Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана

Наконец, менестрель, сделал знак, что готов к выступлению. Хозяин — упитанный высокий мужик с грозными кулаками, — поднял руки, привлекая внимание.

— Господа! — раздался его тяжелый бас. — Гости наши дорогие! Да. Просим тишины! Щас, значится, песня буд.

Гомон в харчевне постепенно смолк — все приготовились слушать балладу странствующего сказителя. Разнесся по зале тонкий перелив домры, и зазвучал глубокий, мелодичный голос песняра:

Я жду тебя из дальних лет, Любимая. Но навсегда пропал твой след Во времени. Мне часто снится – Я и ты На поле высохшем. И у тебя в руках цветы… Нет! Только стебли их! А ты по полю босиком бежишь навстречу мне, Трава сухая – в ноги боль, как на углях. И с каждым шагом путь становится еще длинней, И с каждым шагом ты все дальше от меня. Ищу тебя среди толпы, Любимая. Глаза чужие… Вижу в них Укор себе. Я не сберег твои цветы На поле высохшем. Мне нет прощенья от судьбы – Не знаю, слышишь ли? А ты по полю... Ты ко мне, но болью хлещет в грудь, Твои слова куда-то по ветру летят... И с каждым шагом все длинней становится твой путь, И с каждым шагом ты все дальше от меня. Иду к тебе в небытие, Любимая. Но дверь закрыта, нет ключей… Не странно ли? Я помню запах тех цветов На поле высохшем. Я слышу твой кричащий зов, Покрытый травами. А ты по полю... Но закрыла ночь глаза твои, И путь, наверное, запутался во мгле... Уже давно на этом поле не растут цветы, Но я хожу сюда, чтоб вспомнить о тебе...

Затихла песня менестреля, раздались в притихшей зале хлопки завороженных слушателей. И никто не увидел, как в углу, куда едва доходил свет от масляных фонарей, спрятал лицо в широких ладонях одинокий мужчина, чьи темные волосы, густо покрыла седина. И никому не было ведомо, как сыро стало его рукам от градом катящихся горьких слез.

***

Утром следующего дня Леону разбудил глухой звук удара — будто в комнате упало что-то тяжелое. Она сонно разлепила глаза и недоуменно покосилась на валявшийся на полу булыжник.

Девушка медленно встала с постели, подняла камень и подошла к окну, удрученно отметив, как ярко светит солнце — опять не встала с зарей, опять проспала утренние занятия.

Внизу стоял веселый Словцен.

— Доброе утро! — поздоровался он, повышая голос.

— Ты чего камнями швыряешься? — удивленно спросила Леона, болезненно щурясь от яркого света.

— Дак ты же спишь! — развел руками парень. — Я из горницы тебя звал, да ты так и не проснулась. И в избе у вас пусто — некого было попросить, чтобы заглянули к тебе.

— А сам-то чего не разбудил, — вяло спросила она, закидывая камень в траву.

— Дак ведь Верхуслава запрещает к вам подниматься.

Леона изумленно подняла брови: она об этом слышала впервые.

— Сейчас я, спущусь, — пообещала она и скрылась из окна.

Девушка устало протерла глаза, взяла небольшое зеркальце и с грустью взглянула в свое отражение — на костер и то краше кладут: лицо бледное, под опухшими глазами расползлись темные пятна, и вся она стала будто на несколько лет старше. Она вздохнула и положила зеркальце обратно на столик.

Взяв кувшин с прохладной водицей, Леона подошла к табуретке с тазиком и стала умываться, с силой растирая лицо и прогоняя из головы обрывки темных сновидений, которые мрачными образами неустанно лезли в голову.

— Гляди, что у меня тут! — воскликнул Словцен, когда девушка, спустилась в горницу.

— Что там? — спросила она, подходя ближе.

Парень протянул ей конверт из желтоватой грубой бумаги.

— Это же от Ружены! — радостно воскликнула Леона, разглядев подпись. На мгновенье даже почудилось, что к ней вернулись силы. — Откуда оно у тебя?

— В мое письмо вложено было, — сказал парень, усаживаясь на лавку. — Матушка написала, что Ружена приезжала по весне и оставила ей письмо. А я только утром увидел, когда свое открыл.

— Спасибо! — улыбнулась девушка, скрывая разыгравшееся внутри нетерпение — прочесть письмо от любимой наставницы хотелось прямо сейчас.

