Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Эдит подошла ближе, присела рядом и торопливо зашептала, сбиваясь в обращении с «ты» на «вы»:

— Я понимаю, — её голос стал немного хриплым. — И знаю, что ты такая же, как Ханна… и как я. Марс уже всё мне рассказал о вас. Мы проводим много времени вместе. Он рассказал мне про тебя, про то, что нас объединяет, и про то, что будет, если я допущу ошибку.

Я непроизвольно хмыкнула.

— Рыжий интриган… молчал, а сам всё это время вёл тебя и обучал.

Эдит улыбнулась, но в её улыбке мелькнула хитринка.

— Он считает, что это правильно. И я должна быть осторожна. Но… я уже решила: буду помогать Генри. Направлять его. Он честный и верит в перемены. У него есть голос в палате лордов, он сможет влиять на реформы и многое изменить.

Я не смогла скрыть своего удивления — слова звучали слишком зрелыми для девушки, которая ещё недавно избегала любых разговоров.

— Ты… изменилась, — тихо сказала я. — Говоришь так, словно прожила вдвое больше своих лет.

Она рассмеялась, мягко и уверенно.

— Не волнуйся. Я знаю, что меня ждёт. И, конечно, знаю, зачем люди женятся.

Я вгляделась в неё — и впервые за всё время увидела не ту робкую, молчаливую девушку, которую Генри встретил в особняке Элдорн, а молодую женщину, знающую, чего хочет.

— Хорошо, — сказала я наконец. — Но всё же мне нужно поговорить с Генри. Мягко. Чтобы он понял, что его будущая жена — не просто красивая и добрая девушка. Чтобы он был готов… защищать тебя. Всегда.

Эдит кивнула, а я поднялась, чувствуя, как внутри постепенно утихает тревога. Напряжение, которое я носила последнее время, стало медленно уходить. Но теперь мне предстоит новая задача — подготовить Генри. Убедить кузена, что он берёт в жёны женщину, чьи тайны стоят дороже, чем он может себе представить.

Осторожно, без лишних слов, чтобы не испугать, но и не оставить в неведении. Попросить его защищать её в любой ситуации.

На следующее утро, когда солнечный свет робко пробивался сквозь тяжёлые шторы и в коридорах ещё стояла ранняя тишина, я решилась на разговор с Генри. Мне хотелось, чтобы он понял: брак с Эдит — это не только счастье, не только любовь, но и огромная ответственность.

Я нашла Генри в малой столовой. Он сидел за столом, вяло ковыряясь в тарелке с омлетом. Его взгляд был устремлён в сторону на стену, он явно был погружён в свои мысли. Когда я вошла, он встал и улыбнулся мне. Однако в этой улыбке я уловила напряжение.

— Ты пришла поговорить со мной? — спросил он, отложив салфетку.

— Да, — я кивнула. — И то, что я хочу сказать, должно остаться только между нами.

Мы сели напротив друг друга. Несколько мгновений я молчала, собираясь с духом, но потом всё же заговорила:

— Генри, тебе нужно знать… У Эдит есть редкий дар. Она иногда может предсказывать события, немного лечить и, впадая в транс, видеть недавнее прошлое. Поэтому её мать, Ханна, так тщательно скрывала её от людей, оберегала. Она боялась, что дар дочери раскроется в полной мере, и её могут отобрать или использовать в своих целях. Николас обещал Ханне, что после её смерти он будет защищать Эдит. Теперь эта ответственность ляжет на тебя. Прости, что не рассказала раньше.

Генри замер. Его глаза округлились, он словно забыл, как дышать. Я видела, как эта новость обрушилась на него всей тяжестью. Но он не сказал ни слова, лишь опустил взгляд и сжал кулаки. Несколько долгих мгновений тянулись в тишине, пока он наконец не произнёс:

— Значит… я не ошибся. Я чувствовал в ней нечто особенное, но не мог объяснить себе.

Он поднял голову и добавил, чуть тише:

— Я слышал о таких людях. Лорд Сеймур рассказывал, что в Индирии встретил человека, который жил в древнем храме и спас его от лихорадки. Тот предсказал, что ему рано умирать, но когда это случится, его имя останется в веках, запечатлённое в камне. Теперь я понимаю, о чём шла речь…

Я слушала, и в груди у меня защемило. Да, Николас редко говорил о своём прошлом, но я знала, что за каждой его историей стоял смысл.

