Проклятие Серых земель (СИ) - Бриз Виталий

Девушки попытались одновременно схватить его. Яньлинь отбросило волной призванных Дун Мэй лепестков, сбило с ног. Ся Мэй вцепилась в кота, торжествующе воскликнула:

— Победа моя… апчхи!

Она вдохнула пыльцу от печати Дун Мэй и еще раз чихнула. Оракул, воспользовавшись случаем, вырвался из ее рук и бросился прочь. Проскользнул между ног Чунь Мэй. Увернулся от Дун Мэй и Цю Мэй. Перескочил через лозу удавник Яньлинь.

И оказался возле обрывков моей сети.

Я послал импульс в печать, и та, ожив, опутала кота и сразу затвердела, превращаясь в клетку.

Оракул взвыл не хуже демона, вцепился в прутья, пытаясь разодрать их когтями. Испугавшись, что у него получится, я торопливо усилил печать.

Побесившись какое-то время и поняв, ему не выбраться, кот внезапно успокоился и, не мигая, уставился на меня желтыми глазищами. Словно угрожал, что я еще пожалею о своем поступке.

— Ты поймал его! — обрадовалась Яньлинь, поднимаясь с земли.

Ся Мэй возмущенно обернулась к старшей сестре.

— Если бы ты мне не помешала!..

— Глупая-глупая Ся Мэй, — хмыкнула Дун Мэй. — Нечего на других пенять, когда у самой руки кривые. Мне даже стыдно, что такая панда — моя младшая сестра!

— А сама-то! — зло огрызнулась Ся Мэй. — Ты тоже его упустила!

— Я и не вцеплялась в наших гостей, будто это мой последний шанс, — Дун Мэй придирчиво разглядывала ногти на правой руке, словно они интересовали ее больше, чем разговор. — У меня и без них достаточно поклонников, а Саньфэн и Вэй… так, могли бы стать новым опытом, приятным дополнением к моей коллекции.

В бледном свете луны я заметил, как Ся Мэй покраснела, хватанула губами воздух, явно готовя ответ… развернулась и побежала прочь. На миг мне даже стало жаль ее.

— Пойдемте, нам здесь больше делать нечего.

Дун Мэй окинула нас высокомерным взглядом, развернулась и, покачивая бедрами, направилась по тропе в сторону деревни. Цю Мэй и Чунь Мэй, коротко поклонившись, последовали за старшей сестрой. Когда они скрылись за деревьями, Яньлинь едва не бросилась мне на шею:

— Саньфэн, ты молодец! Надеюсь, эти репейники больше не будут докучать нам⁈

— Какое-то время точно. Сегодня мы здорово утерли им носы, — улыбнулся я, протянул ей ловушку с Оракулом.

— Зачем? — непонимающе спросила подруга.

— Держи. Будем считать, что его поймала ты.

— Но…

— По условию главы, победитель должен пригласить кого-то на свидание в источники Диких Орхидей, — напомнил я. — Но никого из местных цветков мне звать не хочется. Ты же можешь пригласить Вэя.

Яньлинь смутилась и потупила взгляд, но кота взяла.

— И пускай белобрысый только попробует снова тебя расстроить! — пригрозил я.

На площади возле Дворца было людно. И шумно. Сестрички уже успели поделиться новостью, и цветки бурно обсуждали случившееся. Завидев нас, они не несколько секунд умолки. Яньлинь шествовала с высоко поднятой головой, глядя прямо перед собой. На Вэя, присоединившегося к нам, она даже не посмотрела. Оракул лежал в клетке с видом небожителя, будто это не мы его поймали, а он сам, не желая утруждать лапы, позволил себя схватить и отнести к главе.

Почти у самых ступеней дорогу нам преградила Цю Мэй.

— Госпожа Яньлинь, почему Оракул у вас?

— Я передал его Яньлинь, — спокойно ответил я. — Она — победительница состязания.

В толпе послышались негодующие шепотки.

— Это не по правилам, господин Саньфэн! — возмутилась Цю Мэй.

— Разве правила запрещали помогать друг другу? — возразил я. — Помнится, на поляне вы думали иначе.

— Это нечестно! — к Цю Мэй присоединилась младшенькая Чунь Мэй, повторила: — Нечестно! Она знакома с вами дольше, а потому даже не дает смотреть на других.

— Кто бы говорил о чести! — зло бросила Яньлинь. — Дешевки из зеленых покоев, которые не могут ничего, кроме грязных трюков? Оракул у меня, значит, я выиграла.

Цю Мэй ахнула. Чунь Мэй прикрыла рот рукавом. На миг вокруг воцарилась ошеломленная тишина. Яньлинь явно перегнула палку.

