Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ) - Фрес Константин

— Что значит — оспоришь? — от удивления Натан даже рассердиться позабыл.

Ивар беспечно пожал плечами.

— А то и значит, — ответил он. — Что в этом доме поселюсь я. Отцовское наследство я с тебя стребую. И все сокровища его — тоже. Герцогом буду я. А вы, — он по очереди указал пальцем на Натана и Иду, — вылетите вон. Под забор. В канаву. И будете влачить очень жалкое и очень голодное существование.

Воцарилось жуткое, тяжелое молчание. И Ивар хрипло расхохотался, разглядывая изумленные и напуганные лица родственников.

— Ты ведь хотела, чтобы он был только твоим? — продолжил он, обращаясь к Иде. — Ну вот. Когда обнищает, он уже не сможет слать Никаниэль подарки и цветы. И шансов завоевать ее вновь у него не будет. Так что он весь будет твой.

Ида и Натан беспомощно переглянулись.

— Но ты не можешь ничего оспорить! — произнес, наконец, Натан. — Ты одинок, ты!..

— Долго ли исправить, — беспечно ответил Ивар, взяв бокал с вином и пригубив его. — А я вам не говорил? Я женюсь скоро. Невеста уже имеется.

— Не бросайся такими заявлениями! — выдохнула старая герцогиня. — Они, знаешь ли, имеют свойство сбываться! Как нечаянно сказанные пророчества!

— А я и не шучу, — продолжал самозабвенно врать Ивар. — Невеста есть. Пышных свадеб мне не надо, хватит и быстрого венчания. А там и до брачной ночи рукой подать.

— До брачной ночи?.. — пробормотала сбитая с толку Ида.

— Чтоб обрюхатить эту девку, — прорычал Натан. — Наследник. Он родит наследника, и король велит ему быть герцогом и продолжать наш род!

— Но погодите! — визгливо закричала Ида. — Наследник-то первым родится у Натана!

— Но ты же сделаешь все, чтоб он не родился? — усмехнулся Ивар. — В этом деле мы с тобой в одной упряжке. Я получаю корону — ты получаешь Натана. По рукам?

— Ну уж нет! — взвилась Ида. — Кому понравится этот грабеж?!

— Скажи честнее — кому нужен этот болван без денег, — хихикнул Ивар.

— Натан не уступит тебе своего права! Первым наследник родится у него! — орала Ида. — Да черт с ней, пусть будет его женой! Главное — Натан статус сохранит, и…

Дальше Ивар уже не слушал.

Он молча попивал вино и покачивал головой в такт воплям Иды.

«Теперь эта рыжая дура не посмеет отравить Нику… не посмеет!»

Глава 67

Ида ревновала все равно.

Только что она готова была драться с Иваром за титул, который тот хотел отнять у братца.

Но глядя, как Натан собирает подарочный букет для меня, Ида снова ощутила ядовитую злость на сердце.

А он старался так, что сразу было видно — это для любимой женщины.

И Ида почувствовала, как ее снова отодвигают на второй план.

Как ненужную и использованную вещь. На самую дальнюю полку.

И не факт, что с этой полки ее когда-нибудь достанут.

— Ты действительно любишь ее? — тихо спросила она, наблюдая, как Натан сам распределяет цветы в корзине, как устраивает на белоснежной салфетке сладости.

Натан кинул на Иду быстрый, недобрый взгляд.

— Я восхищаюсь ею, — ответил он. — Никогда б не подумал, что в душе этой девушки столько силы и упорства. И столько достоинства. Она не бегала, не умоляла, не цеплялась за меня. Отошла и устроила свою жизнь сама. Не то, что ты.

От обиды у Иды перед глазами стало темно.

Она закусила губу до боли, почти до крови, чтоб не расплакаться.

Ее лоск, ее самоуверенность и гордость, какими она всегда блистала, давно куда-то испарились. И она, рыжая, яркая, теперь казалась посеревшей, как застиранный лоскут.

Как бездомная рыжая драная кошка, промокшая под осенним дождем…

— Это потому, — с обидой ответила она, — что я не вижу жизни без тебя. Ты мой воздух. Ты сам — моя жизнь.

Натан поправил великолепную нежно-розовую розу в букете, перевитом атласными лентами, и насмешливо фыркнул.

— Это всего лишь слова, — грубо ответил он. — Я не помню, чтоб удушье тебя преследовало, когда ты крутила роман с тем хлыщом, помнишь?

Ида вспыхнула румянцем от стыда до корней своих рыжих волос.

