Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Неожиданно, — буркнул я, скрывая смущение: сам-то я даже не подумал о подарке. — Спасибо.

Система иероглифов оказалась неожиданно сложной, и я перевернул компас, надеясь обнаружить подсказку, да так и застыл, будто за шиворот кинули снега. На светлой поверхности чернел символ солнца — точь-в-точь такой же, как на застежке игрушечного тигра и в пещере вырожденцев.

— Где, говоришь, ты его взяла? — хрипло проговорил я.

— У дядюшки Шангу, торговца каравана, который прибыл вчера. А что? Тебе не нравится?

— Караван еще здесь?

— Да, — растерянно отозвалась Ся Мэй. — Я видела их палатки на ярмарке.

Я взял ее за руку и потянул к выходу с площади.

— Пойдем, покажешь дорогу.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила цветок, едва поспевая за мной.

Я в двух словах объяснил ей, что меня так взволновало.

— Черное солнце? — удивилась Ся Мэй. — Думаешь, оно как-то связано с твоим отцом?

— Возможно. Далеко еще?

Ся Мэй покрутилась, высматривая палатку торговца.

— Вон она! — указала на неприметную серую палатку.

Я бросился туда, прокладывая себе дорогу в толпе. Порой не слишком любезно, но сейчас это волновало меня меньше всего.

За прилавком стоял сухопарый мужчина лет пятидесяти в потертой овечьей шубе и меховой шапке. Крупный крючковатый нос придавал ему сходство с грифом. Загорелое до бронзы лицо было испещрено морщинами, словно каждая пройденная дорога оставила на нем свой след. Глубоко посаженные глаза смотрели проницательно, с лукавым прищуром.

— Госпожа Ся Мэй! — заулыбался он и поклонился. — Молодой господин! Прошу, проходите, у меня еще много разных диковинок.

Я вытащил компас и показал торговцу.

— Скажите, уважаемый, где вы взяли этот компас?

Вопрос застиг торговца врасплох, но по взгляду было видно, что он признал вещь.

— В Доме Бамбука выкупил у одного пройдохи, — наконец ответил он. — В прошлом месяце. Вещь мне показалась стоящей, а он за нее сущие медяки просил.

— Что за пройдоха?

— Служка одного из тамошних мастеров. Кажется, его зовут Ли Фу… или Линь Ву… А что такое, молодой господин? Компас неисправен? Получается, надул меня этот поганец⁈

— Не знаю. Не проверял еще.

В голове лихорадочно вертелись мысли, мешая одна другой. Демоны Диюй! Я не мог упустить такой шанс узнать что-то о Черном солнце и прояснить судьбу отца.

— Хорошо бы съездить в Дом Бамбука и расспросить этого служку.

Похоже, последнее я произнес вслух, потому что торговец задумчиво посмотрел на меня и осторожно предложил:

— Прошу прощения, молодой господин. Через пару дней мой караван отправится в обратный путь. И мы как раз будем проезжать Дом Бамбука. Для меня будет честью, если вы согласитесь отправиться с нами.

— Ты серьезно? — возмутилась Ся Мэй. — Бросишь меня и попрешься зимой в Дом Бамбука?

— Дом Бамбука? — удивленно переспросил Вэй, придерживая полог, чтобы Яньлинь было удобнее пройти. — Мы услышали ваши голоса и решили заглянуть. Так причем здесь Дом Бамбука?

Когда я объяснил, в чем дело, к возмущению Ся Мэй присоединилась Яньлинь. Поделив нас с белобрысым между собой, девочки неожиданно сдружились и все чаще пели в унисон.

— А как же приказ главы Фухуа? Нас отправили в Дом Цветка, и…

— И не приказывали сидеть тут безвылазно, — неожиданно поддержал меня Вэй. — Если удастся подружиться с Домом Бамбука, мы привезем новые техники и новые знания. А эксперименты с новым оттенком приблизят нас к пониманию природы фохата. Если же у нас ничего не выйдет, главе Фухуа вовсе необязательно об этом знать.

Глава 23

Словно отыгрываясь за спокойное путешествие до Дома Цветка, в этот раз дорога и Серые земли подкидывали одну неприятность за другой.

На выезде из деревни мы угодили в невидимую под снегом яму, сломав ось повозки: пришлось оставить ее, а заодно и капризных непривычных к морозам лошадей у главы Мэйсюань, пообещавшей присмотреть за нашим имуществом.

