Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана

Парень кивнул и скрылся за деревьями, пошел по тропе вслед за новым знакомцем.

— Пойдем назад, дитя, — обратился старец к Леоне и шагнул вперед. — Нет нужды тебе сегодня попусту силы тратить.

Леона пошла рядом.

— Прости мне, мое малоумие, — робко сказала девушка. — Я должна была сказать раньше о своей беде.

Гостомысл помолчал.

— Ты под моею опекой ходишь, не я под твоей, —проговорил он. — И верно было бы лучше скажи ты раньше о своей беде. Да только мне было должно раньше увидеть. Прости старику его недогляд.

Леона глянула искоса на учителя, а он продолжил:

— Я не сержусь на твое молчание, дитя. Скажи лишь, отчего таилась? Неужто я успел обидеть тебя? Чем вызвал я твое недоверие?

Леона вздохнула тяжело. Вроде и беда позади, а говорить все равно тяжко.

— Стыд горло сдавил, — призналась она. — Я не ведала поначалу, что нежить ко мне привязалась. Думала то Боги насылают на меня кару. Думалось мне, будто так я искупаю свою вину.

— В чем же вина твоя?

Леона зажмурилась, выдохнула тихо… И пусть она уже понимала, что защищалась, да на душе все равно было тяжко. Все ж человек то был… Свое же слово нарушила.

— Жизнь чужую отняла… — Леоне с трудом далось это признание. Виделось ей, что вот теперь-то Гостомысл отвернется от нее, пожалеет, что от нежити спас.

— Тяжкий грех, коли умышлено сотворен, — произнес старец. — А могли ли ты поступить иначе?

Леона посмотрела недоуменно на старца и вспомнила… Вспомнила, грязные руки, разрывающие на груди рубаху. Вспомнила железную хватку на своем горле. Вспомнила, как жгло его изнутри, как не могла вздохнуть, а перед глазами начинал стелиться туман. Вспомнила горящие бешенной ненавистью глаза… Могла ли она иначе?.. Она могла… Могла или дать убить себя или защищаться. И она защитилась, как сумела — ведь не было у нее расчета отнять его жизнь, лишь обезвредить, вырваться из убийственной хватки…

— Нет, — тихо произнесла девушка.

— Не забывай об этом, — сказал старец.

— Я боялась, что ты прогонишь меня, что отвернешься, если узнаешь от чего меня кошмары мучают, — превозмогая комок в горле, призналась Леона.

Гостомысл остановился, повернулся к девушке и хмуро положил широкую ладонь на ее плечо.

— Я никогда не отвернусь от тебя, дитя, — пообещал он, пристально глядя ей в глаза из-под густых, низко опущенных бровей. — Все, кто живет под моим крылом, что дети мне. Никогда я доверия вашего не предам.

Он покачал головой.

— Неужто думаешь, будто неведомо мне было? Тебе ли не знать, что всякий поступок свой след в душе оставляет. С того самого часа, как ты приехала в общину, я видел, что есть на твоих руках кровь. Отвернулся ли я от тебя? Прогнал ли?

— Нет, — тихо ответила Леона, чувствуя, как щиплет в глазах от подступающих слез.

— То-то и оно. Я принял тебя тогда и не откажусь после.

Губы девушки задрожали, словно у маленькой. Покатились по щекам первые слезы, и она совсем по девичьи горько расплакалась. Как ей, оказывается, были нужны эти слова…

Старец вздохнул, оперся о посох и шагнул девушке навстречу, принял под свое крыло, словно заплутавшего птенца. Опустил свою тяжелую ладонь на девичью буйную голову, а она все плакала, и на место горечи приходила долгожданная легкость. И даже обида на Воимира уже не горчила, как раньше… Ну и пусть губы его сжимаются неодобрительно, пусть произносят колкие слова. Ну и пусть… Главное, чтоб учил.

***

Воимир который час выбивал дух из соломенного чучела, крутясь вокруг него в быстром танце. Давно уже продолжался этот неравный бой, потому как стоило мужчине остановиться, как вновь начинали его мучить назойливые мысли, да охватывало жгучее раздражение от зародившегося где-то в глубине души угрызения совести.

Наконец он снес чучело с палки и яростно пнул его, добивая безвольного противника. Лопнула, не выдержав удара, истончившаяся ткань, разлетелась вокруг жухлая солома. Мужчина устало наклонился и уперся ладонями в колени, переводя дыхание.

