Лекарь Империи 12 (СИ) - Лиманский Александр

Анатомия — жестокая наука. Кулак замер в воздухе. Сергей застыл.

Его рука — поднятая для удара, готовая обрушиться на моё лицо — вдруг задрожала. Мелко, часто, как у человека с болезнью Паркинсона.

Потом он схватился за голову.

Обеими руками. Вцепился в виски, как будто пытался удержать череп от взрыва.

— А-а-а…

Тихий, сдавленный стон вырвался из его горла. Не крик — именно стон. Звук боли, которая пришла внезапно и не собиралась уходить.

Он пошатнулся.

Я инстинктивно шагнул вперёд, готовый подхватить — рефлекс лекаря. Он сработал раньше, чем я успел подумать. Раньше, чем личная неприязнь могла его остановить.

— Двуногий! — голос Фырка ворвался в мою голову. Громкий, возбуждённый, почти панический. — Стоп! Не трогай его! Подожди!

Я замер с протянутыми руками.

— Что?

— Я залез посмотреть!

Фырк вынырнул откуда-то из головы Сергея. Буквально просочился сквозь череп, как призрак сквозь стену. Его шерсть стояла дыбом, глаза были огромными.

— Залез внутрь, пока он отвлёкся на свою истерику! И знаешь что?

— Что?

— У него в башке то же самое! То же самое, что у Вероники! Фиолетовое свечение!

Я замер. Фиолетовое свечение.

То самое пурпурное свечение, которое Фырк видел вокруг Вероники несколько дней назад. Которое окружало её голову, пульсировало в такт каким-то чужим ритмам. Магическое воздействие. Ментальный контроль.

— Ты уверен? — спросил я мысленно.

— Абсолютно!

Фырк подлетел ко мне, завис перед лицом.

— Та же структура! Тот же цвет! Та же… гадость! Только у него он посильнее, чем у неё. Более грубый, что ли. Или более старый. Как будто его наложили раньше, и он уже частично… прижился.

Я смотрел на Сергея.

Он стоял, согнувшись, держась за голову. Боль, видимо, отступала — его дыхание становилось ровнее, руки перестали так сильно дрожать. Но выражение лица… было странным. Растерянным. Как будто он не понимал, что только что произошло.

Он тоже жертва. Эта мысль пришла внезапно, но с абсолютной ясностью. Не злодей. Не враг. Не человек, который сознательно решил разрушить мою жизнь.

Жертва. Такая же жертва, как Вероника.

Кто-то наложил на него это заклятие. Кто-то влез в его голову — в эту больную, отравленную алкоголем голову — и заставил делать то, что он делает. Ненавидеть меня. Отталкивать дочь от меня. Разрушать наши отношения.

Вся эта агрессия, яростные слова, ненависть в глазах — ничего из этого не принадлежало ему по-настоящему. Кто-то другой вложил всё это в его голову, как программу в послушную машину.

Спорить с человеком под ментальным контролем бессмысленно.

Это всё равно что спорить с куклой, которой управляет кукловод. Кукла будет говорить то, что хочет кукловод. Делать то, что хочет кукловод. И никакие аргументы к совести не помогут — потому что совесть куклы молчит. Потому что куклой управляет кто-то другой.

Нужно снять заклятие. Но как?

Я не менталист. Я целитель. Я умею лечить тела — сшивать раны, останавливать кровотечения, ставить диагнозы. Но разумы? Это не моя специальность.

— Фырк, — спросил я мысленно. — Ты можешь это снять?

— Я⁈

Бурундук аж подпрыгнул в воздухе от возмущения.

— Двуногий, ты что, совсем? Я дух-наблюдатель! Я могу смотреть, могу рассказывать, могу летать туда-сюда и шпионить! Но ковыряться в чужих мозгах — это не ко мне! Это работа для мага! Настоящего мага, с руками и Искрой!

Я резко развернулся и пошёл к двери.

— Эй!

Голос Сергея раздался за спиной. Слабый, растерянный. Совсем не такой, как минуту назад.

— Куда… куда ты?

Он стоял посреди комнаты, опустив руки. Смотрел на меня с выражением… недоумения? Как будто не понимал, что только что произошло.

Я не ответил.

Открыл дверь. Вышел на лестничную площадку. Закрыл дверь за собой и прислонился к стене, чувствуя холод бетона сквозь куртку. Пытался унять бешено колотящееся сердце. Пытался привести мысли в порядок.

