Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

— Жену? — едва не поперхнулся я.

— Старик Ху! — подходя, рассмеялась, одна из мастеров. — Уж не думаешь ли ты, что твои дочери могут соперничать с розами семьи Мэй?

— Не всем по нраву розы. Иные предпочитают лютики.

— Меня сейчас не интересуют цветы. То есть я хотел сказать, что не думал о семье, так как всецело занят тренировками, — я попятился: в этом Доме оглянуться не успеешь, как женят! — Прошу прощения, мне нужно найти подругу.

И обезопасить себя от многочисленных сватов. Тем более, что и самой Яньлинь, должно быть, одиноко и неуютно среди чужаков: ее сопровождающего я не далее как пять минут назад видел с толпой юных цветков, а Вэй вот уже полчаса о чем-то увлеченно болтал с главой Мэйсюань, и непонятно, кто еще кому заговаривал зубы.

Где же Яньлинь? Неужели наплевала на законы вежливости и ушла? И Ся Мэй тоже пропала: встревоженно унеслась после разговора с тетей. Интересно, что у них случилось?

— Простите, вы не могли бы мне помочь? — отвлек меня вопрос.

Я обернулся и обнаружил за спиной Чунь Мэй.

— Моя цитра, — робко улыбнулась девушка. — Она довольно тяжелая. Не могли бы вы отнести ее в хранилище артефактов? Это недалеко, но я сама не справлюсь. А сестры… немного заняты.

И в чем подвох? Почему заклинательница обратилась ко мне, а не к своим знакомым? А с другой стороны, не местных же дохляков ей просить: они выглядят до того хилыми, что развалятся под чем-то тяжелее тарелки с рисом. Да и к старейшинам не подойдешь: я представил лицо наставника Цзымина, обратись я к нему с подобным вопросом, и хмыкнул.

Ладно, помогу девушке. А заодно поглазею на сокровища Дома Цветка, раз сами предлагают.

— Это очень старый инструмент, — волновалась Чунь Мэй, пока я примеривался, как лучше взяться за цитру. — Очень ценный. Говорят, на нем играла сама Хуа Айлин, основательница Дома. Прошу, будьте с ним нежнее.

Как с «пилюлями Яньлинь»? Я вспомнил подначку Вэя и усмехнулся.

Инструмент был не столько тяжелым, сколько громоздким и ветхим. А еще от него веяло фохатом. Уж не потому ли игра на нем производила такое сильное впечатление на слушателей? Или дело все же в мастерстве Чунь Мэй?

Большинство заклинателей оставалось во дворе. Обезлюдевший Дворец казался спящим. Цветы в вазах наполняли воздух терпким ароматом. Тихо потрескивали фитили светильников. Шелестели камифуды и ловцы ветра. Вздыхали сквозняки, а может, невидимые стражи.

— Вам нравится наш Дом? — вежливо поинтересовалась девушка.

— У вас мило, только слишком… — я запнулся, подбирая слова.

— Шумно? — робко улыбнулась Чунь Мэй. — Мои старшие сестры иногда довольно шумные. Я же больше люблю тишину. Говорят, только в ней можно услышать по-настоящему важные вещи. А вы как считаете?

Пожалуй, я был с ней согласен.

— Глава Мэйсюань не будет возражать? — на всякий случай уточнил я, когда Чунь Мэй остановилась перед запечатанной барьером дверью.

— Все в порядке. Мне дозволено входить в малое хранилище артефактов. А вы всего лишь мне помогаете.

Малое хранилище и впрямь оказалось небольшим. Да и не хранилищем вовсе — комнатой, когда-то, вероятно, жилой, а нынче превращенной в музей. Даже присутствовало окно… распахнутое настежь. Поразительная беспечность! Надеются на барьер? Уверены, что не найдется глупца, рискнувшего ограбить Дом? Или, скорее, здесь нет ничего по-настоящему ценного. Иначе сюда не пустили бы чужака.

Я аккуратно положил цитру на пустой стол, с любопытством осмотрелся. Цю Мэй не возражала.

— В этой комнате когда-то жила Хуа Айлин. Здесь много ее вещей, которые впоследствии стали артефактами.

Цю Мэй взяла с туалетного столика гребень, провела по волосам.

— От него волосы становятся густыми и блестящими. К ханьфу госпожи Айлин не прилипает никакая грязь. А эти бусы из плодов каштана, — Цю Мэй внезапно покраснела, — Они ну… для легких родов.

Как я и думал: ничего ценного, с чем не справились бы печати и пилюли.

— А это что?

