Книжная лавка фонарщика - Остин Софи

— Потому что мне кажется, что ты хочешь что-то мне сказать.

— Вовсе нет, — возразила она, краснея и поправляя на столе бумаги. — Что я должна сказать?

На лице Уильяма промелькнуло какое-то выражение, которое она не смогла прочитать, а затем он тихо ответил:

— Конечно же, ничего.

Глава 30

В пятницу тетушка Клара приготовила стейк и печеночный пудинг с соусом из колотого желтого гороха. Отец, игнорируя сердитый взгляд тетушки Клары, сам положил всем по кусочку и радостным голосом объявил, что заказал четыре билета на пьесу Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» в первую субботу сентября.

— Ох, — вздохнула Сесилия, расстроившись. — А я думала, что ты сообщишь нам какие-нибудь новости о том, когда мы сможем вернуться в Риккалл-холл.

— Театр? — Тетушка Клара поморщила нос так, словно понюхала что-то зловонное. — Ненавижу театры.

Джон вздохнул.

— Эвелин, кажется, ты тоже разочарована. Ты презираешь искусство?

— Нет, — ответила Эвелин. — Я не презираю искусство.

— Дорогой, — продолжила Сесилия, наклоняясь ближе к мужу и кладя ему руку на предплечье. — Ты обещал, что мы скоро возьмем карету и…

— Возьмем, — перебил Джон, добавляя себе еще густой темной подливы в тарелку. — Но на этом спектакле будут присутствовать все самые важные люди Англии. Из надежных источников мне известно, что в Йорк на две недели приехал герцог Рексемский и скупил почти все билеты на этот вечер. А значит, зал будет полон людей с длинными именами и толстыми кошельками. Людей, которые знают толк в инвестициях.

— Теперь все понятно, — сказала Эвелин. — Это не семейный поход в театр. Это деловое мероприятие.

— Надеюсь, мне идти не обязательно, — проворчала тетушка Клара. — А то я бы лучше села на день в тюрьму.

— Нет, вам идти не обязательно, — ответил Джон. И, Эвелин, какие-то дела решаться там будут, но главная моя цель — провести время с семьей. С миссис Хаксли или без нее.

— Очаровательно, — заметила тетушка Клара.

— Вы ведь только что сказали, что не хотите идти! — прошептала Сесилия.

Тетушка Клара недовольно фыркнула в ответ.

— И, — подчеркнуто произнес отец, продолжая, — разумеется, мы можем нанять экипаж и съездить в Риккалл. В любом случае мне нужно сначала уладить кое-какое дело.

— Тогда, может быть, поедем через неделю? — обнадеженно спросила Сесилия.

— Или через две, — ответил Джон, кивая.

— Или никогда, — буркнула Эвелин.

Джон фыркнул и с лязгом бросил нож с вилкой на тарелку. Капелька подливы пролетела через стол и приземлилась рядом с салфеткой Эвелин, тут же впитавшись в белое кружево скатерти.

— Ради всего святого, — сказал он, потирая пальцами виски. — Я просто пытаюсь сделать для вас что-то хорошее. Миссис Хаксли, если хотите, пожалуйста, поезжайте с нами. Сесилия, милая, мы обязательно поедем в Риккалл, когда настанет подходящее время. И Эвелин. Дорогая Эвелин. Сколько еще ты будешь меня наказывать, м-м? — Он умоляюще посмотрел на нее. — Ты и двух слов мне не сказала с тех пор, как я приехал.

— Я была занята, — ответила она.

— Занята? — Брови ее отца взметнулись вверх. — Куда же все-таки ты убегаешь каждый день?

— Я же сказала тебе, дорогой, она занимается благотворительностью, — вмешалась Сесилия. — С леди Вайолет. Младшей дочерью герцога Пемберийского, помнишь? Может, и они приедут на спектакль?

— Герцог не выносит йоркширского лета, — ответил Джон, качая головой. — Очень сомневаюсь, что они там будут. Но оно и к лучшему.

— Да? — спросила Эвелин, дожевывая горошек. — Почему?

Раздраженно цокнув, отец достал из кармана свернутую в трубочку бумажку и развернул ее на столе.

— Потому что я ему не нравлюсь, — сказал он, протягивая листок Сесилии. Та нахмурилась.

— Не знала, что ты не нравишься герцогу.