С самого начала не пришлась ему по душе эта затея! Девка строптивая, что ни взгляд — то исподлобья, словно иглами ледяными прошивает. Как учить такую? С первого взгляда ощерилась, словно волчица, будто враг он ей какой.

Он разогнулся, запрокинул голову, устало глядя в небеса.

Ну какой из него наставник?! Так слеп был, что беса проглядел за своей неприязнью!

Перед глазами стоял немой укор Гостомысла, что вчера отразился на его лице.

Воимир опустил голову и задумчиво посмотрел на тропу, ведущую в лес. В голове само-собой возникло решение, и ноги сами понесли его вперед. Уже подходя к границе чащи, он разобрал среди множества лесных шорохов человеческие шаги и тихую речь. А спустя несколько мгновений на тропе показался Гостомысл под руку идущий с Леоной.

— Доброго утра, Воимир, — спокойно произнес Гостомысл, когда он подошел ближе. И повернувшись к Леоне, мягко сказал: — иди дитя, отдыхай.

Девушка покорно кивнула и отпустила локоть остановившегося старца.

— Доброго утра, наставник, — тихо поздоровалась она, проходя мимо Воимира. От мужчины не скрылась краснота ее глаз.

— Доброго утра, — спокойно сказал он.

Девушка поклонилась старшим и ушла. Мужчина проводил ее тяжелым задумчивым взглядом.

— Чую я в твоей голове дурные мысли, — вздохнул старец подходя ближе к Воимиру.

Мужчина повернулся к Гостомыслу.

— Негодный из меня наставник вышел, — низко проговорил он. — Я хочу отречься от этого дела.

— Не прогадал я, — покачал головой Гостомысл.

— Я сразу говорил — не выйдет из этого ничего путного.

Гостомысл поднял на него взгляд выцветших голубых глаз. Посмотрел пристально.

— Тебе не от чего отрекаться, Воимир, — прозвучал его глубокий хрипловатый голос. — Ты не был наставником. Ты отрекся от этого, даже не взявшись.

Воимир нахмурил смоляные брови.

— Я целый оборот учил этих двоих ратному делу, — мрачно произнес он.

— При чем же здесь наставник? — спросил старец, прищурившись и внимательно глядя на мужчину. — Наставником ты стал для Дарена, Воимир. По своей воле взял над ним покровительство. Леону же ты так и не принял.

Гостомысл пошел вперед, переставляя посох.

— Подумай об этом, Воимир, — добавил он, не оглядываясь.

***

Восход следующего дня Леона встретила на улице, одной из первых явившись на ристалище. Телом, несмотря на вчерашнюю бодрость, владела легкая слабость, но девушка не обращала на это внимание — отдохнуть она может и после.

Леона стояла спиной к площадке и, закрыв глаза, блаженно подставляла лицо первы робким лучикам солнца.

— Возвращайся в дом, — прозвучал вдруг из-за спины голос наставника.

Леона обернулась. Камнем ухнули внутри его слова. Неужто отказывается от нее?.. А и верно, сама она виновата, вот и поделом ей…

Плечи ее поникли. Она понуро кивнула, опустив взгляд, и послушно пошла в избу. Когда она проходила мимо Воимира, он вдруг положил ладонь ей на плечо и спокойно объяснил:

— Тебе нужно восстановиться прежде, чем возвращаться к занятиям. Бес ушел, но телу нужен отдых.

Сердце пропустило удар и забилось радостно — не гонит!

— Жду тебя через седмицу.

Леона наверно впервые улыбнулась ему тепло.

— Да, наставник, — ответила она.

Воимир кивнул и отпустил девушку.

Леона неспешно возвращалась к избам, приветствуя по пути идущих ей навстречу парней. А мужчина провожал ее задумчивым взглядом и не ведал еще, что в это мгновенье каменную броню, что сковала его сердце много лет назад, прошила тонкая трещина.

Сидеть в душной спальне и отдавливать бока в постели у Леоны не хватило терпения. Новый сон не шел, и, сдавшись, она встала, вытащила со дна сундука заплечную сумку с плащом и спустилась в горницу. Немного пошерудив у печи, она собрала небольшой узелок со съестным и отправилась к мужской избе.

В больших сенях ей встретился Воимир: наставник стоял к ней спиной и прибирался в закутке с мечами.