Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Уважаемая наставница, благодарим вас за заботу. Но не могли бы вы начать урок?

— Урок? — переспросила Цю Мэй, опомнилась: — Конечно, урок!

— Глава Мэйсюань обещала поделиться с нами техниками Дома Цветка, — уточнил Вэй.

— Техниками? — она так и будет постоянно переспрашивать? — Хорошо, я поделюсь с вами нашими техниками, господин Вэй, господин Саньфэн. С какой вы хотите начать?

— С основ.

— С основ?

Цю Мэй задумалась.

Дун Мэй, до этого момента молча возлежавшая рядом, вздохнула, села, отстранила сестру.

— Позволь я, — она строго посмотрела на нас — и взгляд ее чем-то напомнил наставника Цзымина — с едва заметной усмешкой добавила: — Если дорогие гости, конечно, не против.

— Мы будем очень благодарны, — таким же вежливо-язвительным тоном ответил белобрысый.

Дун Мэй хмыкнула, оценив.

— Пожалуй, и впрямь нам стоит начать… с основ.

Она встала, пошла вдоль перил. Ложе из лепестков рассыпалось, шлейфом последовало за ней.

— Как вы наверняка знаете, основа всего есть энергия. Ви Тайли и Хуа Айлиан, два мудреца, основавших наш Дом, однажды заметили, что женская и мужская энергия отличаются друг от друга.

Дун Мэй остановилась за спиной сестры, положила руки ей на плечи. Цю Мэй склонила голову, прижимаясь щекой к тыльной стороне ладони.

— Женская энергия более уравновешена, пластична и податлива. Она стремится к стабильности, к сохранению устоявшегося миропорядка, а если это невозможно, легче приспосабливается к изменениям.

Поэтому Яньлинь быстрее сменила оттенок фохата?

— Мужская энергия требует перемен и свершений. Она не знает покоя. Завоевав что-то одно, она жаждет новых трофеев. Победив, хочет новых более грандиозных побед.

Лепестки устремились к нам, и, вспомнив о печатях Ся Мэй, которыми та отгоняла дикарей, я непроизвольно дернулся. Но розовое облако, на миг накрыв нас с Вэем, устремилось дальше, окружая беседку плотным вихрем-барьером. Я обнаружил, что напротив меня на расстоянии вытянутой руки сидит Цю Мэй.

Когда она успела⁈

— Вместе мужская и женская энергия создают гармонию. Ибо покой без движения вперед есть застой, а бездумные перемены приводят к одному лишь разрушению.

Дун Мэй было потянулась взять Вэя за руку, но тот невзначай отодвинулся, и девушка сделала вид, что просто усаживается удобнее.

— Большинство наших медитаций построены на смешивании двух энергий. Принципы, по которым происходит взаимодействие энергий, называют Законами Любви. Шесть законов любви, — повторила Дун Мэй. — Закон равноценности. Закон добровольного начала. Закон честности. Закон полного доверия. Закон заботы. Закон наслаждения, он же закон пользы.

— Мы отдаем столько же, сколько и наш партнер, господин Саньфэн, — внезапно осипнув, прошептала Цю Мэй, наклоняясь вперед. — И получаем столько же. Мы не заставляем быть с нами тех, кому мы не по нраву, но и сами не будем делить жизнь с теми, кто противен нам.

— Мы честно признаем свои желания и заявляем о них миру, — облизнула губы Дун Мэй.

— Мы доверяем тем, кто доверился нам, — эхом отозвалась Цю Мэй.

— Мы прислушиваемся к желаниям тех, кто рядом. Мы признаем, что вместе лучше, чем одному.

— Уважаемая… наставница, что вы делаете? — сухо поинтересовался Вэй, отстраняясь.

— Приступаю к практическим занятиям, — улыбнулась Дун Мэй, вновь пытаясь поймать руки белобрысого. — Не нужно сопротивляться! Тебе понравится!

Цю Мэй придвинулась так близко, словно намеревалась забраться ко мне на колени.

Бородавки Чжун Куя! Кто там недавно распинался про податливость и покорность женской энергии? Как по мне, именно сестрички Мэй решили примерить роль завоевательниц, отведя нам незавидное положение трофеев.

И что делать? Не драться же с девушками!

— Цю Мэй, послушай… кажется, в ваших законах было что-то о доброй воле и…

Барьер сестричек лопнул, лепестки опали на землю. В беседку ворвалась Ся Мэй.

— Цю Мэй! Дун Мэй! Вы… Да как вы смеете⁈

— Кто же виноват, что ты такая засоня? — ехидно поинтересовалась Дун Мэй. — Кто первый встал, того и самая вкусная булочка.

