— Она не сможет там жить!
— Не вам это решать, — противным голосом произнес Ивар, словно поучая зарвавшегося мальчишку.
— Она уедет!
— Никуда она не уедет, — хладнокровно и уверенно Ивар. — Дом принадлежит ей. А она — ему. Она это чувствует. Уже почувствовала. Он ее не отпустит. К тому же, у нее куча маленьких родственников, ради которых она готова на очень многое. Их она точно не лишит крыши над головой, тем более такой крыши, которая им явно пришлась по вкусу. Так что оставьте ваши горячие фантазии и желания для кого-нибудь другого.
— Зачем вы делаете это? — прошептал Робер. — Ваша семья пожелала от нее избавиться. А вы подманиваете ее к себе снова!
— А вам что за дело? — спросил насмешливо Ивар.
— Я люблю эту женщину! — выпали Робер.
— Ну так любите в каком-нибудь другом месте. Почему это надо делать рядом со мной?!
— У меня самые серьезные отношения касательно нее!
— Похвально, — ответил Ивар. — Но я-то тут причем? Если вы пришли за благословением, то немного ошиблись. Я не ваш отец.
— Да вы что, издеваетесь? — возмутился Робер. — Хорошо, я скажу прямо, раз вы делаете вид, что не понимаете, о чем я говорю: отступитесь от нее! Она не вашего круга. Она не испорчена аристократической кровью. Она вам не пара.
— Да я и не подступался к ней! — возмутился Ивар. — С чего вы это взяли?
— Такие подарки делаются с далекоидущими планами. И уж точно не женщине, которая безразлична.
— По себе судите? — ухмыльнулся Ивар.
— Я слишком хорошо знаю ваш сорт людей, — резко ответил Робер.
Ивар снова недобро глянул на него.
— А вы очень смелый юноша, — произнес он злобно. — Вам ведь известна моя репутация, вы не могли не слышать о ней. И вы битый час стоите тут и отчитываете меня, как мальчишку. Почему вы уверены, что я не вспорю вам брюхо, как свинье?
— Потому что я буду защищаться! — ответил Робер.
— Ах, это… Ну так вот, господин королевский казначей, зарубите себе на носу, что я терплю от вас эту дерзость в первый и последний раз. Я не претендую на руку и сердце графини Рубин и никогда себе этого не позволю. Но я не перестану о ней заботиться и опекать ее. Просто потому, что иногда она нуждается в помощи, а не потому, что мне нужна какая-то благодарность от нее.
Глава 59
Король танцевал бы, наверное, со мной долго.
Он-то был полон энергии, и весьма доволен при этом.
Но я, признаться, устала. Да еще и платье, щедро расшитое камнями, оказалось ужасно тяжелым.
Так что король в буквальном смысле слова меня пощадил, вдруг прекратив кружения и церемонно мне откланялся.
— До чего забавная ситуация! — произнес он, весело сверкая глазами. — Раньше, чтобы вы предстали перед королем, вашему мужу нужно было получить разрешение посетить дворец. Теперь же, чтобы ему увидеть короля, такое разрешение должны получить вы. Ах, как любопытно, чем же кончится ваше противостояние!
Я обернулась.
К нам, высокий и решительный, направлялся Натан.
— О, только не это! — пробормотала я.
— Но, милая. Вам придется с ним объясниться, — заметил король. — Все время убегать от проблемы — это не решение!
— У меня нет никаких проблем с этим человеком, — зло ответила я. — По крайней мере, пока его нет в моей жизни!
Король отступил с поклоном, улыбаясь.
Лицо его еще больше стало похоже на птичье, наверное, из-за круглых, внимательных, любопытных глаз.
— Что вам угодно? — выпалила я в лицо Натану.
Тот встал, как вкопанный глядя на меня так, будто видел меня в первый раз.
Я боялась его до дрожи, хотя изо всех сил пыталась придать себе вид гордый и бесстрашный.
Я думала, что сейчас, когда рядом нет никого, он меня ударит.
Натан же, к моему изумлению, почтительно мне поклонился и церемонно поцеловал руку — так, словно я ему была равной.
Да я и была!
— Никаниэль, — произнес он прочувствованно, и я поспешила отнять у него свою руку.