Мое внимание привлек обрывок бумаги на полу. Я наклонился, поднял, стряхнул клок рыжей шерсти. Повертел в руках, разглядывая руны. Защитная камифуда? Из тех, что были у входа? Обслюнявленная и изрядно пожеванная, будто до нее добралась Ночной кошмар. Неужто та и впрямь вырвалась из барьера белобрысого?

— Дай! — Чунь Мэй вырвала у меня из рук камифуду, выругалась: — Чтоб тебя демоны сожрали!

Прежде чем я успел оправдаться, она бросилась прочь. И что это было⁈ А я ведь только решил, что наконец-то нашел в этом безумном Доме хоть кого-то нормального.

Я пожал плечами, покинул малое хранилище и отправился обратно во двор, решив отыскать Яньлинь и Вэя: время позднее, сколько еще будет длиться этот праздник?

Друзей я обнаружил без труда, а вместе с ними и назревающие неприятности.

— Скажи, а в вашем Доме девушки все такие? — поинтересовалась Дун Мэй.

— Какие? — нахмурилась Яньлинь.

— Не считающие нужным следить за своим… платьем.

Не понимаю, чем ей не угодило ханьфу Яньлинь. Украшения и платья цветов с вышитыми серебряными нитями узоров смотрелись более роскошно, вычурно даже, но, на мой взгляд, подруга ничуть не уступала этому цветнику. Тогда почему она стушевалась? Из-за того, что за спиной Дун Мэй толпа подружек-подпевал?

Я собрался вмешаться, но меня опередил Вэй.

— Яньлинь, по крайней мере, не нужны всякие хитрые зелья, чтобы кому-то понравиться, — улыбнулся белобрысый, приобнимая подругу за плечи. — А что до платья, то и под лохмотьями бедняка иной раз можно обнаружить небожителя.

Яньлинь повела плечом, встряхивая его руку. Дун Мэй поджала губы, но тут же улыбнулась.

— Можно, конечно, искать жемчужину и в сточной канаве, — она с наигранной жалостью покосилась на Яньлинь. — Но гораздо вероятнее найти ее среди шелка и золота. Я могу показать тебе, какой должна быть настоящая женщина.

— Интересное предложение, но нет.

— Почему? — она попыталась дотянуться до Вэя, но тот перехватил ее руку. — Я же вижу, что ты жаждешь силы. Я готова поделиться с тобой силой, и дыханием, и даже жизнью. Я могу дать тебе гораздо больше, чем эта…

Белобрысый вздохнул, обвел взглядом собравшихся и громко заявил.

— Извините, девочки, но давайте сразу проясним одну вещь. Делиться дыханием я согласен только с ней.

Прежде чем кто-то успел опомниться, белобрысый развернул Яньлинь к себе, наклонился и… поцеловал. На глазах у всех! Дун Мэй, которая уже подготовила очередной аргумент, растерянно осеклась. Кто-то из ее подружек охнул, кто-то хихикнул.

На миг вокруг наступила тишина… которую разорвал звук пощечины.

— Ты! — вспыхнула Яньлинь, зло отталкивая Вэя. Глаза ее подозрительно блестели. — Что ты себе позволяешь⁈

— Ласточка… — пожалуй, таким растерянным белобрысого я видел впервые.

— Перепутал меня с этими бесстыжими мухоловками⁈

Цветки вокруг нахмурились. Пожалуй, следует увести Яньлинь, пока она не наговорила лишнего и нас не вышвырнули прочь за оскорбление Дома. Не знаю, какие демоны укусили Вэя, что он прилюдно позволил себе такое, но разбираться с этим лучше наедине, без лишних свидетелей.

— Яньлинь…

Я взял подругу за руку. Она дернулась, явно собираясь оттолкнуть и меня. Пришлось крепче сжать пальцы.

— Яньлинь, идем. Поговорим в другом месте.

Почувствовав мое настроение, цветки поспешили убраться с дороги. Увы, не все.

— Саньфэн! — Ся Мэй бросилась мне наперерез. — Вот ты где! Я тебя везде искала! Чунь Мэй сказала, что…

— Ся Мэй, хватит! — раздраженно перебил я. — Ты и твои сестры… Должны же быть хоть какие-то границы! Или оскорбления и насмешки — так понимают гостеприимство в твоем Доме⁈

— Да причем тут твоя подруга и ее глупая истерика⁈ У нас настоящая беда! Оракул сбежал!

Глава 20

— Какой еще оракул? — недоуменно переспросил я. — Разве магия Цветов связана с пророчествами?

— Не оракул, а Оракул! — поправила меня Ся Мэй. — Любимый кот бабули. Кто-то выпустил его из покоев.