В первую же стоянку на лагерь налетел рой каких-то тварей — то ли крупных, с кулак величиной, комаров, то ли, наоборот, мелких, но чрезвычайно кровожадных птиц. Слава небожителям, защитные амулеты караванщиков оказались на высоте, и твари, обжегшись о барьер, отправились искать более легкую добычу. Взбудораженный неожиданной атакой, глаза я сомкнул только на рассвете и зевал весь следующий день.

После такие налеты случались чуть ли не каждую ночь. В конце концов, мы настолько привыкли к ним, что не спешили выбираться из постелей.

Твари встречались и днем, но из-за холодов выглядели сонными и к нам не лезли. Даже когда мы, переправляясь через реку, чуть не провалились под лед, потревоженные водяные демоны лишь лениво огрызнулись. Середина зимы, одно слово. Мертвое время, когда течение энергии становится слабее, а мир погружается в глубокий сон.

Впрочем, опасаться стоило не только дикого зверья и обитателей Диюй.

Вчера нам на хвост сел чужой отряд из восьми-десяти человек. Определить точнее мешало расстояние и отсутствие фохата в окружающем пространстве, затруднявшее тонкое восприятие.

Преследователи полдня шли за нами, но сближаться и знакомиться не спешили: похоже, намерения у них были не самые добрые. Караванщиков хоть и было в два раза больше, но среди подопечных дядюшки Шангу две трети составляли старики, женщины, которые во владении оружием мало чем уступали мужчинам, и дети. Последние — веселые любопытные сорванцы — за время путешествия успели надоесть мне бесконечными вопросами.

Эту ночь мы с Вэем и Яньлинь дежурили по очереди, но нападения так и не последовало. Утром же преследователи неожиданно отступили. Белобрысый утверждал, что нас защитила Ночной кошмар: лопоухая шавка и впрямь где-то бродила до рассвета. Но, скорее, разбойники, убедившись, что не смогут застигнуть нас врасплох, просто решили не связываться с заклинателями.

Не успел я облегченно выдохнуть, как налетел буран.

Каких-то полчаса назад серая скатерть укрытых снегом полей серебрилась в свете крохотного холодного солнца. Затем небосвод быстро затянуло сплошной серой дымкой. Начался снегопад, мелкая пороша сменилась крупными хлопьями. Поднялся ветер. Видимость упала: мы, ехавшие в первых санях, уже не могли различить последние.

Ширококостные мохнатые рынгачи, тяжело дыша, с трудом тащили сани, продираясь через заметавший путь рыхлый снег. Ветер с каждой минутой усиливался, обжигал лицо. Становилось все холоднее и холоднее.

— Нужно объявить привал, — обратился Вэй к главе каравана. — Мы втроем создадим барьер, который защитит людей от ветра и снега.

— Идем дальше, — не послушал тот.

— Это неразумно, — возразил белобрысый.

— Послушай… те, молодой господин, — проворчал дядюшка Шангу, снисходя до развернутого ответа. — Хоть вы и заклинатель, а все же дорог за пределами Домов не ведаете. Я же в пути родился, в пути и помру. А потому идем дальше.

Когда спустя вечность впереди показалось неказистое, утонувшее в сугробах строение, мне стало понятно, куда спешил глава каравана. Высокое крыльцо и саму дверь замело, но снег не успел слежаться, и мы без труда откопали вход.

— Спасены, — с облегчением выдохнул дядюшка Шангу, отворяя тяжелую широкую створку и без опасений шагая в холодную непроглядную темноту. — Это Приют уставшего аиста, убежище, в котором любой может укрыться от разгулявшейся непогоды.

Свет зажженной им свечи озарил единственную комнату без окон. Земляной пол, утоптанный до твердости камня, находился ниже уровня земли. В правой половине располагался загон для животных. На левой, людской, лежало несколько соломенных матрасов, находился алтарь Лу Шэня [божества-покровителя путей и дорог], очаг, пустая пузатая бочка, которую караванщики тут же наполнили снегом.

Дядюшка Шангу остановился перед алтарем, поклонился.

— Мир и свет этому дому.

Опустил несколько склянок с зельями в стоявший тут же массивный деревянный сундук. Я заметил, что тот был заполнен почти доверху, и кое-какие безделушки выглядели весьма интересными, но глава каравана проигнорировал их, опустив сверху несколько целебных зелий.