— Меня зовут не так, герцог Ла Форс, — холодно ответила я. — Волей короля я теперь Вероника. И я не припомню, чтоб давала свое разрешение обращаться ко мне по имени. Для вас я графиня Рубин.
— К чему эти игры? — прошептал Натан горько. — Мы знаем друг друга давно…
— Чуть больше полутора лет!
— Мы друг другу не чужие. Ты носишь моего ребенка…
— Будущего графа Рубин, — отрезала я. — Но не герцога Ла Форс.
Натан снова поморщился.
— Ника, — горько произнес он. — Я долго думал, и понял, что многое потерял. Я был глуп и слеп. Я не ценил тебя. Не ценил то, что получил в твоем лице. Но теперь-то я все понял! Ника, ты — единственная женщина, которая поистине мне ровня. Теперь, когда ты графиня — ты ничем не отличаешься от прочих титулованных женщин. Теперь между нами нет никаких преград. Я понял, как ты нужна мне.
— И потому притащил на встречу со мной свою любовницу?
Рыжая Ида маячила за его спиной.
Потускневшая, потерянная.
Мне даже стало жаль ее.
Я не сомневалась в том, что Натан до сих пор с ней спит.
Но поутру, вдоволь натешившись ее телом, он наверняка ее отталкивает.
Потому что, судя по ее растерянному, беспомощному лицу, она была низведена до уровня вещи.
Точно так же, как и со мной, теперь Натан поступал с ней.
Брал то, что ему было нужно, и откидывал прочь, как использованную салфетку.
Натан посмотрел на меня с изумлением.
Словно не понимая, о чем я веду речь.
Потом обернулся, увидел Иду, и буквально побелел от гнева.
— Прошу прощения, — промямлил он, обернувшись ко мне. На его щеках алели пунцовые пятна от стыда. — Я не подумал… я выпустил из виду ее присутствие…
— Вы вообще много чего выпускаете из виду, герцог Ла Форс, — хладнокровно ответила я, нарочно обращаясь к нему официально, высокопарно, чтобы отстраниться как можно дальше. — И не цените то, что у вас есть. В том числе и эту девушку, следующую за вами, как тень. Может, вам хватит гоняться за призрачной выгодой? Не лучше ли научиться ценить то, что у вас уже есть?
Натан снова побледнел, как смерть.
Я думала, он хочет закатить мне пощечину.
Вероятно, так и было.
Но своих честных намерений этот жук не озвучивал никогда.
И готов был к любой лжи, чтобы добиться желаемого.
— К чему эти подколы, Ника! — выпалил он отчасти нетерпеливо и раздраженно. — Если бы я хотел ее, я бы никогда не подошел к тебе! Но я ее не хочу!
— Но было время, вы хотели ее больше всего на свете, герцог, — напомнила я.
— Я был слеп! — выпалил он. — Да она и мизинца твоего не стоит, Ника! Кем ты была — и кем стала, за такое короткое время! Блестящая графиня Рубин! А она — она годится только на роль гувернантки, серая, блеклая, неподвижная! Она ничто, с ней скучно и тоскливо. Ты не сломалась, ты не пала на дно, ты выжила! Ты деятельная, смелая, сильная! А у нее на уме только поцелуи. Она ни о чем не может думать, кроме как спариваться. Самка безмозглая…
От наносимых ей любимым человеком оскорблений Ида только чуть не до крови кусала пухлые красивые губы.
В глазах ее стояли слезы, готовые пролиться в любой момент, и мне стало ее жаль.
— Натан, — ее голос был похож на безжизненный вздох.
Но он даже не услышал, как она его зовет.
Как молит о том, чтобы он не причинял ей боли своими резкими словами.
И мне невольно пришлось согласиться с Натаном.
Она была слишком обессиленной, слишком опустошенной.
Будто он высосал из нее всю жизнь своим эгоизмом, своим безразличием и нелюбовью, и вышвырнул ее пустую хрупкую оболочку вон.
И та еще сохраняет видимость и подобие живого человека, но вот-вот готова разбиться…
— Видите теперь, — обратилась я к ней, — с кем связались и кому отдали свою любовь? Он не любит никого, кроме себя.
— Да как вы смеете! — выкрикнула она, сжимая кулачки. В голосе ее слышался плач. — не забывайтесь! Перед вами Герцог Ла Форс! Не смейте говорить о нем в неуважительном тоне!