Площадь взорвалась. Заклинательницы, перебивая друг друга, осыпали Яньлинь проклятиями и оскорблениями, сжимая вокруг нас кольцо. На мгновение мне стало страшно. Этот безумный цветник был готов разорвать Яньлинь на части, а вместе с ней и нас с Вэем.

— Молчать! — гаркнула появившаяся на ступенях глава Мэйсюань.

— Вы трое! — старушка сердито ткнула пальцем в нашу сторону. — Пойдете со мной! Сейчас же!

Жестом глава не ограничилась, подкрепив слова печатью, окружившей нас. Разъяренные девушки, прожигая нас взглядом, неохотно расступались, и продвигаясь к ступеням, мне казалось, я слышу зубовный скрежет. Великий Дракон, дай нам сил пережить эту ночь!

Глава 21

— Ишь раскричались поганки! Вспомнили о правилах! Будто сами их не нарушают по сотне раз на дню! — ворчала глава Мэйсюань, зажигая свечи в изящных витых треногах.

Главный зал Дворца Цветка, освещенный уютным рыжим пламенем, напоминал берлогу лесной ведьмы. Примыкавшие вплотную друг к другу стволы дубов заменяли стены. Переплетенные кроны образовывали высокий свод. Булькал котел в сложенном из валунов очаге. Со шкафа взирало чучело совы. Журчал невидимый родник. Пахло мхом, грибницей и терпкими лесными цветами.

— Хотя вы тоже хороши! — попеняла глава Мэйсюань, усаживаясь в застеленное лоскутным покрывалом кресло. — Итак, что вы можете сказать в свое оправдание?

— Уважаемая Хуа Мэйсюань, — Вэй вышел вперед, поклонился. — Мне очень жаль, если мы нарушили правила вашего Дома. Но достойный человек тем и отличается от ничтожного, что всегда, не взирая на обстоятельства, остается верен своим принципам. Даже законы гостеприимства и уважение к хозяевам не способны сбить его с выбранного пути и заставить поступиться собственной честью ради…

— Не тарахти! — глава раздраженно помахала рукой, словно отгоняла рой назойливых мошек. — Я уже убедилась в твоем красноречии, мальчик. Можешь не плести паутины из слов. Только усугубишь вину. Вы преступили один из главных законов нашего Дома, а именно Закон честности… — она перевела взгляд на меня. — Оракул, иди-ка сюда, проказник!

Кот с неожиданной легкостью выскользнул из клетки, послушно потрусил к хозяйке, задрав хвост.

Моя помощь Яньлинь настолько серьезный проступок? Я уже отчаялся понять принципы, по которым живет безумный Дом Цветка, а потому счел за лучшее просто извиниться. На всякий случай.

— Уважаемая Хуа Мэйсюань, я поймал вашего кота, и это было мое решение отдать его Яньлинь. Я сожалею…

— Чего это тебе сожалеть? — удивилась глава. — Разве что о собственной осторожности, которая заставляет с подозрением относиться к любым подаркам судьбы! Что до Оракула… поймал и поймал! Молодец!

Глава почесала за ухом разлегшегося у нее на коленях кота. Тот ответил басовитым урчанием.

— Можешь собой гордиться! Наш Оракул тот еще привереда и к кому попало на руки не пойдет, так что тебя ждет великая судьба, мальчик. Или скорая смерть, — добавила глава Мэйсюань после паузы. — Будущих мертвецов он тоже любит, поэтому мы и не выпускаем Оракула из Дворца. Надоело успокаивать толпы переполошившихся крестьян.

Я невольно поежился. Несмотря на небрежный тон, звучало пророчество жутковато. Пальцы задумавшейся главы замерли, и Оракул укоризненно зыркнул в мою сторону, словно именно я был виноват, в том, что его хозяйка отвлеклась от столь важного дела как почесывание его пуза. Затем недовольно ткнулся в руку главы, выпрашивая ласку.

— Чего скис? Пошутила я, просто пошутила, — опомнившаяся глава снова принялась наглаживать кота. — А теперь иди-ка ты прогуляйся, мальчик. Нам троим нужно обсудить то, как отрицание собственных чувств способно привести к большой беде.

Глава Мэйсюань щелкнула пальцами. Меня окружил вихрь лепестков, мягко вытолкнул из зала. Двери позади захлопнулись.

Пока мы гонялись за Оракулом, ночь кончилась, и наступило позднее осеннее утро. Серое, затянутое дымкой облаков небо посветлело: пройдет не больше часа, и колесница Сихэ выплывет из-за горизонта, отправляясь в свой каждодневный путь. В прохладном воздухе серебрились нити паутины. От реки несло промозглой сыростью, а лужицы сковал первый ломкий ледок.