Ментальный контроль на Веронике и на её отце. Это не случайность. Не совпадение. Кто-то сделал это намеренно. Кто-то влез в их головы и превратил в марионеток. Кто-то использует их, чтобы…

Чтобы что?

Разрушить мои отношения с Вероникой? Зачем? Кому это нужно? Мысли метались в голове. Слишком много вопросов и так мало ответов.

Телефон в кармане завибрировал.

Я вздрогнул — неожиданно, резко. Достал аппарат, посмотрел на экран.

Входящий звонок.

Игнатий Серебряный.

Несколько секунд я просто смотрел на экран, не веря своим глазам. Три дня я пытался до него дозвониться. Три дня слушал равнодушные гудки. А теперь — он сам звонит.

Говорят же — помяни чёрта…

— Слушаю, — сказал я, поднося телефон к уху.

— Разумовский.

Голос Серебряного был ровным, деловым, спокойным. Как всегда. Как будто он не пропадал три дня и ничего не произошло.

— Прошу прощения, что не отвечал последние дни. Был занят делами государственной важности. Подробности объяснять не буду — не по телефону. У меня есть пять минут. Что у тебя?

Пять минут.

Хорошо. Придётся быть кратким.

— Моя девушка — Вероника и её отец, — сказал я. — Оба под ментальным воздействием. Магическим. Я вижу в их мозгу какое-то фиолетовое свечение. Оно как будто влияет на их поведение, заставляет делать вещи, которые они бы сами не делали.

Пауза. Долгая, тягучая пауза.

Я слышал дыхание Серебряного на том конце — ровное, размеренное. Он думал. Анализировал. Просчитывал варианты.

— Фиолетовое свечение… — произнёс он наконец. Задумчиво, медленно, как будто вспоминая что-то из давно прочитанной книги. — И ты видишь это в их мозгу?

— Да. В обоих. У отца — слабее, чем у дочери. У отца как будто более старый или более грубый. Не спрашивайте откуда я это знаю.

— Понятно.

Ещё одна пауза.

— Даже не хочу знать, как именно ты видишь, — Серебряный хмыкнул. — Но если все как ты говоришь, то это работа дилетанта.

— Дилетанта?

— Грубый, наспех сотворённый ментальный паразит. Слабая конструкция, без изящества и тонкости. Профессионал сделал бы иначе — незаметнее, чище. Его работу было бы невозможно обнаружить без специального оборудования. А это… это как топором по дереву вместо скальпеля. Эффективно, но грубо. Может торопились?

— Ты можешь его снять?

— Могу, — он сказал это без тени сомнения. Как лекарь говорит «могу» о простой процедуре. — Но я сейчас в столице. Дела, которые меня задержали, ещё не закончены. Освобожусь через неделю. Может, дольше.

Неделя это слишком долго.

За неделю может случиться что угодно. Вероника может исчезнуть. Может сделать что-то непоправимое. Может…

— Вопрос в том, — продолжил Серебряный, — можешь ли ты сам.

Я нахмурился.

— Я? Я целитель, не менталист. Разные школы, разные техники.

— Не совсем.

В голосе Серебряного появилась нотка… наставничества? Как у профессора, объясняющего очевидную вещь студенту.

— Такую грубую конструкцию может снять любой маг с достаточно сильной волей и контролем над своей Искрой. У тебя же есть лечебная Искра?

— Есть.

— Разумеется есть, ты — лекарь. Тогда слушай внимательно. У меня мало времени, повторять не буду.

Я напрягся, готовясь запоминать каждое слово. Как на лекции в медицинском — когда профессор говорит что-то важное, и ты знаешь, что это будет на экзамене.

— Техника простая, — продолжил Серебряный. — Представь свою Искру не как лечащий поток — мягкий, обволакивающий, проникающий. А как инструмент. Хирургический инструмент.

— Инструмент?

— Пинцет. Ментальный пинцет — тонкий, острый, точный. Два лезвия, сходящиеся в точку. Способные захватить инородное тело и извлечь его.

— Понял.

— Ты должен проникнуть в разум жертвы. Не глубоко — только в верхние слои, в поверхностное сознание. Туда, где сидит паразит. Увидеть его. Или почувствовать, если видеть не можешь. Схватить своим пинцетом. И вырвать. Резко, одним движением.