Лекарь Империи 12 (СИ) - Лиманский Александр

Он не договорил. Сглотнул.

— А сейчас — чувствую. Каждый палец. Каждую мышцу. Смотрите!

Он откинул лёгкое одеяло, обнажая ногу. Розовую, здоровую, живую ногу с маленьким белым пластырем на лодыжке и едва заметным следом от хирургического разреза на бедре.

И пошевелил пальцами.

Медленно, неуверенно, как будто заново учился. Большой палец согнулся, потом разогнулся. За ним — остальные. Сгибание, разгибание. Сгибание, разгибание.

Мышцы работали. Нервы проводили сигналы. Кровь текла по сосудам.

Всё функционировало.

— Отлично, — я не смог сдержать улыбку. — Отличная динамика. Двигательная функция восстановлена полностью.

— Спасибо, господин лекарь.

Арсений смотрел на меня снизу вверх. В его глазах — молодых, ясных глазах двадцатидвухлетнего парня — было что-то похожее на благоговение. Как смотрят на человека, который совершил чудо.

— Вы… вы вернули мне жизнь. Я не знаю, как вас благодарить. Не знаю, какие слова…

Голос сорвался. Он замолчал, сглатывая комок в горле.

— Я думал, всё кончено, — продолжил он через несколько секунд, справившись с эмоциями. — Думал, что больше никогда не смогу выступать. Что всё, ради чего я работал с пяти лет — все тренировки, все соревнования, все травмы и боль — всё это было впустую. Что я стану инвалидом. Калекой. Обузой.

Он посмотрел на свою ногу — с любовью, с нежностью, как смотрят на что-то бесконечно дорогое.

— А вы… вы её спасли. И меня спасли.

Я положил руку ему на плечо. Осторожно, мягко.

— Ты справился, Арсений. Ты боролся. Не сдавался, когда было страшно. Это главное. Мы только помогли — а победил ты сам.

Он кивнул. Вытер глаза тыльной стороной ладони.

Мы помолчали.

Я проверил показатели на мониторе — всё в норме. Посмотрел назначения в планшете. Антикоагулянты — варфарин, целевой МНО два-три, первый контроль сегодня в обед. Стероиды — преднизолон шестьдесят миллиграмм, постепенное снижение по схеме. Антибиотики — отменены, инфекции нет и не было.

Всё по протоколу. Всё работает.

Состояние стабильное. Острый кризис миновал. Теперь — долгая реабилитация. Месяцы работы с физиотерапевтами. Постепенное восстановление формы.

И… тяжёлый разговор.

О будущем в спорте. О том, что антифосфолипидный синдром — это не грипп, который проходит за неделю. Это хроническое аутоиммунное заболевание, которое останется с ним на всю жизнь.

Ему придётся постоянно принимать антикоагулянты — варфарин или его аналоги. Придётся регулярно сдавать анализы, контролировать свёртываемость. Придётся избегать травм, потому что любая травма на фоне антикоагулянтов — это риск кровотечения.

А профессиональная гимнастика — это травмы. Это нагрузки. Это стресс, который может спровоцировать новые тромбозы.

Возможно, ему придётся выбирать. Между спортом и здоровьем. Между мечтой и жизнью.

Но этот разговор подождёт.

Не сегодня. Не сейчас, когда он только начал приходить в себя. Когда радость от спасённой ноги ещё не успела смениться страхом перед будущим.

— Отдыхай, — сказал я Арсению. — Набирайся сил. Ешь, пей, спи. Медсёстры будут следить за показателями. Если что-то будет беспокоить — сразу говори.

— Хорошо, — он кивнул. Снова улыбнулся. — Спасибо, господин лекарь. За всё.

Я вышел из палаты.

Дверь закрылась за моей спиной с тихим щелчком.

И на секунду — на одну короткую секунду — я почувствовал что-то похожее на покой.

Удовлетворение от хорошо сделанной работы. Радость от спасённой жизни. Тёплое чувство, которое приходит, когда знаешь — ты сделал всё правильно.

Может, всё не так плохо.

Может, всё наладится.

Вероника ответит на сообщения. Серебряный перезвонит. Мышкин найдёт информацию об отце.

Может быть…

Я шёл к ординаторской по коридору хирургического отделения, когда почувствовал знакомое покалывание на плече. Лёгкое, почти незаметное — как будто кто-то коснулся кожи пёрышком.

Фырк.