— Нас Дар зовет уже, — расстроил парень подругу.

Девушка громко вздохнула.

— Прочту позже, — кивнула она. — Подожди, я наверх только отнесу.

Пару мгновений спустя Леона уже сидела в коротких сенях и вяло натягивала сапоги. Спал былой подъем силушек, разыгравшийся при виде письма. Улетучился, как и не бывало его. Вновь на плечи опустилась усталость.

— Ты что-нибудь разузнала про вчерашнее?

— Угу, — вяло ответила Леона, не желая сейчас заводить этот разговор — история не из простых, а голова у нее сейчас, что котелок полный густого киселя.

— Опять плохо спала? — участливо спросил друг.

— Да, — честно ответила девушка, поднимаясь с лавки. — Дар ничего не говорил о том, что я не пришла утром?

— Нет, — мотнул головой парень. — Сегодня, кстати, нас снова картошка ждет. Я уже принес мешок.

Ребята спустились с крыльца и завернули к площадке на заднем дворе. Ждавший их Дар наблюдал за парящими в небе птицами и задумчиво подкидывал на ладони картофелину.

— Доброе утро, — поприветствовал он Леону, когда друзья подошли к ристалищу.

— Доброе утро, — согласилась девушка.

— Ты не больна? — спросил он, подходя к мешку с картошкой.

— Нет, — неловко ответила девушка.

Оправдываться еще и перед Даром ей вовсе не хотелось. Однако к ее счастью — ни о чем расспрашивать он не стал. Как и понукать за пропущенную разминку.

— Тебе нужно размяться, — только и сказал он Леоне, прежде чем обратиться к Словцену. — А с тобой начнем сразу. Держи, — протянул он ему повязку на глаза.

Леона не находила в себе сил на занятия, но превозмогая слабость, покорно отправилась на короткую пробежку вокруг площадки, поглядывая на друга. Словцен же, как и на предыдущих занятиях, все также неловко пытался уклоняться от летящих в него картофелин, но раз за разом получал ими по телу.

Леона закончила бег. С удовлетворением ощутив, как возвращаются к ней силы, она стала разминаться, все так же поглядывая на то, как Дар забрасывает парня жухлыми снарядами.[P1]

— Мне кажется, нам было бы полезно посмотреть друг за другом, — вдруг сказала она Дару.

Он обернулся к девушке.

— Хорошая мысль, — кивнул он. — Смотри.

Леоне сделалось жуть как приятно от этой скупой похвалы — все же Воимир ее этим не баловал. Она даже не ожидала, что Дар примет ее предложение.

Закончив разминать и разогревать тело, она подошла ближе к Дару и стала пристально наблюдать за скачущим в очерченном на площадке круге парнем.

— Снимай повязку, — велел дар Словцену.

Парень стянул с глаз платок и подошел ближе.

— Что скажешь? — спросил Дар девушку.

— Мне кажется, что его тело уже предчувствует миг удара, — задумчиво проговорила Леона. — Но он не доверяется ему. Я заметила, как та часть тела, в которую ты целишься, дергается перед самым ударом. Но Словцен вопреки этому отчего-то подается навстречу картофелине, вместного того, чтобы уходить от нее.

— Ты права, — кивнул Дар. — Я тоже это заметил.

— Я этого не чувствую, — недоуменно возразил Словцен. — Зачем бы мне подаваться навстречу?

— Как знать. Может ты не верно истолковываешь то, о чем тебя предупреждает тело, — предположил Дар. — Меняйтесь местами. Леона теперь ты встаешь. Держи повязку. — Он протянул девушке второй платок и обратился к Словцену: — А ты погляди со стороны, может сам чего поймешь.

Леона встала в круг, надела повязку и приготовилась к удару, стараясь вспомнить нужные ощущения. Сперва ничего не выходило, и она болезненно получала снарядами то в одно, то в другое место. Пока наконец у нее не вышло сопоставить свое неясное предчувствие с прошлых занятий и то, как подавался сегодня навстречу летящим снарядам Словцен.

— Почти увернулась! — воскликнул друг, когда Леона полностью сосредоточившись на своих ощущениях, вильнула в бок. Клубень все же задел ее, но едва-едва.

— Молодец! — подтвердил Дар и девушка зарделась, гордая от своего небольшого успеха. Она уже приготовилась к следующему удару, но Дар велел снимать повязку.