Натан никогда не напоминал ей о ее мимолетных романах.

Иде даже казалось, что он горд тем, что она, такая яркая и красивая, за которой волочились все видные кавалеры города, принадлежит ему.

А теперь вдруг…

— Она тебе и слов таких не говорила, — хрипло выговорила Ида, давясь обидой и ревностью.

— Не говорила, — Натан снова глянул на девушку с неприязнью. — Поэтому мне очень хочется, чтоб сказала. И я все для этого сделаю!

Ида не вынесла.

Ей казалось, что от унижения ее мозг сейчас взорвется.

Острые иглы стыда накололи ее лицо так, что оно пылало и болело от этого жара.

— Ты клялся мне в любви! — выкрикнула она. — Ты повторял, что мы будем вместе всегда! Ты говорил, что я самое дорогое в твоей жизни! Что ты желаешь меня больше, чем кого-либо и больше, чем что-либо в этой жизни. И что же?!

— Я ошибался, — равнодушно ответил Натан. — Я долго думал над этим. Мы ведь с тобой пали жертвами семейного проклятья…

— Я не считаю это проклятьем! — отчаянно выкрикнула Ида, перебив его.

Но Натан не слушал ее.

— Наши чувства, наше влечение, — продолжил он, как завороженный, — были лишь наваждением. Страстью, которая вспыхивает внезапно, горячо и сильно, но так же быстро гаснет. Если бы мы были умнее, если бы мы перетерпели и не вступили в эту порочную связь, у нас был бы шанс избавить наш род от проклятья навсегда.

Ида слушала его, молча рыдая. По щекам ее потоком лились слезы.

— Любовь — это дар! — закричала она. — Любовь не проклятье!

— Я не любил тебя, — грубо ответил Натан. И Ида вскрикнула, словно он ударил ее по лицу и разбил ей губы.

— Не любил? — повторила она. — Не любил?!

— Именно ты меня соблазнила, — ответил Натан. — А я малодушно поддался страсти. Но я не любил. Не мечтал о тебе ночами, не добивался тебя. Не ждал с волнением встречи. Потому что ты всегда была рядом, удобная и готовая… погубить меня.

— Погубить? Вот как ты заговорил! — со смехом сквозь слезы прокричала Ида.

Натан продемонстрировал ей свою руку, покрывшуюся чешуей.

— Этой рукой первой я коснулся тебя, — сказал он. — И скверна во мне проросла. И сейчас именно я расплачиваюсь за нашу связь, теряя красоту и человеческое обличье.

— Скверне все равно, на какой руке прорастать! — закричала Ида. — Это не я тебя ею заразила! Весь наш род, вес наши тела ею заражены! Она просто проступила на тебе! Не я в этом виновата!

— Ты! — заорал Натан, теряя самообладание и топая ногами. — У Ивара такая же чешуя, и растет она с самого его детства! Но он с тобой не путается, и ни с кем из нашего семейства! И чешуя не разрастается и не поглощает его! Он греется теплом людей, он полощет руки в их крови, когда дерется на дуэли! И поэтому скверна его не поглощает! Поэтому я тоже хочу исцелиться! Или хотя бы остановить эту болезнь! И для этого мне нужна Никаниэль!

— Так ты уж определись, — захохотала Ида страшно, сверкая злыми глазами, — чего ты хочешь, ее любви или волшебную пилюлю! Любовью тут и не пахнет! О, чем больше я узнаю тебя, тем больше уважаю Ивара! Вот кто настоящий мужчина в вашей семейке! В отличие от тебя, он не стал искать исцеления у женщины под юбкой! Он взял в руки нож и попытался отмыть скверну мужской кровью!

Натан, свирепо взревев, ухватил Иду за горло, и вместо смеха из него вырвался задушенный болезненный хрип и кашель.

— Не смей говорить обо мне в таком тоне, шлюха! — прорычал он злобно.

— А жена твоя не шлюха? Сам слышал, она спит с казначеем, — упрямо прохрипела Ида.

Она изо всех сил цеплялась руками за руку Натана, обдирая в кровь ладони, кончиками ног пыталась достать пол, чтобы вдохнуть чуточку больше живительного воздуха. Но получалось плохо. И она задыхалась, багровея.

Ее глаза наливались кровью, щеки и губы раздувались, и Натан с отвращением смотрел на ее искажающееся мукой лицо.

— Надо было придавить тебя раньше, — с удивлением произнес он. — Так ты сала похожа на всех остальных людей. И магическое очарование исчезло…