— Что ж, теперь это так, — ответил Джон. — Забудь о наших старых друзьях, Сесилия. Они — это прошлое. А вот, — он постучал пальцем по бумажке, — будущее.

— Но я думала… — Сесилия взяла бумажку за краешек и, смяв ее, сжала кулак. — Я думала, что это будет наше триумфальное возвращение, дорогой. Я думала, это будет…

Эвелин, к собственному ужасу, заметила, как к глазам матери подступают слезы и капают ей на тарелку.

— Ох, маменька, — сказала она, пододвигая свой стул ближе к ней и обнимая ее за плечи. — Я знаю.

Джон раздраженно вздохнул:

— Да боже праведный! Что я на этот раз сделал не так?

— Может, ей просто так же, как и мне, не нравится театр, — заметила тетушка Клара. Джон бросил на нее враждебный взгляд.

Сесилия похлопала Эвелин по руке, как бы давая понять, чтобы она ее убрала, и протерла глаза.

— Ты сказал, что наша жизнь начнет возвращаться на круги своя. Сказал, что ты этого хочешь. Я тоже этого хочу.

— Я действительно хочу этого, — ответил Джон, размазывая горох по тарелке. — Но все не так просто. Давай я куплю тебе для театра новое платье, м-м? Это тебя развеселит?

— Смотря на каких условиях, — вмешалась Эвелин, прежде чем ее мать успела что-то сказать. — Матушке придется заложить его так же, как и все наши драгоценности?

— Эвелин, пожалуйста. — Сесилия быстро закачала головой.

— Вместо драгоценных камней у нее в кольцах теперь стекляшки. Это вы знали? А сами кольца — не золотые, а медные.

— Значит, купим ей золотые и с бриллиантами, — ответил отец. — Боже праведный, я пытаюсь сделать что-то хорошее…

— И я ценю это, — сказала Сесилия тем мягким, медленным тоном, которым она раньше объясняла Эвелин технику какого-нибудь стежка. — Но почему ты не хочешь, чтобы мы воссоединились с нашими старыми друзьями? Людьми, которых мы знаем много лет?

— Я только что сказал тебе почему! — огрызнулся Джон.

— Маменька, — Эвелин взяла ее за руку, — почему вы желаете вернуться в общество людей, которые о вас забыли? М-м? Вы сами говорили, что если они не пишут, значит, они плохие друзья.

— И именно поэтому я считаю, что нам нужно завести новых друзей, — сказал Джон. — Начать с чистого листа.

Эвелин перевела взгляд на отца. В том, что это настоящая причина, она сильно сомневалась и подозревала, что для него это только удобное оправдание.

— Я просто хочу показать им, что мы, возможно, и споткнулись, но не упали, — ответила Сесилия, выпрямившись. — Хочу дать им понять, что они совершили ошибку, перестав общаться со мной, и что мы, Ситоны, всегда сможем устоять на ногах.

— Разве есть способ проучить их лучше, чем самой начать их игнорировать, дорогая? К тому же в новом платье? — Джон откинулся на стуле и промокнул рот салфеткой. — За новых друзей, — сказал он, протягивая руку с бокалом в центр стола.

Эвелин увидела, как мать смотрит на бокал, затем — на Джона, потом на долю секунды встречается взглядом с ней, и поняла, что дверь в ее душу захлопнулась окончательно.

— За новых друзей, — тихо повторила Сесилия, чокаясь с мужем бокалом.

Эвелин встала и направилась к двери.

— Спасибо за ужин, тетушка Клара.

— Всегда пожалуйста, дорогая.

— Ты идешь с нами в театр, Эвелин, — сказал отец, когда она уже подходила к лестнице. — Так что хочешь не хочешь, а бросай дуться.

Она заколебалась и хотела было развернуться и объяснить ему, что она не дуется, потому что дуются только маленькие девочки. А она уже не та, какой была, когда он их бросил. Она теперь взрослая женщина.

Но было что-то… что-то со всем этим не так. Почему он не хотел встречаться ни с кем из старых йоркских знакомых? Почему он избегал именно отца леди Вайолет? И какое дело ему нужно было уладить перед отъездом в Риккалл? Эвелин не знала, но был человек, который знать мог.

Леди Вайолет, которую она весьма успешно избегала с того самого кошмарного ужина с Натаниэлем и с которой теперь ей придется встретиться.