— Генри, — произнесла я твёрдо, — ты должен поклясться, что никто никогда не узнает об этом. Даже самые близкие. Даже те, кому доверяешь. Тайна Эдит — это её жизнь.

Он встал, словно не мог усидеть на месте и подошёл к окну. Постоял там, потом резко обернулся ко мне.

— Я клянусь, что никогда не предам её. Я буду хранить её тайну, и если потребуется — защищу её даже ценой собственной жизни. Теперь я понимаю, какую ношу вы с лордом Сеймуром несли всё это время. Вы оберегали сокровище, ценность, которую трудно осознать.

Эти слова прозвучали с такой искренностью, что у меня дыхание перехватило. Я поняла: он не просто давал клятву — он уже принял решение сердцем.

Но затем он сделал шаг ближе и, глядя мне прямо в глаза, спросил:

— Скажи честно, Аврора… У тебя ведь тоже есть способности? Я заметил, как сильно ты изменилась. Это произошло после падения, верно?

Его голос звучал не как вопрос, а как утверждение.

Я отвела взгляд. В груди поднялась лёгкая дрожь, словно кто-то непрошенно коснулся моей души и прошлой жизни.

— Некоторые тайны, Генри, — произнесла я медленно, — должны оставаться тайнами.

Он хотел что-то сказать, но я подняла руку, прерывая его.

— Сейчас важно только одно: оберегать Эдит. Всё остальное — не имеет значения.

Выйдя в коридор, я оставила его наедине с размышлениями. Сердце колотилось. Я была уверена: Генри понял гораздо больше, чем сказал. Но я также знала, что он будет верен своему слову. А значит, Эдит действительно обрела защиту.

Глава 77

Город жил ожиданием праздника. Едва начался ноябрь, на улицах появились торговцы каштанами и яблоками. Лавочники вывешивали гирлянды сухих трав, у булочников пахло корицей и мёдом, у мясников — копчёной дичью, а дети бегали по мостовым с самодельными фонариками. Ночь Костров — так называли этот ежегодный праздник, когда провожали осень, благодарили её за плоды и радовались наступлению холодного времени.

Уже к середине месяца реки начали схватываться тонкой коркой льда, и в воздухе чувствовалась сухая морозная свежесть. Но жители не роптали: зима в Эвервуде всегда приходила рано, и именно этот праздник помогал смириться с её близостью.

Главной традицией было разжигание огромных костров. Дрова для них собирали всем миром: мужчины и подростки рубили старые ветви, женщины приносили солому, дети тащили охапки хвороста. К вечеру центральная площадь и окраины города были уставлены сложенными пирамидами древесины, каждой из которых предстояло превратиться в пылающий огонь.

Вторая традиция — сжигание чучела, символизирующего уходящую осень. Его делали из старой соломы, ветоши и осенних листьев, прикрепляя на голову грубую маску с длинным носом. Дети помогали наряжать его в лохмотья, а взрослые с улыбкой наблюдали, как поколение за поколением передавало этот обычай.

И, наконец, фейерверки. В мастерских пиротехников уже целую неделю пахло серой и углём. Говорили, что в этом году обещали особенно красивые огненные рисунки в небе — в честь того, что урожай был богатым, поголовье скота увеличилось, и у всех были надежды на благополучную зиму.

Дни подготовки для жителей дома текли в особом предвкушении. Элла каждый вечер возвращалась с рынка, нагруженная корзинами яблок, каштанов и пряностей. Она часто бормотала: «Нужно, чтобы в доме пахло праздником. Иначе какая же это Ночь Костров?»

Фелисити то и дело выглядывала в окна, а возвращаясь с леди Агатой из магазинов, не уставала пересказывать слухи: кто приготовил самое большое чучело, чей костёр обещает быть выше церковной колокольни, какие артисты приехали из других городов, чтобы устроить уличные постановки.

Эдит слушала молча, но её глаза горели восторгом. Она мечтала оказаться среди разноцветного шума. Я радовалась, что в этом году мы обязательно выведем её на площадь. У нашего семейства были обязательства перед попечительским советом. Он ежегодно определял, какой вид благотворительности поручить каждой аристократической семье. В этот раз Рэдклиффы должны были подготовить небольшие наборы свечей для небогатых семей. Люди могли поставить их на окна, чтобы защититься от тьмы. В этот праздник каждый житель нашего дома, независимо от статуса — будь то леди или служанка — мог раздавать свечи тем, кто в них нуждался.