Он материализовался прямо на ходу. Не постепенно, как обычно, а резко — раз, и он уже здесь. Взъерошенный, взволнованный, с торчащей во все стороны шерстью и горящими глазами.

— Двуногий! — его мысленный голос был громким, возбуждённым. — Нашёл! Я её нашёл!

Я остановился посреди коридора.

Мимо прошла медсестра — молодая девушка с папкой историй болезни в руках. Бросила на меня удивлённый взгляд — я стоял столбом посреди прохода и смотрел в пустоту.

— Извините, — пробормотал я и отошёл к стене, делая вид, что проверяю что-то в телефоне.

— Где она? — спросил я мысленно. — С ней всё в порядке?

— Она… — Фырк замялся, подбирая слова. — Она в своей старой квартире. Ну, той, где она жила до переезда к тебе. Помнишь?

Старая квартира.

Да, помню. Маленькая однокомнатная квартира на окраине Мурома, в спальном районе. Пятиэтажка древней постройки, второй этаж. Вероника жила там до того, как мы начали встречаться. До того, как она переехала ко мне.

— Что она там делает? — спросил я.

— Не знаю. Я проследил за ней от больницы. Она вышла рано утром с дежурства на скорой. Поймала такси и поехала. Я летел за машиной, как привязанный. Она зашла в подъезд час назад и до сих пор не выходила.

Час.

Целый час в пустой квартире.

Что она там делает? Почему туда поехала? Почему не домой, не ко мне?

— Отлично, — сказал я. — Залезай внутрь. Посмотри, что происходит. Она одна? С кем-то разговаривает? Что делает?

Фырк замолчал.

Это было необычно. Фырк никогда не молчал, когда его просили что-то сделать. Он ворчал, отпускал саркастические комментарии, торговался за награду в виде вкусняшек — но делал. Всегда делал.

— Фырк? — я насторожился. — Что такое?

— Не могу, — его голос был виноватым. Смущённым даже. Как у школьника, который не выполнил домашнее задание.

— Что значит «не могу»⁈ — я едва не произнёс это вслух. — Ты же дух! Ты проходишь сквозь стены, как нож сквозь масло!

— Я же тебе уже говорил, двуногий! — Фырк обиженно фыркнул, оправдывая своё имя. — Частное жилище — это другое! Не больница, где я могу шастать где хочу. Там астральная защита. Помнишь мы не могли в твою квартиру попасть?

— Какая защита? — я нахмурился. — Раньше ты туда заходил без проблем. Ты влетал и вылетал, как к себе домой вместе со мной.

— Раньше защиты не было! А сейчас — есть! Появилась.

Его голос стал громче, взволнованнее.

— Я попробовал. Сунулся в стену, как обычно — ну, просто влететь, посмотреть, что внутри. И меня… меня как током ударило!

Он передёрнулся всем телом, как будто вспоминая неприятные ощущения.

— Отбросило на три метра! Чуть шерсть не опалил! Больно, между прочим!

Барьер.

Магическая защита.

— Опиши подробнее, — попросил я. — Что именно ты почувствовал?

— Ну… — Фырк наморщил мордочку, подбирая слова. — Сначала — как стена. Невидимая, но плотная. Как желе. Я попытался продавить, думал — просто старая защита, слабая. А потом — удар. Как молния, только изнутри. Обжигает, выталкивает, отбрасывает.

Он потёр лапкой бок.

— Барьер слабый, любительский. Я видел и посерьёзнее. Но он есть. Специально от духов и фамильяров. Кто-то его поставил. Недавно — энергия свежая, не успела «устояться».

Недавно.

Кто-то поставил магическую защиту на квартиру Вероники. Недавно. Специально, чтобы духи не могли войти.

— Кто мог это сделать? — спросил я.

— Да кто угодно с базовыми знаниями защитной магии. Любой адепт третьего-четвёртого круга справится. Или можно купить готовый амулет — они продаются в специализированных лавках. Не дёшево, но и не заоблачно.

Вероника? Нет. Она не маг, никогда не проявляла способностей к Искре.

Её отец? Сергей Орлов? Возможно. Если он жив. Если он как-то связан с магическими кругами.

Или кто-то другой. Кто-то, кто хочет скрыть Веронику от астрального наблюдения. Кто-то, кто знает, что у меня есть фамильяр.

Я стоял посреди коридора, и мысли неслись в голове, как бешеные лошади.