул на обретших дом ребятишек, и отчего-то туго стало в суровой мужской груди. Он кивнул Аксинье, прощаясь, и отвернулся.

Когда повозка почти скрылась из виду, Аксинья позвала детей обратно в дом. Оташ пропустил сестру вперед и, уже ступив на порог, на мгновенье обернулся, посмотрел вслед удаляющейся телеге, будто убеждаясь, что наемник не обманет, и скрылся за дверью.

***

На выезде из Белого Града их уже поджидал Бойко. Его темная макушка виднелась средь примятой травы, недалеко от трех пасущихся лошадей. Парень вольготно разлегся на лугу, что простилался вдоль тракта и, подложив руки под голову, глядел в затянутые пушистыми облаками небеса.

Рядом с натужным скрипом остановилась телега.

Парень поднялся на локте и, прикрывая глаза от слепящего вечернего солнца, посмотрел на возницу.

— Что-то вы долго, — проворчал он.

С телеги спрыгнул наемник.

— Вот, лоботряс! — воскликнул он. — Бездельничает, а еще пенять вздумал!

— Кирьян! — радостно воскликнул Бойко.

Он подскочил с травы и крепко обнял наемника, от души хлопнув того по плечу. Следом спустился Словцен.

— А ты как здесь? — удивился он, крепко пожимая руку Бойко.

— Да вот лошадь твою привел, — усмехнулся Бойко.

Дар обернулся на козлах, опустив вожжи.

— Как Леона? — спросил он парней.

— В жар бросило, — хмуро ответил Словцен. — Надо ехать скорее.

— Кир? — спросил Дарен.

— В следующий раз, — качнул он головой. — Езжайте.

Наемник заглянул в телегу, забрал мокрые порты и снял с привязи своего гнедого мерина.

— Так этой твой красавец, — похвалил Бойко. — Доброезжий конек.

— Конек это ты, — хмыкнул Кирьян, вскакивая в седло. — А это — добрый скакун, надежный соратник. В каких он передрягах со мной побывал, тебе и не снилось.

— Кирьян. — Бойко подошел ближе, положил руку на поводья, посмотрев снизу на наемника. — Когда к себе позовешь?

— А ты, Бойко, — ответил наемник, — сперва версту на руках пробеги, да затем сапогом супротив меча в бою победи.

— Отчего на руках-то?

— А коли ногу одну подстрелят, а другую подрежут, — сказал наемник, собирая в руках повод, — на руках идти придется.