Она с сожалением покосилась на Вэя, но тот уже успел отступить в сторону с линии столкновения.

— Попа растолстеет — чужие булки воровать! Это я нашла Вэя и Саньфэна! Я привела их в Дом! Значит, они мои!

— Пока, я бы сказала, ничьи, — хищно улыбнулась Дун Мэй.

— Я первая!..

— У тебя было целых три недели, и за это время ты не сумела завоевать ни одного из них. Бедная никчемная Сю Мэй.

— Не будь жадиной, дорогая сестрица, — укорила Цю Мэй. — Дома принято делиться.

— С какой стати⁈ Вам дай палец, вы руку откусите!..

— Какая грубость! Вот поэтому и…

Сестрички настолько увлеклись спором, что напрочь забыли о нашем существовании. Мы с Вэем переглянулись, белобрысый облегченно хмыкнул:

— Я так понимаю, на сегодня урок окончен.

— Они засунули меня на кухню!

Яньлинь ходила туда-сюда по нашей комнате, не способная усидеть на месте из-за переполнявших ее эмоций.

— Не злись, ласточка, — попытался успокоить ее Вэй. — На кухне тоже можно узнать много полезного. Например, рецепт какого-нибудь потрясающего местного блюда, за который наша кухарка продаст не только душу, но и утиную печень. Знали бы, как она ее готовит, ммм!

Белобрысый мечтательно прищурился.

— Считаешь, место женщины у очага⁈

— Подумать, так зелья тоже… Нет! Конечно, нет! — опомнился Вэй, обезоруживающе улыбнулся. — А ты случайно, пока была у очага, не захватила чего-нибудь пожевать? У нас с Саньфэном с утра рисового зернышка во рту не было.

Яньлинь явно собиралась ответить что-то колкое, вздохнула. Зарылась в сумку, вытащила завернутую в бамбуковые листья лепешку, отдала белобрысому. Вторую она протянула мне.

— Ты профто прелефть, лафточка! — прочавкал Вэй.

— Не говори с набитым ртом. Подавишься.

— Ни одному цветку с тобой не сравнит… кха!

Белобрысый закашлялся. Яньлинь вздохнула, протянула ему горлянку с травяным отваром. Белобрысый выхлебал добрую половину и только затем с подозрением принюхался, уточнил:

— С афродизиаком?

— С чем? — удивилась Яньлинь. — Я бы никогда… Если это очередная твоя дурацкая шутка…

— Какие уж тут шутки! Сегодня утром меня и братца Саньфэна пытались напоить чаем с женьшенем, корицей, вытяжкой из органов животных и демоны знают чем еще. Надеюсь, там не было крови девственниц.

Теперь, по крайней мере, понятна причина неуклюжести белобрысого. То-то у сестричкиного чая был такой странно-притягательный аромат.

— Эти мелкие потаскухи!.. — снова вспыхнула успокоившаяся было Яньлинь.

— Не такие уж и мелкие! — ради справедливости заметил Вэй.

— Что они себе позволяют⁈ За такие проделки я оторву им руки!..

— Тише, дорогая, тише. Не надо злиться. Злость не идет твоему милому лицу, — с улыбкой попросил вошедший в комнату заклинатель.

Я впервые увидел в Доме Цветка мужчину.

Хрупкий, одетый в свободного кроя халат, он казался дорогой куклой. Холеное молодое лицо отличалось бледностью, говорящей о том, что ему почти не приходится покидать своих покоев. Забранным в высокий хвост черным волосам позавидовали бы и иные красотки.

Он выглядел ровесником учителя Лучаня или даже Тая. И только глаза выдавали возраст: вряд ли навестивший нас заклинатель был моложе старейшины Цзымина. А еще он был силен. Очень силен, раз без труда преодолел барьер белобрысого, а тот даже не заметил.

Старейшина?

— Мои дочери немного расшалились, но они не желали ничего плохого. Не надо церемоний! — замахал он рукой, когда мы вскочили и поклонились. — Я просто пришел позаботиться о ваших нуждах, раз уж Цю Мэй и Дун Мэй забыли об элементарных вещах. — Заклинатель вручил Вэю увесистую плетеную корзинку, от которой аппетитно пахло свежей выпечкой. — Хотя вижу, — он кивнул на недоеденную лепешку у меня в руках, — ваша подруга прекрасно справилась, — он окинул Яньлинь оценивающим взглядом. — Как глава и сказала, ты умная девочка. Но, боюсь, с нашими цветками тебе придется тяжко: решительности не хватает.